Ты нам (не) нужен - Страница 6

Какой ценой?

Гнетущая тишина салона больше не нарушается. Я усиленно смотрю в окно, чтобы хоть как-то абстрагироваться от всей этой ситуации.

Но в какой-то момент на секундочку прикрываю веки. Усталость и напряжение дают о себе знать. В последнее время я очень плохо сплю. Ворочаюсь до утра, а если засыпаю, то дремлю беспокойно, вскакиваю в поту и проверяю, как там моя доченька.

А здесь. Рядом с Умаровым, казалось бы, я никак не могла бы уснуть. Слишком страшно. Слишком опасно, но, видимо, после жуткого холода меня размаривает в теплом салоне авто и я уплываю.

Меня просто вырубает…

Просыпаюсь, когда автомобиль мягко притормаживает. Распахиваю глаза в ужасе от того, что так расслабилась рядом со зверем, и встречаюсь взглядом с Умаровым.

Мужчина смотрит на меня внимательно. Остро. Скользит взглядом по моему лицу и останавливается на сухих губах, которые я не решаюсь облизнуть, чтобы не привлечь лишнего внимания. Не акцентировать.

А что там, на дне его глаз, я даже не задумываюсь. У меня озноб по спине и мурашки.

– Мы доехали, – чеканит слова и прищуривается. Пухлые ровные губы сжимает в линию, у него желваки на щеках ходят. Злой отчего-то.

Слышу щелчок дверей. Срабатывает разблокировка и я, недолго думая, выскальзываю из машины. Спасаюсь бегством от Марата вообще-то.

Выбираюсь и замираю. Разные мысли клубятся в голове, начиная от того, зачем я дала адрес, заканчивая тем, что, в принципе, Умарову и не обязательно видеть Миру.

Все эти трусливые мысли вспыхивают в голове, но я их подавляю, буквально вздрагиваю, когда слышу ровный голос мужчины, который подкрадывается сзади.

– Ты здесь живешь? – спрашивает и смотрит на ветхое здание, а мне почему-то стыдно становится, что мы с дочкой ютимся в маленькой однушке, но это все, что у меня есть, и я благодарна и этому…

Не отвечаю Умарову. Мистер миллиардер привык жить в особняках и летать на частных джетах, а мы с его дочкой живем именно так…

В этом ветхом разбитом здании с порушенной детской площадкой, которую каждое лето обещают починить благодаря множеству жалоб жильцов, но по факту обходятся лишь тем, что окрашивают какой-то дрянной вонючей краской, которая отколупывается уже через месяц.

– Ну, не все живут в частных домах, господин Умаров, – нахожу в себе силы ответить мужчине, на самом деле за бравадой и колкостью скрываю собственный страх.

Почему-то думаю, что совершаю ошибку, приведя Умарова сюда…

Я должна была назначить встречу в больнице, чтобы он пришел и сдал анализы, и все…

Эти трусливые мысли вызывают горькую улыбку на губах.

Какова вероятность, что в этом случае Марат не послал бы меня?!

Какова вероятность, что он бы поверил?!

Какова вероятность, что он вообще пришел бы?!

Никакой.

Да и он захотел увидеть дочь, а значит, узнать, где мы живем, для него вопрос одного звонка. Уж лучше так, пусть я побуду гостеприимной хозяйкой, чем мужчина завалится к нам, или еще хуже – пошлет в наш дом своих амбалов и напугает мою дочь…

Каблучки стучат по асфальту, когда я иду в сторону темного подъезда с одиноко висящей мигающей лампочкой…

ЖКХ нам уже неделю обещают ее поменять, но лампочка из фильмов ужасов все висит.

Замечаю, что Умаров кивает своим людям, которые следовали за нами еще на двух внедорожниках. Явно дает приказ остаться в машинах и не следовать за нами.

Раньше у него не было столько охраны, но тогда Умаров еще не был советником президента…

Нажимаю на комбинацию из цифр, служащую кодом, и мы входим в темный подъезд. Я сразу же направляюсь к лестницам. Знаю, что лифт ждать бесполезно. Он работает через раз, да и скрипит так, что порой страшно становится.

Все гадаю, когда же эта ветошь откажется обслуживать жителей дома.

Умаров ничего не говорит, лишь молча ступает следом. О том, какую ошибку я совершаю, когда ступаю первой на лестничную площадку, я задумываюсь лишь потом, когда понимаю, что мужчина следует за мной, а я ощущаю его взгляд на моей пятой точке.

Вот не знаю почему, вроде и не особо освещение яркое, но я буквально огнем ощущаю его взгляд, скользящий вниз по моей спине.

Все время пока поднимаемся, я уверяю себя, что это мне просто кажется, игра больного взвинченного воображения, но все же огонь прошивает насквозь и я не рискую обернуться, чтобы проверить свою догадку.

Зря я ждала, что и здесь неработающую лампочку починили. Здесь темно, хоть глаз выколи. И я, почти не видя ничего вокруг, иду вверх по лестницам, ощущая на себе острое, как иглы, внимание мужчины. Не удивлюсь, если Умаров может и в темноте видеть, как кошка, хотя нет. Почему кошка. Как пума. Черная хищница с яркими глазами…

– Тут недалеко, – выговариваю тихо.

Делаю несколько шагов по лестнице, как нога становится на что-то круглое, и я теряю равновесие, по звукам понимаю, что это была бутылка, которая полетела дальше, но и я не удерживаю равновесия и лечу назад, в ужасе понимая, что упаду, но мне не дают.

Сильная рука оплетает за талию и практически ловит в воздухе. Меня прибивают к мощному телу. Ровно на мгновение, которое похоже на яркую вспышку, у меня по коже проходит разряд. По ощущениям Марат стал еще сильнее, шире, крепче. Проклятое сердце пропускает удар. Болезненный. Сумасшедший.

А мне вдруг кажется, что я чувствую легкое касание к своим волосам. Так, словно Умаров принюхался своим красивым островатым носом… Будто вдыхает мой запах… И от этого у меня опять просыпаются мурашки, бегут по каждому миллиметру моей кожи, отдаются ознобом в плечах, пока я чувствую его огненное дыхание на затылке…

Чувственное наваждение. Отдающее истомой глубоко внутри. Секундное замешательство. Непозволительна слабость, когда у меня глаза прикрываются и под веками щиплет, в носу щекочет.

Озноб пробегает по плечам, заставляет вздрогнуть. Прежде чем я отшатнусь и, прежде чем с моих губ сорвется просьба, чтобы отпустил, чтобы не смел прикасаться ко мне, прежде чем я отпрыгну ошпаренной кошкой, Умаров сам отпускает меня.

Дистанцируется, а я даже не могу скупо поблагодарить за то, что помог не развалиться плашмя у ног миллиардера.

Сжимаю зубы и иду вперед, держусь за перила теперь уже. Так безопаснее, хотя я и сомневаюсь в их стерильности.

Марат также ничего не говорит, молча следует за мной.

Наконец, преодолеваю пару пролетов и радуюсь тому, что наша с дочкой квартира не на верхних этажах. Останавливаюсь у двери под молчаливым взглядом олигарха, принимаюсь ковыряться в сумочке, искать ключи, которые как сквозь землю провалились.

Не хочу звонить, чтобы не потревожить дочь.

– Черт! Где же они?!

Бурчу под нос и переворачиваю все содержимое сумки.

Миллиардер стоит рядом и смотрит на меня, а я ощущаю привычный канализационный смрад. Именно подъезды облюбовали некоторые неблагоприятные элементы и пока камер еще никто не поставил – пользуются в качестве общественного туалета.

Глаза обжигает от слез и какого-то странного чувства унижения.

Мне стыдно из-за того места, в котором живу, стыдно…

Хотя это глупо. Мне нечего стыдиться! Нечего!

Я работаю, бегаю как белка в колесе и содержу ребенка! Зарабатываю честным трудом…

Пусть деньги небольшие, но нам с Мирой хватает…

Хватало… до того, как начались вечные анализы, лекарства с баснословно дорогими ценниками…

Пальцы судорожно ищут ключи, я все жду какую-то колкость от бизнесмена, жестоких слов, укора, но Марат упрямо молчит, выдерживая мои попытки отыскать желаемое.

Не могу взять над собой контроль, над чувствами, которые пробуждает во мне этот ненавистный, жестокий мужчина.

Однако и его терпение подходит к концу. Миллиардер совершенно спокойно отбирает у меня сумочку.

– Что ты делаешь? – спрашиваю удивленно, но Умаров с каменным лицом одним движением вытаскивает брелок и протягивает мне.

– Открывай.