Ты веришь в чудеса? (СИ) - Страница 4

— Любови нет. Это просто химические реакции в мозгу, доказано же, — хмыкнула я.

— Хорошо. Но разве ты не любишь свою маму? — вот хитрый прохвост, знает, какие вопросы задавать!

— Конечно люблю, но это не то, что я имею в виду, — попыталась объясниться, но эльф продолжал.

— Нет, это как раз именно то. Самая чистая и настоящая любовь — между матерью и ребенком. А между мужчиной и женщиной действительно в самом начале, как говорят, пробегает искорка, это и есть та самая химия. Но эта химия приводит в итоге к определенному набору чувств. Встретить свою половинку и создавать общее счастье — это и есть самое большое чудо. Как только ты это поймешь и поверишь, ты обязательно его встретишь.

— А вдруг, я уже его встретила? — я не говорю, что разговор был не интересен, мне было просто трудно находиться рядом с ним и не желать почувствовать прикосновения его горячих рук к моему телу.

— Давай потанцуем? — кажется, он уловил мое настроение. Он обошел стол и протянул мне руку.

Стоило мне вложить свою ладонь в его, как я оказалась прижата к сильному телу. И глазом не успела моргнуть, как кавалер закружил меня в танце, под прекрасную музыку, которая, кажется, касалась самого сердца, растапливая толстый лед.

Адриан прекрасно вел в танце и обращался со мной так, будто я хрупкая хрустальная статуэтка, которая рассыплется от одного его неверного движения.

Мы были близко друг к другу, но не так близко, как мне хотелось бы. Я не могла проявить инициативу — слишком боялась реакции: вдруг он не хочет того же, чего и я.

Кружа меня, эльф продолжал разговор.

— Чтобы вернуть себе веру в чудо, попробуй помочь другим поверить в него. И не забывай о том, что желания исполняются, если сильно захотеть.

Больше всего на свете, здесь и сейчас я хотела, чтобы прекрасный сказочный персонаж подарил мне поцелуй. Совсем недавно я думала, что эльфы-вымысел, но я ошибалась. Так почему бы и не пожелать?

В следующую секунду мягкие губы накрыли мои. Поцелуй был невероятно нежным и опьяняющим. Мне хотелось еще, еще и еще. Я не заметила, как окружавшая меня обстановка снова изменилась.

Поцелуй из нежного переходил в страстный и неудержимый, кажется, мой мозг начал отключаться и все, чего я хотела — этого мужчину: здесь и сейчас. Когда я запустила пальцы в его волосы и услышала глухой стон, сорвавшийся с его губ, по моему телу прокатилась приятная дрожь. А потом все закончилось, так же неожиданно, как и началось.

Адриан отстранился, а я не смогла сдержать вздоха разочарования.

— У нас еще очень много дел, малыш, — его улыбка стерла из моей памяти зарождающуюся обиду, и я улыбнулась в ответ.

Когда мой разум прояснился, я крутанулась вокруг своей оси.

— Эм-м…А где мы? — кажется, это был лес.

Хлопья снега, медленно спускающиеся с неба, оседали на пушистых лапках голубых елей. Снежинки переливались в лунном свете, заставляя глаза жмуриться и привыкать к этому зимнему великолепию. Загружая себя ежедневными заботами, мы перестаем любоваться такими простыми, но прекрасными природными явлениями. Мы к ним так привыкли, что не замечаем все этой красоты.

Перед моим носом выросли громадные ворота, украшенные гирляндами. Подняв голову, я поняла, что им конца и края нет. Что это за место?

— Это фабрика игрушек и распределительный центр подарков, — Адриан стоял рядом со мной и наслаждался моей реакцией. — Хочешь зайти? Лишние руки нам не помешают.

Как только громадные ворота распахнулись перед нами, моему взору предстала невероятных размеров фабрика с конвейерами, различим оборудованием и всяким таким, в чем я абсолютно не разбираюсь. Но впечатление это произвело колоссальное.

Я стояла и разглядывала помещение, раскрыв рот: никогда прежде я не видела ничего подобного. Однажды в институте ходила на экскурсию на колбасный завод, но такие масштабы тем производителям и не снились.

На лентах конвейера сидели грустные гномы, которые, опустив головы, монотонно болтали ножками. Но гномы были не только там, еще я разглядела нескольких, лежащих на полу, которые раздвигали руки и ноги, будто делают снежных ангелов.

Фабрика была тускло освещена, ничего не работало и мне подумалось, что вся работа выполнена, однако я ошиблась.

