Ты моя катастрофа (СИ) - Страница 22

И плевать на то, что это были розы, которые не просто не вызывали во мне восторга, но и напрямую связывали с одним человеком. Мне все равно было очень приятно, и настроение медленно, но верно поползло вверх.

Лиза ушла на тренировку, а Боря, сбегав в столовую, принес нам две порции сырников и уселся на кровать рядом со мной.

— Ты же не пропускаешь тренировку? — спрашиваю его.

— Я? Неееееееет. — утрированно протягивает парень.

— Борь, я серьезно!

— Не боись, ангел, я договорился с тренером, на сегодня я полностью в твоем распоряжении.

Что ж, решаю просто довериться парню. В конце концов, еще один день наедине с собой я не выдержу.

— Так, что будем делать? — спрашивает Боря? — Есть варианты?

— Не знаю, может, что-то посмотрим? — предлагаю я одно из своих любимых занятий

— Тебе гулять надо вообще-то. — недовольно отвечает на это парень.

— Может, все же фильм? — и с мольбой смотрю на Борю.

— Ну хорошо. — сдается он и потом как бы серьезно добавляет. — Сначала фильм, а потом гулять!

— Договорились!

— Тогда за ноутом сгоняю и вернусь. — улыбается Боря и выходит из комнаты. Откидываюсь спиной на подушки и тоже начинаю улыбаться. Сегодня мне так хорошо, что нет ни времени, ни места для тревожных мыслей. Вот бы так было всегда. А собственно, почему бы и нет? Нам остался еще год, дальше и я, и Боря собираемся поступать в Москву.

Смотрю на настенные часы. Что-то он долго. Что за тенденция у него такая — внезапно пропадать в самый неподходящий для этого момент?

Через пять минут не выдерживаю, встаю с кровати, обуваю тапочки и выхожу в коридор.

— Борь? — зову парня, а стены эхом разносят мой голос по коридору. Прислушиваюсь и слышу какие-то странные звуки в конце коридора. Дохожу до мужских туалетов и неуверенно толкаю дверь.

В ужасе зажимаю рот руками. Боря лежит на кафельном полу, вокруг его головы много крови, она рекой течет из разбитого носа. Меня словно парализует от увиденного. Ян нависает над ним и продолжает бить уже обездвиженное тело. Что же он натворил…

— Бл*. — где-то фоном отдаленно слышу чей-то голос. Потом этот кто-то, вероятно Вадим, бежит к парням и стаскивает Яна с Бори. А дальше все как в тумане: скорая, полиция, больница, участок. Ночь в страшном ожидании и истерике. А утром, как только врач разрешил приехать, еду в больницу.

Боря спит, сажусь рядом на кресло и, едва сдерживая новый приступ истерики, беру его за руку. У него сломан нос, ребра и правая рука, сильное сотрясение. Врач сказал, что ещё бы немного сильнее приложился головой, пришлось бы оформлять инвалидность.

К десяти часам приехали мои родители, тетя Галя и Роман Владиславович. Хуже всего смотреть на маму Яна. Бедная женщина. Сколько же она плакала этой ночью. Она кидается ко мне и умоляет уговорить Борю не писать заявление. Если Боря его напишет, Яну грозит колония. Но я не могу сказать ей ни слова. Её сын избил Борю, очень жестоко избил.

От мыслей о Яне и о тюрьме ещё хуже. Весь день меня тошнит на физическом уровне и сводит живот. Невыносимо больно. И есть только одно решение, способное положить этому конец.

— Я уезжаю. — вечером озвучиваю родителям то, о чем думала весь день.

— Что?! Куда?! А как же школа?! У тебя же второй этап на носу, выпускной, поступление.

— Доучусь в Астрахани у тёти. Мы с ней созвонились. Она уже ждет меня у себя.

Это решение далось мне очень тяжело. Всю ночь, пока мы ехали домой, не могла уснуть. Уехать. Мне нужно уехать. Перезагрузиться, забыть все старое. Я очень устала.

Все произошло очень быстро. После возвращения сразу же собрала вещи. Друзьям позвонила — на встречу и объяснения не было сил. Сказала, что уеду, но пока не сказала куда. Родителям тоже запретила говорить, куда я уехала. Особенно Яну и его семье.

Утром папа отвез меня на поезд. Я попрощалась с родными и отвернулась от окна, смахивая слезы. Чем скорее я забуду старое, тем легче будет войти в новое.

