Ты нам (не) нужен - Страница 5
– Ты понимаешь, с каким огнем сейчас играешь?! – проговаривает хрипло, голос у него вибрирует, переходит в рык, как у самого настоящего зверя, коим и является Марат Умаров.
– Понимаю, – отвечаю твердо, и я говорю чистую правду…
Наклоняет голову подобно хищнику, взгляда от меня не отрывает.
– Ты нужен своей дочери, – заглядываю в дымчато-синие глаза сурового мужчины. – Не пришла бы я к тебе, не умоляла бы о помощи, но у меня просто нет другого выхода. Ты – отец Миры и только ты в состоянии спасти мою девочку…
Последняя фраза вылетает хрипом, ком в горле становится. Хочу отвернуться, но сильная рука держит цепко, не отпускает. Заставляет смотреть в свои глаза, где в расширенных зрачках я отражение свое запуганное, растрепанное вижу, вязну, как в черном болоте, оторваться не могу.
У меня дыхание становится тяжелым, частым, сердце заходится в страшном ритме, кажется, что ребра проломит.
Дрожу в этих знакомых руках, сильных до невозможности, и на лицо его бледное смотрю, когда приникает совсем близко, а я чувствую, что сдерживает. Себя сдерживает, чтобы не воплотить то, что обещал, ведь предупреждал Умаров, чтобы не попадалась ему на глаза. Неспроста…
– Я не лгу, Марат, как и тогда не лгала, – делаю еще одну попытку добиться отклика, а он смотрит на меня долго, пронзительно, пока, наконец, не выпускает из рук, не одергивает манжеты сорочки на широких запястьях перед тем, как оглушить резко:
– Хорошая попытка. Только ты не учла одного фактора, дорогая, я – бесплоден.
Оглушает новостью. Бесплоден…
Выдыхаю удивленно, с трудом понимаю, что он мне сейчас сказал.
– Бесплоден, – повторяет, будто приговор озвучивает. У него лицо каменеет, глаза становятся лютыми, дикими.
Он меня лгуньей считает. Не верит…
Глава 5
– Что, Оленька, не ожидала?! – улыбается, но улыбка эта на оскал смахивает, злой, демонический.
Качаю головой. Марат был моим первым и единственным мужчиной, поэтому повторяю непреклонно:
– Твоей дочери нужна твоя помощь, сделай тест ДНК, все, что угодно, только помоги…
Сцепляю руки в молебном жесте, заглядываю в его глаза, он мой единственный шанс, и я не могу позволить себе проиграть.
– Я бы не пришла сюда, Марат, не просила бы, если бы была хоть толика сомнения в том, что именно ты ее отец…
Отворачивается от меня, смотрит на переднее сиденье, явно раздумывает, а я не могу глаз оторвать от его профиля, от жестких линий.
На что может пойти мать, чтобы спасти своего ребенка?
Наверное, на все…
Поэтому я даже себе не верю, когда голос свой слышу, не верю, что я говорю все это Умарову.
– Ты был моим первым мужчиной, Марат, и ты остался единственным… Мира твоя дочь… и если ты ей не поможешь…
Не успеваю договорить, меня буквально сметает, рывком приближает к себе, пальцы впиваются в мою руки, больно, очень больно.
В глаза его смотреть и видеть ледяное презрение, которое трескается, прищуривается, не может мне поверить.
Слишком уверен в своем диагнозе.
– Ты понимаешь, что ты творишь, маленькая? – рычит практически.
И я лишь киваю, потому что пришла к нему, зная наперед, в какую бездну попаду, упаду на самое дно, потому что это больно… это невыносимо больно смотреть в лицо мужчины, которого поклялась ненавидеть, и знать, что твоя жизнь и жизнь самого дорогого существа на свете зависит от его решения.
– Значит, ни с кем, кроме меня?! – выдает с нажимом и в глазах что-то темное проскальзывает, опасное, яростное.
– Ни с кем, – повторяю отчаянно.
Так никого к себе и подпустить не смогла, всех с ним сравнивала, да и откуда у одинокой молодой мамочки время на свидание и на мужчин?!
Все было посвящено Мире, да и всех, кто появлялся, с Маратом сравнивала на подсознательном уровне и все они проигрывали, уступали.
Опять тянет меня к себе, смотрит так, что душу наизнанку выворачивает.
