Ты в моём сентябре (СИ) - Страница 4

Густав обвис в его объятьях, ухватился за шею и обидно прошептал:

— Рэм…

Джейсон промолчал, но, видимо, слишком сильно стиснул объятия, потому что Густав сообщил:

— Ой… — и распахнул свои колючие глаза, в которых Джеймс тут же едва не утонул.

Он подобрался, снова становясь гибким и в то же время утратив изрядную долю своей очаровательной мягкости. Собрался с силами и, обняв Джеймса за шею, попытался его поцеловать.

Джеймс послушно приоткрыл губы навстречу, но поцелуй вышел скомканным. Неомега явно своё дело знал, но действовал скорее по обязательству — отчего захотелось швырнуть его на кровать лицом вниз. И уснуть.

Джеймс тут же разозлился на самого себя. «Будь альфой! — решительно сказал он себе. — Ты же видишь, мальчик любит погорячей! Все они любят альф!»

Он в самом деле швырнул Густава на кровать лицом вниз, так что тот ойкнул второй раз и едва успел перевернуться, прежде чем тело Джеймса накрыло его собой.

Джеймс был неожиданно горячим, будто чайник, и у Густава промелькнула мысль, что кто-то из них простудился. Он подумал, что надо бы заварить Джеймсу упсарин, но затем гостеприимный хозяин рывком развёл ноги Густава в стороны, и думать тот перестал.

Взгляд хозяина квартиры был странным. Будто и вовсе не принадлежал ему. Вместе со звериным огоньком в нём виднелась какая-то насторожённость.

Не дождавшись сопротивления, Джеймс запустил одну руку Густаву между ног и осторожно погладил вход.

Тот задышал тяжело. Рэм частенько забывал, чем беты отличаются от омег. Густав мысленно отругал себя за непредусмотрительность — наверняка в ванне у беты был какой-нибудь крем.

А затем губы его накрыл поцелуй. Не такой, как во дворе, а настоящий, долгий и нежный, так что Густав понял, что ему уже всё равно. Если хочет, пусть берёт прямо так, только бы скорей.

Бета «так» брать не стал. Густав обнаружил, что скользкие пальцы медленно входят в него, и застонал, выгибаясь навстречу змеёй. Он обхватил бока Джеймса руками и принялся гладить по спине, а потом выгнулся ещё сильней, чтобы поцелуем коснуться его ключицы и прочертить губами дорожку дальше, к плечу.

Джеймс задышал тяжело. Пальцы его ненадолго замерли. А внимательный взгляд зафиксировался на макушке другого беты — омеги никогда не делали так, полностью позволяя вести ему.

Густав обиженно что-то промурчал и, крепко обхватив Джеймса бёдрами, насадился на пальцы сам. Он продолжал чертить языком узоры на шее любовника ещё несколько секунд, а потом откинул голову назад и, глядя Джеймсу в глаза, прошептал:

— Войди в меня. Всё хорошо.

Сердце Джеймса взорвалось и разлетелось на миллионы осколков. Уподобляясь альфе, он зарычал и, высвободив пальцы из бархатистого нутра, направил туда член.

Джеймс поместился с трудом, и Густав плотнее обнял его за плечи, теперь уже впиваясь в спину пальцами и силясь преодолеть боль.

Джеймс медленно качнул бёдрами туда-сюда и принялся целовать любовника, стараясь отвлечь. Он знал, что омеги не любят, когда им причиняют боль. Так говорил омега-отец.

— Готов? — спросил он.

Вместо ответа Густав толкнул его, и на несколько мгновений Джеймс почувствовал себя уязвлённым донельзя — но тут же обнаружил, что член его всё ещё внутри беты, но теперь тот сидит на нём верхом.

Медленно покачивая бёдрами, не давая Джеймсу раствориться в наслаждении целиком, он наклонился и принялся целовать его плечи. Руки Джеймса вплелись в его волосы, мягко массируя затылок.

Постепенно зад привыкал, и Густав принялся раскачиваться сильней — пока не обнаружил, что снова лежит на спине, и теперь уже Джеймс вовсю вбивается в него, целуя всё, до чего мог достать.

Джеймс кончил не вынимая, как, впрочем, бывало и всегда — принимать сперму альф оказалось неоспоримой привилегией бет, в то время как с омегами приходилось думать головой.

А затем, не прекращая целовать грудь, а потом живот, поймал губами напряжённый член и заглотил его.

