Ты мне (не) нужен (СИ) - Страница 4

— Прости, — произносит прежде, чем развернуться и уйти.

Шорох одежды в прихожей, звук открываемой двери, хлопок, я сажусь на стул со сжатым в руке тестом.

Три месяца назад

— Мам, пока, — сыновья машут мне на прощание и быстро спускаются по ступенькам.

Сегодня у их лучшего друга день рождения и в честь такого праздника он устраивает вечеринку с ночевкой. Вначале я была против. Мальчики в двенадцать все же мальчики. Это мои оболтусы еще дети, не пьют, не пробуют курить и употреблять наркотики, хорошо учатся. Я молюсь на своих сыновей, но вместе с тем понимаю, что в их возрасте многие уже начинают баловаться алкоголем и сигаретами. Для них я такой участи не хочу, но после разговора с родителями этого самого мальчика, таки отпускаю их на ночь.

Людьми они оказались адекватными: высокий статный мужчина сказал, что если увидит у своего сына в руках сигарету, заставит сожрать ее вместе с пачкой. Его жена подтвердила. Про алкоголь они и слышать не хотели. Я им поверила. Безоговорочно. Кивнула и отпустила ребят, не забыв напомнить, что если они все же застанут с сигаретами моих, пусть не спешат утрамбовывать в них табак.

Их общий друг живет неподалеку, что стало еще одной причиной, по которой я все же отпускаю ребят. В любой непонятной ситуации мне потребуется всего пара минут, чтобы добраться по адресу и забрать своих оболтусов. Правда, надеюсь, что не придется.

До приезда Ромы остается какой-то час, и я решаю посвятить его укладке. Достаю недавно приобретенную плойку, делаю пару первых локонов, когда звонят в дверь. Видимо, у Ромы получилось прийти раньше.

Я быстро связываю волосы обратно в пучок, отключаю плойку и иду открывать. На пороге не Рома. Я даже рот открываю от удивления, потому что вижу на лестничной площадке Славу. Мы не виделись с ним больше трех лет. В последний раз он забирал Олега и Пашку именно тогда. Взял их на выходные, а когда привез, сказал, что пропадет на некоторое время. Вот и пропал. На три года.

— Привет, Соня, — улыбается Слава. — Впустишь?

Адекватных причин отказывать ему у меня нет, поэтому я освобождаю проход и позволяю ему пройти. Он разувается, снимает верхнюю одежду, вешая ее на крючок у входа, спрашивает, где помыть руки. Я отвечаю ему на автомате, все еще не понимая, что происходит и почему он пропал на целых три года, а теперь вернулся, как ни в чем не бывало.

Мой взгляд цепляется на изменения, что произошли в нем за это время: новая стильная прическа, ухоженная внешность, маникюр на ровных пальцах. Слава похудел и подтянулся, лицо стало моложе, чем когда-то, но не узнать его я не могу. Все же мы прожили с ним больше восьми лет. Одежда на нем дорогая, не простой костюм, купленный в первом попавшемся магазине, а бренд. Если три года назад он уезжал работать, то у него явно все получилось.

— Где дети? — спрашивает, видимо, замечая, что ребят нет дома.

— У друга ночуют.

— Одни?

— Им по двенадцать, Слава, — напоминаю ему.

— Да, прости.

— Будешь чай? — предлагаю, чтобы не стоять в прихожей.

— Да.

— Идем на кухню.

На то, чтобы нажать кнопку на электрочайнике у меня уходит секунда, после которой я поворачиваюсь спиной к столешнице и упираюсь в нее ягодицами. Смотрю на Славу. Он даже ведет себя иначе. Двигается, сидит, дышит и даже смотрит.

— Я бы хотел увидеться с ребятами.

После его слов меня обуревает злость. Он пропал на три года. Не просто уехал в другой город, периодически созваниваясь с сыновьями, а пропал. Исчез, ничего им не сказав. На их вопросы “Где отец” мне приходилось отвечать самой и каждый раз что-то придумывать. Отвечать честно я стала спустя год молчания. Сказала, что понятия не имею, куда делся их папа. После они и вопросы задавать перестали, хотя я видела, что тоскуют.