– Ты ведь знаешь, что с тобой будет, если ты солгала…
Говорит совершенно спокойно, с решимостью человека, у которого оружие в руках и палец на спусковом крючке.
– Я не лгу… Боже, зачем?! Зачем мне лгать тебе, Умаров?! Я ведь не самоубийца… Неужели так сложно поверить?
Повторяю тихо, но решительно, а сама чувствую, как его пальцы мне кожу жгут, как посылают мурашки, каждый вдох с трудом дается, а по венам словно бурлящий кипяток течет, я не могу взгляда оторвать от Марата.
Цепляюсь за его руку и отодрать от себя пытаюсь, потому что его прикосновение невыносимо…
Слишком остро, ярко, порочно… Много воспоминаний… Они обрушиваются на меня безжалостной лавиной…
И сейчас чувствовать его рядом, как приближает ко мне свое лицо настолько, что я вижу крапинке на радужке.
Его пальцы впиваются все сильнее, рука ложится на мое бедро, скользит под юбку, задирает, дергаюсь в его руках, судорожно всхлипываю и сжимаю ноги.
Впервые меня вот так мужчина касается за столько времени, хуже, впервые меня Марат касается и как раньше, как тогда, когда я счастлива была…
Нависает сверху, а я сопротивляюсь, дергаюсь, если раньше это касание вызвало бы водоворот чувств, когда я сама бы прильнула и бесстыже потерлась, вызывая собственную дрожь, то теперь я замираю в руках Умарова птичкой, у меня позвоночник ломить начинает, а дымчато-синие глаза внимательно следят за моей реакцией на свое горячее прикосновение.
Он и раньше любил смотреть на меня, не позволял эмоции свои таить, выводил на чувства и пожирал их своим горящим взглядом, но сейчас…
Сейчас все иначе и на дне его зрачков холод и неверие.
– Прекрати, Марат! Не мучай меня! Я говорю правду…
Шепчу дрожащими губами, бизнесмен голову наклоняет к плечу, смотрит на меня с задумчивостью.
А я понимаю, что он сам с собой сейчас борется. И я надеюсь, что он все же решит дать себе шанс, засомневается хотя бы настолько, что согласится сделать чертов тест на совместимость!
– Прошу, Марат, пожалуйста…
Выдыхаю едва слышно. Больше мне нечего сказать. Остается только надеяться. Слезы текут по щекам, когда миллиардер притягивает к себе еще ближе и выдыхает в самые губы:
– Если ты солгала, Оля – не пощажу, но если… если это правда, я заберу дочь. А ты вернешься в мою постель…
Голос ледяной, решительный, а я чуть сознание не теряю.
Хлопаю пару раз глазами. В себя прийти пытаюсь, переварить услышанное. Не получается.
– Ты… ты отберешь у меня дочь? – повторяю ошалело, не могу поверить, не могу принять то, что происходит.
Но Марат будто теряет ко мне интерес, отпускает меня, больше не давит своей энергетикой, не продавливает своим напором. Отпускает, а я ощущаю, что холодно. Он словно все тепло забрал, которое только что так щедро дарил.
Опасный мужчина. Каменный. Не умеющий прощать…
– Где девочка? – спрашивает отстраненно, а я открываю рот, ловлю воздух и чувствую, как задыхаюсь.
Мне словно ножом сердце полосуют. И этот вопрос. Произнесенный так равнодушно, так отстраненно.
Прикрываю веки, переживаю свои эмоции, пережидаю тот тайфун, который заворачивается внутри меня.
Слезы катятся по щекам. Не понимаю, это от облегчения или, наоборот, от ужаса, который забивается в каждую пору и сковывает.
Наконец, побеждаю себя, свои страхи…
Это все потом…
Я подумаю о словах Умарова потом…
Сейчас важна Мира, и я сделаю все для нее, все для своей девочки. Поэтому я заставляю себя разомкнуть губы и проговариваю наш адрес, говорю бизнесмену, где сейчас находится дочка…
Марат лишь кивает, а затем подается вперед и ударяет по перегородке, которая отделяет салон от водителя.
На стук сразу же реагируют, и перегородка опускается.
Марат чеканит приказ двигаться в том направлении, которое я указала, и водитель молча исполняет. Перегородка опять поднимается, а я понимаю, что удалось…
Удалось достучаться до этой глыбы, удалось заставить миллиардера дать шанс моей Мирочке, и лишь потом до сознания доходит вопрос, который пульсирует у меня в висках: