Ты умеешь хранить секреты? - Страница 10

– Спасибо, любовь моя, – расплывается в улыбке дед. – Ты хорошая девочка, Эмма.

– Куда мне их поставить?

Мы беспомощно оглядываем захламленную комнату.

– Что, если там, за телевизором? – спрашивает наконец дед.

Я пробираюсь через завалы, плюхаю коробку на пол и возвращаюсь, стараясь не споткнуться.

– Послушай, Эмма, вчера я прочел крайне тревожную статью, – начинает дед, когда я сажусь прямо на очередную коробку. – Насчет безопасности в Лондоне.

Заявление сопровождается внимательным взглядом.

– Надеюсь, ты не ездишь по вечерам в общественном транспорте?!

– Э… почти нет, – неуверенно отвечаю я, скрещивая пальцы за спиной. – Только время от времени, когда нужно срочно…

– Ни в коем случае, дорогая! – взволнованно перебивает дед. – Там пишут о тинейджерах в черных масках, с выкидными ножами. Они буквально наводнили метро. Пьяные болваны, разбитые бутылки, стекла, которыми выкалывают прохожим глаза…

– Все не так уж плохо…

– Эмма, не стоит так рисковать, чтобы сэкономить на такси…

Я совершенно уверена, что, если спрошу деда, каков, по его мнению, средний тариф у лондонских таксистов, тот ответит: «Пять шиллингов».

– Честно-честно, дед, я очень осторожна, – уверяю я. – И часто беру такси.

Иногда. Примерно раз в год.

– Лучше объясни, что это ты делаешь? – спрашиваю я, спеша сменить тему.

Дед тяжело вздыхает:

– На прошлой неделе твоя мать расчищала чердак. Вот я и разбираю, что нужно выбросить, а что оставить.

– Идея неплохая. – Я оглядываю кучи мусора на полу. – Это на выброс?

– Нет! Это я сохраню!

Для пущей верности он даже кладет ладонь на крышку.

– В таком случае где то, что нужно выбросить?

Молчание. Дед старательно избегает моего взгляда.

– Дед! Нельзя же утонуть в мусоре с головой! – восклицаю я, стараясь не засмеяться. – Ну к чему тебе старые газетные вырезки? А тут что? – Я выуживаю из-под груды вырезок старый йо-йо[16]. – Это тебе зачем?

– Йо-йо Джима, – вздыхает дед и тянется к игрушке. Взгляд его смягчается. – Милый старина Джим.

– Кто такой Джим? – недоумеваю я. В жизни не слышала ни о каком Джиме. – Твой друг?

– Мы встретились на ярмарке. Провели вместе день. Тогда мне было девять.

Дед рассеянно вертит в пальцах йо-йо.

– И там же подружились?

– Никогда его больше не видел. – Он рассеянно покачивает головой. – Но так и не позабыл.

Беда в том, что дед никогда и ничего не забывает.

– А как насчет этого? – продолжаю я, вытягивая пачку рождественских открыток.

– За все годы не выбросил ни одной, – объявляет дед, пристально меня оглядывая. – Когда дотянешь до моих лет и поймешь, что люди, которых ты знала и любила, начинают уходить навсегда, сама захочешь сохранить что-то на память. Даже самую мелочь.

– Понимаю, – растроганно шепчу я. Тянусь к ближайшей открытке, открываю и… – Дед! Да ведь это от фирмы Смита по ремонту электрооборудования. За шестьдесят пятый год!

– Фрэнк Смит был очень хорошим человеком, – заводит дед.

– Нет! – Я решительно швыряю открытку на пол. – Это все вон! И тебе ни к чему память о… – Я разворачиваю следующую. – …газовой компании. А двадцать старых экземпляров «Панча»? – Я безжалостно отбрасываю газеты. – Это еще что такое?

Снова сую руку в коробку и вытаскиваю конверт со снимками.

– Здесь те, кого ты действительно…

Тонкая игла входит мне в сердце, и я осекаюсь на полуслове.

В моей руке снимок, на котором мы с папой и мамой на скамейке в парке. На маме платье в цветочек, на папе – дурацкая соломенная шляпа, я сижу у него на коленях с мороженым в руках. На вид мне лет девять… и все мы кажемся такими счастливыми.

Я молча вытягиваю второй снимок. Теперь папина шляпа перекочевала на мою голову, и мы умираем со смеху. Нас по-прежнему только трое.

Только трое. Значит, это еще до того, как в нашу жизнь вошла Керри.

Я как сейчас помню день ее приезда. Красный чемодан в прихожей, чужой голос, доносящийся с кухни, запах незнакомых духов в воздухе. Я вошла и увидела Керри с чашкой чаю в руке. Тогда на ней была школьная форма, но мне кузина все равно показалась взрослой. Уже тогда Керри могла похвастаться огромным бюстом, золотыми «гвоздиками» в ушах и «перышками» в прическе. А за ужином мои родители позволили ей выпить стакан вина. Ma все твердила, что я должна быть чуткой и доброй с Керри, потому что ее мать умерла. Мы все должны быть чуткими и добрыми.

Поэтому кузина поселилась в моей комнате!

Я перебираю снимки, безуспешно пытаясь избавиться от застрявшего в горле кома. Я вспоминаю это место – парк с качелями и горками, где мы часто гуляли. Но Керри это показалось чересчур скучным, а мне отчаянно хотелось стать похожей на нее, поэтому я тоже заявила, что мне скучно. И больше мы там никогда не бывали.

Раздается стук в дверь.

Я, вздрогнув, оборачиваюсь. Перед нами появляется Керри с бокалом вина.

– Ленч готов!

– Спасибо. Мы уже идем, – киваю я.

– Ну что же ты, дедушка! – укоризненно грозит пальчиком Керри и указывает на злополучные коробки. – Так ничего и не разобрал?

– Не очень-то это легко! – слышу я собственный негодующий голос. – Слишком много воспоминаний. Их так просто не выкинешь.

– Что ж, если ты так считаешь… – Керри закатывает глаза. – По мне, так этому хламу место на помойке.

Я не могу быть чуткой и доброй с Керри. Просто не могу. Больше всего мне хочется запустить ей в физиономию тортом с кремом.

Мы уже несколько минут сидим за столом и почтительно внимаем Керри. Она же ораторствует безостановочно:

– Все дело в имидже. Все имеет значение – стиль одежды, общий вид, походка. Идя по улице, я излучаю атмосферу успеха, словно объявляя всему миру: перед вами деловая, преуспевающая женщина.

– Ну-ка продемонстрируй! – восхищенно просит мама.

Керри растягивает губы в притворно-скромной улыбке:

– Выглядит это примерно так. – Она отодвигает стул и вытирает губы салфеткой.

– Тебе следовало бы смотреть повнимательнее, Эмма, – советует ма. – Схватить основы.

Под пристальными взглядами собравшихся Керри обходит комнату. Подбородок вскинут, сиськи выпячены, она смотрит куда-то вдаль и при этом виляет задом. Выглядит Керри при этом неким гибридом устрицы и андроида из «Атаки клонов».

– Правда, сейчас я не на каблуках, – говорит она, останавливаясь.

– Когда Керри заходит в конференц-зал, уж поверьте, немало голов поворачивается, – гордо объявляет Нев и хватается за бокал с вином. – Люди прекращают работу и смотрят на нее.

Бьюсь об заклад, так оно и есть.

О боже! Меня так и подмывает хихикнуть. Не смей. Не смей.

– Хочешь попробовать, Эмма? – спрашивает Керри. – Делай как я.

– Э… не стоит, пожалуй. Я… думаю, я уже усвоила… ритм… и вообще… – Неожиданно для себя я фыркаю, но успешно маскирую промах кашлем.

– Эмма, Керри пытается помочь, – наставительно говорит ма, – и ты должна быть ей благодарна. Ах, Керри, ты так добра к Эмме!

Это уж точно. Керри просто рвется мне помочь.

Именно поэтому, когда я окончательно отчаялась найти работу и попросила позволить мне набраться опыта в ее компании, она отказала. Я написала кузине длинное вежливое письмо, в котором признавала, что ставлю ее в неловкое положение, но готова схватиться за любой шанс, пусть даже пару-тройку дней побыть на побегушках.

А она ответила сухим отказом.

Меня еще никогда так не унижали!

Я была убита, поэтому никому ничего не рассказала. В том числе папе и маме.

– Тебе бы стоило прислушаться к советам Керри, – резко говорит па. – Если бы ты обратила на них хоть немного внимания, может, добилась бы в жизни большего!

– Да это всего лишь походка, – давится от смеха Нев. – Не какое-то чудотворное средство!

– Нев! – журит его ма, но без особого пыла.

– Эмма знает, что я шучу, верно, Эмма? – хихикает Нев, наполняя бокал.