— Давно так? — спросил Адриан у только что подошедшего коротыша.

— Да, примерно часов восемь, — серьезно ответил гном. — Совсем скоро все закончится. Мы ничего уже не можем поделать.

— Вам следует отдохнуть, ступайте по домам! — скомандовал мой сопровождающий и работяги стали спрыгивать с лент и двигаться в сторону, еще не закрывшихся, ворот.

— Что здесь происходит? — аккуратно спросила я.

— Я говорил тебе о том, что люди перестают в нас верить, — парень улыбнулся мне, но как-то грустно. — Если фабрика в таком состоянии, то у нас осталось совсем немного времени. Но раз уж ты здесь, я хочу показать тебе, как выглядит наша картотека, чтобы тебе было что вспомнить.

— Какая картотека?! — я опешила от подобных предложений. — Ваш мир на грани вымирания, а ты мне экскурсию проводить собрался?

— А почему бы и нет? Ты хорошо проведешь время, а для нас все равно уже ничего не исправить, — эльф подмигнул мне и, больше ни слова не говоря, направился вглубь фабрики.

Я понимала, что Адриан может вести себя неадекватно, поскольку знает, что скоро может исчезнуть. Даже не представляю себе, как бы я себя показала в подобной ситуации. Совсем недавно я думала, что все это чушь, а теперь я в волшебном мире на фабрике Деда-Мороза в компании эльфа и гномов. Это доказывает, что нет ничего невозможного. Я должна помочь им. Пока не знаю, как, но должна.

Тем временем, мы дошли до небольшой дверцы, золотистая вывеска над которой гласила: «Кабинет бригадира». Туда мы и вошли.

— Так ты бригадир? — недоуменно посмотрела на парня, после того, как оказалась в обычном кабинете, ничем не отличающимся от наших, не волшебных. — Я думала, ты курьер.

— В разных мирах, у меня разные функции, — бросил эльф, не оборачиваясь. Он вытаскивал книги, стоящие на полке шкафа со стеклянными дверцами и складывал их на стол.

— Что ты делаешь? Почитать перед смертью собрался? — понимаю, что грубо, но должна же я как-то его взбодрить? Но парень, неожиданно для меня, расхохотался. — О, отлично, теперь ты смеешься! Это у тебя истерика так проявляется?

— Нет, лапушка, у меня нет истерики и я не собрался читать. Всего лишь пыль с книжек вытереть, — на этих словах он повернулся и в ответ на мой изумленный взгляд снова расхохотался. — Да я к потайному рычагу путь прокладываю.

— Я тебя не понимаю, блондинчик! На пороге смерти ты ведешь себя так, будто это ерунда какая-то! — я начинала злиться на него, потому что он занимается здесь всякой ерундой, вместо того, чтобы искать способ спасти этот мир.

— Я не спятил, я просто верю в лучшее, несмотря ни на что, — он отвернулся к шкафу и нащупал-таки этот таинственный рубильник. И, как в кино, шкаф сдвинулся с места, вместе со стеной и моему взору открылась каменная винтовая лестница, спускавшаяся глубоко вниз.

— Вместо того, чтобы верить и ждать непонятно чего, надо брать и делать! — не сдавалась я, шагая по широким каменным ступеням за своим гидом.

— Ничего уже не изменить. Как бы сильно я этого ни хотел. Как бы я ни старался — все без толку. Я каждый год пытался вернуть веру в сердца, но ничего не помогало, огоньки продолжали угасать.

— Какие огоньки? — любопытство взяло верх, и я решила перестать спорить, но лишь на время.

— Сейчас ты все поймешь, — загадочно произнес эльф.

Оставалось всего несколько ступеней, когда он повернулся ко мне и попросил закрыть глаза. Сделала, как было сказано — я ему, почему-то, доверяла. Парень помог мне преодолеть оставшуюся преграду в виде пяти ступенек и через закрытые веки я уловила изменение в освещении.

— Открывай.

Как только мои реснички взлетели вверх, не смогла сдержать восхищенного вздоха. По-детски открыв рот, разглядывала множество стеллажей, уходящих в верх настолько высоко, что края им не было видно. Где-то там, высоко-высоко, я видела облачко дыма, скрывающее от глаз потолок здания. А может, здесь и вовсе потолка не имеется? На стеллажах размещались прозрачные шарики, похожие на хрустальные или просто стеклянные, в некоторых из них горели огоньки: где-то ярче, а где-то совсем наоборот.