Ты мне (не) нужен (СИ) - Страница 12

— Ну ты где? — спрашивает Вика, стоит мне ответить на звонок.

— Почти подъезжаю. Тут пробка на Садовом. Я уже подъезжаю. Ты спешишь?

— Ты же знаешь, что нет. Жду.

Она отключается, а я улыбаюсь. У Вики тоже двое детей и, судя по тому, что она решилась на третьего ребенка, она вполне довольна жизнью. За все время наших встреч она практически никогда не спешила. Виной тому ее муж, который, оказывается, умеет прекрасно справляться с детьми. Ну и няня, естественно.

К ресторану я подъезжаю через пятнадцать минут. Вика сидит на нашем обычном месте, пьет свежевыжатый апельсиновый сок. Завидев меня, она встает, так что становится заметен ее округлившийся небольшой животик.

— Наконец-то! — говорит она, обнимая меня и чмокая в обе щеки. — Думала, ты там где-то застряла!

— Пробки, — вздыхаю и присаживаюсь на свободный стул. — Заждалась?

— Отдохнула, — хохочет Вика. — У меня первоклашка, ты же помнишь. А сын в сад пошел. Адаптируемся.

— Как ты, как самочувствие, как беременность?

— Иногда мне кажется, что ее нет. Срок пока небольшой, малыш пинается неактивно, живот небольшой. Спросишь у меня через пару месяцев, когда придет пора специальных подушек и понимания, что я не влезаю ни в одну вещь.

— Ладно тебе, это все временно, — смеюсь, вспоминая свою беременность.

Проходила она сложно, иногда мне казалось, что я больше не выдержу. О том, что у меня двойня, я узнала на первом же ультразвуковом исследовании. Словам врача и своим глазам поверила не сразу, вернее, отказывалась это воспринимать. Тогда моя беременность была незапланированной, неожиданной, спонтанной и совершенно неуместной. Слава был без работы, я только-только устроилась на неплохую должность.

Я помню ту растерянность, с которой выходила из кабинета, а потом и из больницы. Славик ждал меня на улице с беляшами, которые я так любила. В тот день смотреть на них было тошно. Как и на Славика, хотя минутой позже я расплакалась у него на плече и всё рассказала. Вылила подчистую и сомнения, и страхи, и опасения. А он сказал ничего не бояться, что он устроится на работу, станет зарабатывать и мы не будем ни в чем нуждаться.

— Что-то ты погрустнела, — замечает Вика.

— Извини, задумалась.

Отгоняю мысли о Славе и его невыполненных обещаниях, потому что в одном он был прав: у нас у всех действительно всё хорошо. И неважно, что хорошо по отдельности, а не вместе.

— Так ты говоришь, твой вернулся? — переспрашивает Вика. — А как объясняет свое отсутствие?

— Да в общем-то никак, — усмехаюсь. — Признал, что был неправ. На этом всё. Теперь хочет видеться с детьми.

— Разрешишь?

— Уже разрешила.

— Я бы послала куда подальше, — говорит Вика без стеснения. — Три года его не было! Три, Соня! А дети что? Не послали?

— Пашка вначале не хотел видеться с ним, а потом как-то нормально стал относиться. Олег сразу побежал, сказал, что все время ждал отца и был уверен, что тот однажды вернется.

— Да, дети, — вздыхает Вика. — Вот так рвешь ради них жопу, а они потом ни слов благодарности, ни преданности. Хотя вот смотри, придурку твоему преданность без усилий досталась.

— Вика! — одергиваю ее.

— А что Вика?! Как его еще назвать после трех лет отсутствия? Ты мне вот что скажи — ты как ему сразу разрешила с детьми видеться?

— Не сразу. Хотела юристов подключать.

— И?

— Дети захотели, Вик. Они взрослые, я не имею права всё решать за них, вот и…

— Да, — она кивает. — Я все время забываю, что у тебя ребята уже большие и осознанные. Это мои мелкие, их спрашивать еще рано, я по сути представляю их интересы и решаю, что для них будет лучше.

Я киваю. Когда мы со Славой разводились, как-то не приходилось спрашивать у детей, хотят они этого или нет. Им было по пять, каждый из них в принципе и не понимал, что происходит. Спрашивали, конечно, о папе, но не плакали, истерики не устраивали, в принципе они и не почувствовали отсутствие Славы в жизни. Он приходил, был внимательным и заботливым. Не настолько, насколько мог бы, но лучше чем последние три года.