Густав задохнулся от неожиданности. Альфы имели привычку забывать, что у кого-то кроме них есть члены вообще, и в эти мгновения Густав как никогда в жизни жалел, что до сих пор не пробовал бет. Это был кайф, который он не смог бы описать. Горячее влажное горло ласкало его головку, а вдоль ствола рисовал зигзаги шершавый язык.

Не удержавшись, Густав сдавил голову Джеймса с двух сторон и замер, поймав устремлённый на него снизу вверх внимательный взгляд.

— Ещё… — прошептал он, — глубже, прошу тебя…

И Джеймс выполнил его просьбу, так что через мгновение семя заполнило его рот.

Джеймс рухнул на подушки, глядя в потолок. Больше всего хотелось коснуться лежавшего рядом с ним беты ещё разок — но он отчётливо понимал, что нельзя. Это всего лишь секс на одну ночь.

Густав какое-то время думал о том же самом, а потом плюнул и подкатился к Джеймсу под бок.

— Мне холодно, — пробормотал он, зарываясь ему под мышку, — согрей меня.

И с этой просьбой Джеймс тоже спорить не стал.

========== Часть 5 ==========

Солнышко играло лучиками на обнажившейся во сне груди Густава и начинало припекать, так что он вынужден был открыть глаза.

Первой мыслю было: «О, чёрт. Куда меня занесло…» Подробности вчерашнего вечера, начиная с кулака Рэма, впечатавшегося ему в лицо, и заканчивая восхитительным минетом от незнакомца, всплывали в памяти одна за другой. Всё тело ломило так, как будто накануне он посетил тренажёрный зал.

Густав осторожно повернулся на бок, проверяя, в постели ли ещё Джеймс. Джеймс спал. Во сне он был совсем обычным без своего дорогого костюма и очков. Просто мужчина, которых миллион. Правда, и Рэм по утрам выглядел не очень хорошо — курчавые чёрные волосы, пропитавшись потом, прилипали к вискам, делая его похожим на тех альф, что работают грузчиками или кем-то вроде того. Альфы вообще имели привычку сильно потеть. Считалось, что этот запах дурманит и привлекает омег. Конечно, в приличном обществе его принято было маскировать, но даже сквозь дорогой одеколон он пробивался иногда — тем более по утрам, когда Рэм пах самим собой.

Густав принюхался.

Джеймс вообще не пах. Даже пропитавшиеся лавандой простыни пахли сильней.

Густав придвинулся ближе и почти машинально поиграл с показавшимся из-под одеяла соском. Джеймс задышал чуть тяжелей.

Густав наклонился и провёл вокруг малюсенькой пирамидки языком, а потом подцепил зубами.

Рука Джеймса накрыла его, и он пробормотал спросонья:

— Рене…

Густаву стало обидно. Но играться он не перестал. В конце концов, он видел этого бету в первый и последний раз. Можно было распробовать его сполна. Тем более, что гладкий, будто в мраморе выточенный живот, так и манил попробовать на вкус.

Отбросив одеяло в сторону, он несколько секунд просто любовался тем, что находится перед ним. Сейчас, когда Густав видел любовника целиком, лишённого всяких покровов и многослойной одежды, делавших всех похожими между собой, он с с уверенностью мог бы сказать, что таких идеальных альф не встречал никогда.

Тело Джеймса было будто бы отмерено по линейке: ни убавить, ни прибавить ничего. Только в порно снимать. «Хотя он же бета, у него нет узла…» — сам себя одёрнул Густав. И тут же с любопытством принялся изучать и эту часть тела Джеймса.

Разведя ноги беты чуть в стороны, Густав устроился между них и для начала поцеловал внутреннюю часть бедра.

Джеймс застонал, явно начиная просыпаться.

Густав лизнул яички, так что слегка стоящий поутру член дёрнулся и окреп. Джеймс открыл глаза.

На любовника, устроившегося у него между ног, он смотрел удивлённо. Но и выжидательно.

«Не признал, — констатировал Густав, — ну и чёрт с тобой».

Он чуть приподнялся на локтях и приступил к основному блюду. Поймал головку, обвёл её языком и затем осторожненько проник кончиком в щель.

Джеймс задышал ещё тяжелей. Руки его дёрнулись, намереваясь то ли оттолкнуть любовника, то ли прижать сильней — но в итоге просто легли Густаву на плечи и стиснули их.