Я тогда даже в розыск думала подавать, мало ли, вдруг он давно умер, а я даже не знаю, но потом встретила его мать. Она сказала, что Слава отлично устроился в жизни и что это именно я не давала ему развиться. Я тогда подавила в себе желание найти отца своих детей. Зачем? Чтобы услышать, что они ему не нужны и у него другая жизнь? Даже его мать, которая души во внуках не чаяла, после нашего развода от них отказалась.

— Тебя три года не было, — на всякий случай говорю ему, вдруг он забыл.

— На то были причины.

— Тогда и у меня есть причины не подпускать тебя к детям, Славик.

— У тебя нет такого права. Документально я их отец и могу видеться с ними в любое удобное время.

— Тебя не было три года!

Я повышаю голос и вцепляюсь руками в столешницу, с силой ее сжимая. Мне трудно держать себя в руках во всем, что касается моих сыновей и их благополучия. Я не представляю, что будет, если он снова появится в их жизни и уйдет. Я на такое пойти не готова.

— Я готов все исправить. Брось, Соня, они ведь наверняка меня ждали, — хмыкает. — Я соскучился за ними. Подарков купил.

— И где они? — спрашиваю с издевкой.

— В машине. Я ведь не знал, дома дети или нет.

— Я не позволю тебе с ними видеться. И подарков не приму.

Руки сильнее сжимают мраморную столешницу, ноги врастают в пол, а взгляд мечет молнии. Я хочу, чтобы он ушел. Отмотать бы время назад и не открывать ему. Сделать вид, что никого нет дома и тщательно подготовиться с юристами к обороне. Проблема в том, что увидев его на пороге, я совершенно забыла, что он не просто ушел из моей жизни, но еще и детей бросил.

Я как-то даже не подумала об этом, потому что не держала обиды за уход. Но я уверена, что обижены ребята. Они ждали его первый год, спрашивали. Только потом, когда поняли, что папа их бросил, перестали. И как, прикажете, теперь сказать им, что он хочет увидеться? Что вернулся? Я не знаю, как они отреагируют, захотят, а если и да, нет уверенности, что Слава снова не пропадет.

— Я ведь не спрашиваю, — он встает. — Я ставлю перед фактом, Соня. Приеду завтра. С подарками. Когда они приходят со школы?

— А знаешь, что…

Договорить мне не дает звонок в дверь. Мы оба вздрагиваем, Слава при этом еще и удивленно приподнимает бровь. Я прекрасно знаю, кто по ту сторону двери. Как и то, что подумает бывший муж, когда увидит Рому. Шансов на то, что у них получится разминуться никаких, поэтому я спокойно иду открывать дверь.

— Так-так-так, — цокает языком Слава. — Отправила детей к другу с ночевкой, а сама…

Я хочу провалиться сквозь землю. Вовсе не потому, что Слава застал меня с поличными. Мне попросту стыдно за него перед Ромой. За то, что однажды отдала предпочтение такому мужчине, как Славик.

Правду говорят — люди не меняются.

Во всяком случае не Слава точно. Он может выглядеть хорошо, носить дорогие костюмы и притворяться крутым, но его слова в той или иной ситуации сразу выдают гнильцу.

— Рома, это Вячеслав — мой бывший муж и отец моих мальчиков, — знакомлю Рому с неожиданным гостем. — А это Роман — мой самый близкий мужчина.

— Любовник, — хмыкает Слава. — Угадал, значит.

Сказать, что ни черта он не угадал у меня не получается, потому что Рома, до этого молча стоявший с цветами, шевелится. Протягивает мне цветы и просит сделать кофе, тем самым намекая на то, чтобы я ушла на кухню и оставила их вдвоем. Я прекрасно понимаю намек, но не спешу уходить. Не хочу, чтобы в первый же день знакомства между ними возник конфликт.

Слава, насколько я успеваю понять, вовсе не собирается оставлять меня и детей в покое, а Рома слишком мне дорог, чтобы я могла позволить себе допустить ссору. Если дети захотят видеться со Славой, тому не составит труда настроить их против Романа. В таком случае я вряд ли что-то смогу сделать. Ребята итак с трудом приняли нового человека, хотя во время нашего последнего откровенного разговора согласились с тем, что я имею право на личную жизнь.

— Думаю, мы попьем кофе вместе, — выдавливаю из себя улыбку. — Слава уже уходит.