Ты в моём сентябре (СИ) - Страница 7
Кроме того, сам бета не нервировал ни альф, ни омег. Он внушал ощущение безопасности и тем, и другим. База клиентов, желавших работать лично с ним, стремительно росла ещё и потому, что в индексах и котировках Густав чувствовал себя как рыба в воде. Он знал даже то, чего ему по должности не следовало знать – потому в свободное время с удовольствием проглядывал финансовые хроники восточных и южных стран, и умел свести все полученные сведения в одно.
Иными словами, визит к начальству всегда был для него праздником, и потому, аккуратно сложив стопочкой бумаги, которые взялся было оформлять, и, тихонько напевая вполголоса, он взял папку с текущими материалами под мышку и направился в кабинет шефа.
С порога его потрясли мрачный вид Уиспула и его тяжёлый взгляд, будто пригвоздивший Густава к полу.
- Эм… мистер Уиспул? – осторожно поинтересовался Густав. - Вы вызывали меня?
Уиспул молча развернул стоявший перед ним на столе ноутбук экраном к Густаву, и тот увидел самого себя, полуголого, медленно опускавшегося на кровать Рэма и прямо-таки седлавшего его.
Бровь Густава поползла вверх, а через несколько секунд камера продемонстрировала и лицо Рэма Брюстера, крупнейшего автодилера на территории страны.
- Вот же… - Густав проглотил слово «дерьмо».
- Ты понимаешь, что это скандал?
Густав молчал.
- На редкость грязная игра… - наконец выдавил он. И, помолчав, добавил: - Вы собираетесь уволить меня?
- Пока нет.
Густав перевёл дух.
Уиспул захлопнул ноутбук.
- Пока! Но если эту и, возможно, другие подобные этой записи увидит кто-нибудь ещё, выбора у меня не будет. Ты идиот! – сорвался Уиспул наконец и врезал кулаком по столу. - Если бы мне нужно было, чтобы мои сотрудники спали с клиентами, я бы нашёл омег посимпатичнее тебя!
Густав покраснел. Но говорить ничего не стал. Он отлично понимал, что ярость Уиспула не имеет адресата и суть её проста: Густав, а заодно и Уиспул, и всё его отделение ПраймИнвест-банка только что по уши погрузились в дерьмо.
- Я знаю, кто вам её прислал, - тихо сказал Густав. – Я поговорю с ним и постараюсь урегулировать вопрос.
- Очень надеюсь, что это будет именно так. Но пока у меня нет уверенности в том, что подобное не повторится – а такая уверенность, возможно, не появится у меня никогда – ты переходишь в бизнес-класс.
Густав открыл рот и тут же закрыл его. Расценки при работе с клиентами бизнес-класса были ниже не то что вдвое, а в несколько раз. А его личная премия составляла стабильный процент.
- А если Рэм Брюстер гарантирует вам, что эти плёнки не выйдут на свет? – осторожно спросил он.
Уиспул не сказал ничего. Но выражение его лица всё же позволяло надеяться, что это шанс. К тому же Густав сильно подозревал, что если Рэм Брюстер попросит сделать его заместителем самого директора – тот, пятясь задом и раскланиваясь, поспешит исполнить его просьбу.
Комментарий к
Люди, которые постоянно правят мне “одел” на “надел” в произведении, где фигурируют такие термины как “фигня” и “шлюха”, вы уверены, что ваша правка стилистически адекватна? Тем более в прямой речи, которую произносит молчел, подцепивший себе любовника на одну ночь на остановке? Кто-то из ваших друзей в самом деле говорит: “Я утром надела джинсы”? Может, вам начать так же подставлять герою в слова: “Не соблаговолите ли, сударь…”? То же касается и “кроссовка”, к которому пришло уже добрых шесть правок. Поверьте, если бы я хотела придать “кроссовку” женский род, я бы сделала это сама. Подобные просторечные выражения служат характеризации героев, которая для меня куда важнее, чем формальные правила русского языка.
========== Часть 8 ==========
«Ассоциация по защите прав омег требует, чтобы органы центральной печати перестали добавлять к словам –депутат, -директор, -актёр приставку омего-. Ассоциация по защите прав омег считает подобную форму обращения пережитком прошлого и попыткой акцентировать внимание на различиях в физиологии альф и омег.