— Да, мам, я села.

— Да вроде норм поезд.

— Да, покушать взяла.

— Нет, не дошик.

— Да, буду завтра в 12:40

— Папа на рабочей машине, поняла.

— Всё, надо вещи разложить. Люблю, целую.

Кладу телефон на пустую кровать. Пока я одна в купе, но мне не может так повезти, наверное соседи подсядут чуть позже на следующих остановках. А пока можно спокойно разложить вещи, переодеться, покушать и завалиться к себе на верхнюю полку. Собственно, что я и делаю.

С ума сойти, я возвращаюсь домой спустя полтора года. За все это время я так ни разу и не приезжала даже в гости, родители сами дважды наведывались к нам с тетей, каждый раз пытаясь вернуть меня обратно. Но я не могла.

С тётей мне жилось отлично, мы с ней с детства всегда ладили. Тёте Ане или просто Анечке, младшей сестра мамы, всего тридцать пять, поэтому вдвоём нам с ней было абсолютно комфортно.

Я решила перейти на домашнее обучение и, прикрепившись к одной из местных школ, приходила в неё раз в месяц, чтобы разом сдавать все долги и контрольные. Это меня устраивало. Знакомиться с кем-то мне не сильно хотелось, у меня были Аня, Даша и Лёша — c ребятами мы почти каждый день выходили на связь.

В конце десятого класса Даша приехала ко мне на летних каникулах. Наверное, в день нашей встречи наш с ней визг на вокзале заглушил сигналы всех поездов. Общение по телефону — это, конечно, хорошо, но оно не заменяло живого общения в полной мере. Оказалось, что Боря отозвал заявление, Ян отделался штрафом, не маленьким, но все же не тюрьмой. Я не спрашивала про него, мне было достаточно лишь того, что Ян был на свободе.

Это был первый год, когда я не поехала на кладбище в день смерти Милы. Но именно тогда я впервые рассказала о ней Даше.

— Боже, какой кошмар! Так вот почему Ян стал таким… Только вот, если честно, я не понимаю, почему тогда он стал таким по отношению к тебе.

Вопрос, на который у меня не было ответа. В день смерти Милы Ян был в лагере, а когда вернулся домой, это был уже совсем другой Ян. Ян, который ненавидел меня и который желал мне смерти. Сколько раз я пыталась поговорить с ним, достучаться до него, как сильно я нуждалась в нем в тот момент, но натыкалась лишь на стену из презрения и угроз. В итоге он убедил меня в том, что в произошедшем есть моя вина, ведь это от меня она узнала о той вечеринке на пляже.

— Возможно каждый из нас переживает эту утрату по-разному.

Мы так с ней загорелись идеей туда пойти, что весь день потом обдумывали наши наряды и мэйк, хотя до вечеринки была еще целая неделя.

Ян словно все знал. Он уезжал в лагерь и строго запретил идти туда без него. Я считала, что это необоснованно, и даже поругалась с ним перед самым его отъездом. Это была наша первая ссора. Какой же дурой я была.

И хоть мне было обидно, я знала, что, если он сказал не идти, сколько бы я ни возмущалась, я не пойду. А вот Мила пошла.

Ночью проснулась от шума в коридоре, выглянула из комнаты и увидела бледную маму.

— Ма, ты куда?

— Горе, милая, какое же горе.

Так я узнала, что Мила пропала. Родители собрались ехать на дачу, где в этот момент были тетя Галя и Роман Владиславович, чтобы оттуда вместе поехать на поиски.

— Я поеду с вами! — настаивала я. Но отец запретил и сказал сидеть дома.

Через несколько дней ее тело нашли на берегу в двух километрах от места, где проходила вечеринка. Без одежды и обуви. Ребята с берега сказали, что Мила напилась и хотела искупаться, пошла вдоль берега, чтобы переодеться, и больше не вернулась. Я заперлась в своей комнате и не могла поверить в то, что больше никогда ее не увижу.

Я закончила одиннадцать классов, сдала экзамены на достаточно высокие баллы и четко решила, что буду поступать в Москву. До конца лета оставался месяц. Вот и подумала вернуться ненадолго в родные края. Тем более родители сказали, что Ян давно переехал из нашего села в Ростов и дома не появлялся уже много месяцев. Это убедило меня окончательно. Но все равно на душе было неспокойно.