Ты в моём сентябре (СИ) - Страница 9

Джеймс всё ещё молчал, и Густав встал. Сделал пару шагов по направлению к двери и замер, услышав глухой голос из-за плеча:

— Телефон.

Густав непонимающе посмотрел на Джеймса.

— Вы не оставили мне телефон.

— Телефон нашего отдела есть у вашего секретаря.

Густав торопливо вышел вон, понимая, что ещё мгновение — и просто свихнётся.

Уже вечером его ожидал очередной сюрприз: Рэм, судя по всему, решил сменить тактику, потому что около девяти часов в дверь раздался звонок.

Когда Густав выглянул в глазок, не увидел на лестнице никого.

Поколебавшись, он всё же открыл дверь — не прятаться же до конца дней — и обнаружил у порога здоровенную корзину роз и фиалок, из которой виднелась открытка.

Взяв её в руки, Густав прочитал стандартный текст:

— Бете, который лучше всех омег.

Ещё более разозлившись от того, что Рэм не удосужился даже подписать от себя несколько слов, Густав взял корзину и, спустившись на один пролёт, попытался затолкать в мусоропровод.

Повоевав немного с металлической крышкой, которая никак не хотела пропускать столь массивный предмет, он сдался. Открыл окно и просто выбросил корзину через него.

Вернувшись к себе домой, он запер дверь на три замка и, включив телевизор на полную громкость, устроился в кресле.

Через некоторое время Густав задремал, и ему снова приснился очаровательный подтянутый живот, достойный предмет подражания для любого из бет.

Проснулся он от боли в спине почти в девять часов и бегом отправился на работу, где обнаружил, что Рэм — как и следовало ожидать — и не думает отступать.

На рабочем столе Густава стояла ещё одна корзина цветов. На сей раз это были лилии, которые венчали тигровая орхидея и орхидея-башмачок, а в открытке значилось:

— Я не смог уснуть, потому что думал о тебе.

Густав хмыкнул. Это, конечно, выглядело очень трогательно, но он почему-то не сомневался, что Рэм этой ночью, если не спал как сурок, то лишь потому что какой-нибудь омега скакал на нём.

Завидев, что кто-то открывает дверь, он торопливо переставил корзину на стол Дэбита, а открытку пустил в измельчитель мусора.

— Ой… — произнёс Дэбит замерев на пороге, — ничего себе.

— Интересно от кого, да? — хмыкнул Густав, тоже поворачиваясь к корзине.

— И ничего не интересно! — торопливо возразил Дэбит и, подскочив к столу, поспешил спрятать корзину. Он был омегой деловым и не любил делиться своими делами ни с кем.

Третий букет встретил Густава в обед — складывалось впечатление, что Рэм спешил. Записка прикреплённая к нему гласила:

— Сегодня в семь я заеду за тобой и увезу в «Зачарованный Сад». Жди.

Густав хлопнул запиской по столу и уставился перед собой.

— То есть меня не нужно даже спросить, — констатировал он.

К сожалению, уйти в шесть Густав всё равно не мог, а до восьми Рэм вполне мог его прождать.

Пораскинув мозгами, Густав решил покинуть здание через запасной выход. Двери последнего вели в небольшой проулок и закрылись за его спиной в семь часов пять минут.

Густаву оставалось только выругаться, когда чёрный майбах, стоявший в пяти шагах от него, рванул с места и, сделав крутой разворот, перегородил ему проход.

Джеймс тем не менее начинал ощущать нарастающее разочарование. Густав, знакомство с которым началось так хорошо, теперь вёл себя как все омеги, что были у Джеймса до него.

Для начала он просто ушёл, не оставив телефона и лишь вильнув напоследок хвостом. Нет, конечно, найти съёмную квартиру оказалось довольно легко — достаточно было немного полюбезничать с омегой из отдела кредитования и подарить ему коробку конфет. Этот, последний, кстати, и не думал строить из себя ничего. И Джеймс подумал, что куда проще, пожалуй, было бы заполучить на содержание его — но абсолютно внезапно вопреки всяким животным инстинктам омеги перестали его интересовать.

Джеймс, однако, ясно видел, как весьма недешевый букет вылетел в окно.