— Как там твой? Спокойно остался с ребятами?

— Ага, как же, — фыркает Вика. — К другу поехал. Дети с няней сейчас. Я сказала, что ухожу и ничего не знаю. Отдых у меня. Ты кстати так же работаешь с Андреем?

— Так же. Находить работу у него получается лучше, чем у меня.

— Я почему спрашиваю. У меня знакомая открывает свое ателье, и ей нужна модель. Лицо. Там хороший стабильный доход будет. Ты ее полностью устраиваешь, я фото показывала. Можешь подработать, когда будешь свободна.

— О свободе я пока только мечтаю, — вздыхаю. — Но ты дай мои контакты, пусть позвонит, договоримся о встрече, а там увидим.

— Я уже. На днях она тебя наберет.

Мы сидим еще час. Болтаем обо всем на свете. Я с интересом слушаю, как ее Сережка умудрился опрокинуть в саду шкаф и чудом ничего себе не отбил.

— В полку, представляешь, попал? Хорошо, что она была широкой. Мы Сережку в другой сад перевели, с камерами. Я теперь в любое время могу зайти и посмотреть чем он занимается. Но все равно волнуюсь, как он там, дергаюсь. Беременность еще сказывается, гормоны шалят, нервничать приходится больше.

— Даже не представляю, что ты пережила.

Пашка с Олегом были спокойными мальчуганами, тихими. Они и сейчас такие. В передряги не встревают, с плохими компаниями не связываются, к алкоголю не притрагиваются. Конечно, так будет не всегда, и я уверена, что однажды им надоест, но пока мне спокойно. Так было с самого детства. Они почти всего боялись: на горку не залезали, карусели не любили, на песок смотрели с опаской. Я даже с педиатром консультировалась, узнавала, нормально ли это и не отстают ли они в развитии. Оказалось, нет. Просто все дети слишком разные. Кто-то стремя голову несется копошиться в песке, а кто-то любит пазлы и конструктор.

— Извини, отвечу, — говорит Вика и смахивает трубку звонка в бок, прикладывает телефон к уху. — Да?

Я не могу слышать, что говорит ей собеседник, да и понятия не имею, кто звонит. Вика отвечает односложно, улыбается, закатывает глаза, а под конец говорит:

— Поверить не могу, что тебе надоело! Жду тогда. Я в Эдеме.

Она отключается и откладывает телефон на стол.

— За мной едет, — улыбается. — Надоело ему с друзьями, скучно, говорит, невесело.

— Это же хорошо, — ободряюще улыбаюсь, искренне радуясь за подругу.

— Да врет он всё, — она отмахивается. — Меня просто расстраивать не хочет, вот и едет. До третьей беременности он активно виделся с друзьями, приходил домой под утро, а теперь вот.

Она кивает на телефон и вздыхает:

— Вот и что мне делать?

— Радоваться! Он думает о тебе.

— Да ну его! Веселье ведь тоже никто не отменял. Я вот планирую сразу после родов где-нибудь с подругами зависнуть, в бар сходить. Без алкоголя, конечно, но развеяться хочется. Ему нет необходимости себя ограничивать, вот бы и ходил, а то потом рожу, и он захочет.

— То есть ты хочешь, чтобы он ходил развлекаться с друзьями? — ошарашенно спрашиваю.

— Да! Я потому тебя и вытащила. Надеялась, что он останется там подольше, а он вот — на два часа его хватило.

— Может, правда, не хочет? — предполагаю.

Мужа Вики я видела всего несколько раз, да и то мельком. Он забирал ее со съемок, на которых она присутствовала.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

— Меня он расстраивать не хочет! — возмущается.

— Поговори с ним, скажи, что не обижаешься.

— Он потом зачастит ездить.

Я начинаю смеяться, вспоминая себя в период беременности. Сильно капризной я, конечно, не была, но настроение менялось иногда за секунды. А уж вот это “сама не знаю чего хочу” регулярно мешало нормальным отношениям со Славой. Мы ссорились. Я скандалила, когда он поздно возвращался домой, а потом сама упрашивала его идти, пыталась сделать вид, что не обижаюсь. Потом всё повторялось. Метания Вики мне понятны, поэтому Артуру можно только посочувствовать. Надеюсь, у него хватит упрямости и стойкости не слушать жену и не оставлять ее одну.