- Моих клиентов не должно интересовать, что и когда течёт у меня между ног! – заявляет активист ассоциации и известный публицист Дэниэл Торенс.
- Называли, называем и будем называть, - отвечает ему в своём публичном выступлении лидер партии традиционалистов Гарфилд Коллинз, - дело омеги – рожать детей. Никто, кроме него, не сумеет сохранить очаг в эпоху крушения всех ценностей…»
Джеймс не выдержал и перелистнул страницу. Он не знал, кто из двоих общественных деятелей больше выводит его из себя.
- Бета-архитектор, - покатал он на языке, - бета-инженер…
Звучало и правда противненько, но слышал он в своей жизни слова и посильней.
«Я не чувствую тебя».
«Ты не мой истинный, вот и всё».
И самое честное:
«Прости. У тебя просто нет узла».
Он брякнул газету на стол и крикнул:
- Томас! Сделай кофе, я схожу с ума!
В приоткрывшемся проёме двери показалась светловолосая голова омеги-секретаря:
- А может, зелёный чай?
Джеймс вперил в сотрудника полный ненависти взгляд. «Будь я альфой, он бы не посмел спорить со мной!» - так и вертелось в голове.
- Кофе, Томас, - печатая слог, повторил он. – Твоя премия только что похудела на один процент.
Томас, который, в общем-то, просто не хотел распалять шефа кофеином ещё сильней, надулся и тут же исчез.
Джеймс откинулся на спинку кресла и, чуть развернувшись, уставился в окно, где по-прежнему моросил мелкий сентябрьский дождь. Моросил все последние четырнадцать дней, кроме, разве что, одного: того, когда Густав покидал его дом.
Джеймс, как ни старался, не мог объяснить себе тот факт, что об исчезновении случайно снятого хастлера он жалеет больше, чем о потере Рене.
Выходка последнего казалась естественным, хоть и добивающим эпизодом в череде таких же точно. В сущности, Рене был красивой игрушкой, которой Джеймс хотел украсить свой дом – и не смог. Рене был финишной ленточкой, к которой Джеймс стремился всю свою жизнь – но которую в очередной раз сорвали до него.
А Густав… С Густавом было хорошо. И при мысли о том, что у него нет никакой возможности повторить эту ночь, сердце сжимало тоской.
Проклиная собственную глупость, Джеймс ходил на остановку, где подцепил худенького бету в прошлый раз. Думал снять его ещё разок, а потом… Ну, мало ли, что потом. В книжках для омег проститутки хоть и упирались, но потом всегда соглашались завязать и рожали своему единственному альфе кучу детей.
Нет, не то чтобы Джеймс хотел детей… Просто, почему бы и нет? Привести этого бету в свой дом и оставить его там. Приходить по вечерам домой, зная, что он уже там.
- Ты редкостный идиот, - повторял себе Джеймс, отлично понимая, что его умение влюбляться с первого взгляда до добра не доведёт. Но поделать с собой ничего не мог.
- Я ничего плохого не сделал, сэр! – всё ещё обиженно возразил Томас, опуская чашку на стол перед ним.
Джеймс поморщился. Взял чашку и сделал глоток. Замер, поняв, что Томас не собирается уходить.
- Что ещё? – спросил он.
- Пришли два ответа. Тобио-банк дал отказ. А Прайм-инвест одобрил кредит – но у них немного выше процент.
Джеймс снова откинулся назад. Решение брать кредит или нет висело на волоске. С одной стороны, он собирался расширяться в регионы уже второй год, и с открытием новых филиалов затягивать было нельзя. С другой, процентная ставка за последние месяцы заметно возросла, и никто – кроме, разве что, его загадочного проститута – не говорил, что в будущем будет наоборот.
- Если вы всё ещё колеблетесь, они советуют проконсультироваться с их специалистом. Он оставил свои контакты и готов встретиться с вами в ближайшие два дня.
Томас положил небольшой стикер с именем Г. Брайс и номером телефона на стол перед шефом.
Джеймс покрутил стикер в руках.
- Скажи, я подъеду в шесть часов, - сказал он и жестом показал Томасу, что тому лучше уйти.