Он некоторое время стоял, изучая изломанные в смятку цветы. Затем хлопнул себя по лбу и решил, что просто идиот: композиция на добрую треть состояла из фиалок. Он думал, что таким образом сможет напомнить Густаву про их совместную ночь, но теперь понимал, что этот запах должен раздражать бету: ведь он принадлежал омеге, который жил с Джеймсом до него.

Второй букет — состоявший из нейтральных роз — был отправлен в кафе при банке и передан через буфетчика в обед.

Но ещё раньше, не дождавшись реакции, Джеймс велел Томасу отправить еще один, состоявший из лилий и орхидей. С того момента, как он снова отыскал своего бету, он не мог думать больше ни о чём, и потому решил не отказывать себе.

Густав однако и с обеденным букетом поступил примерно так же, как и с тем, что вылетел в окно. Джеймс видел, что вечером он продолжал стоять в буфете на столе. С орхидеями же около шести часов вышел из банка тот самый омега из отдела кредитования, так что Джеймсу оставалось лишь обиженно сопеть, сидя в своём синем нисане, припаркованном у входа, и надеяться, что омега не заметит его.

========== Часть 10 ==========

В семь ноль пять от горестных размышлений Джеймса отвлёк визг тормозов за углом.

Он вытянул шею как гусь, пытаясь рассмотреть, что там произошло — и увидел стройную фигурку Густава в сером костюме, стоящую на пороге бокового выхода из здания. Густав переговаривался с водителем чёрного авто. А ещё Густав, очевидно, хотел пробраться мимо него.

Джеймс поджал губы. Такое тоже случалось не в первый раз, но от этого не становилось менее обидным. Как действовать в подобных ситуациях, Джеймс, в принципе, знал. Он завёл мотор, развернул Нисан и перегородил выезд из проулка.

За эту пару минут диалог Густава с майбахом перешёл в новую фазу. Альфа в дорогом чёрном костюме — крупный и широкоплечий, как все альфы, — вышел из салона и принялся, размахивая руками, что-то доказывать ему.

Джеймс решил, что как минимум нужно узнать, что там происходит: просто исходя из того, что начатое нужно доводить до конца. Хотя, по большому счёту, шанс, что Густав сегодня отправится с ним в Зачарованный Сад, был ничтожно мал. Майбах говорил сам за себя. Единственное преимущество беты не значило здесь ничего.

Джеймс выбрался из машины и успел преодолеть половину пути, но ни Густав, ни альфа не замечали его. Зато альфа теперь взял Густава за локоть и пытался затащить в майбах.

— Пусти меня, Рэм! — выпалил Густав отчаянно: видимо, повторял это уже не в первый раз. Затем взгляд его упал на Джеймса, стоявшего сейчас у альфы за спиной, и он обвис в руках альфы, выдавив своё любимое тихое: — Ой…

Альфа, воспользовавшись моментом, толкнул его в салон, так что Густав ударился о крышу машины плечом. Наверняка это было больно — Джеймс не знал, да и не планировал выяснять.

— Прошу прощения, — сказал он.

— Ты ещё кто?! — выплюнул альфа, оборачиваясь на звук, и тут же кулак Джеймса впечатался ему в лицо, так что альфа невольно отступил назад на несколько шагов и упёрся спиной в открытую дверь авто.

Джеймс подул на руку и поправил галстук.

— Прошу прощения, — повторил он, — обычно я не делаю так, тем более с людьми, которых вижу в первый раз. Но мне показалось, Густав не хочет продолжать разговор.

Альфа медленно перевёл взгляд на Густава.

— Во-от кто трахает тебя. То-то я запаха не опознал. Долбаный кастрат.

Густав, чувствуя, что сейчас произойдёт взрыв, поймал Джеймса за локоть и торопливо потащил прочь.

— Увези меня отсюда, скорей! — пробормотал он.

Джеймс спорить не стал. Ему вообще нравилось, когда Густав о чём-то просил его. Это звучало так… упрямо и мягко в одно и то же время, что он просто не мог отказать.

Густав привычно скользнул на пассажирское место, Джеймс — в водительское кресло. И прежде чем альфа осознал, что его только что променяли на бету, рыкнул мотор, и нисан плавно тронулся с места, стремительно набирая скорость.