Ты меня заворожил - Страница 2

Лори обвела взглядом кабинет. Его вид укрепил ее решимость сохранить за собой это место. Кабинет был достаточно большим, чтобы поставить под окном диванчик, а у стены – длинную застекленную полку, на которой красовались памятные подарки, завоеванные ею призы, а также семейные фотографии – в основном снимки Тимми и отца Лори. Она уже давно решила: фото Грега останутся только дома, в ее спальне, а не на виду, где неизбежно будут напоминать всем о том, что она вдова и что убийство ее мужа так и не было раскрыто.

«Похищение Линдберга[1] стоит первым в вашем списке. Но это произошло восемьдесят лет назад. Вы же не собираетесь воспроизводить его?» – спросил на совещании Бретт.

Лори ответила ему, что это пример преступления, о котором люди говорят поколениями, настолько ужасным оно было – но равным образом и потому, что в этом деле осталось множество нерешенных загадок. Почти нет сомнений в том, что Бруно Гауптман, иммигрант из Германии, казненный впоследствии за похищение ребенка Линдбергов, сколотил лестницу, приставленную к окну детской. Но откуда ему было знать, что няня каждый вечер уходит ужинать и оставляет ребенка одного на сорок пять минут именно в этот час? Откуда Гауптман знал это – или кто сказал ему?

Затем Лори рассказала Бретту о неразгаданном убийстве одной из двух дочерей-близнецов сенатора Чарльза Перси. Это случилось во время его первой избирательной кампании в Сенат в 1966 году. Он выиграл на выборах, но убийство так и не было раскрыто, и остались вопросы: не повинна ли в этом преступлении сестра жертвы? А если в дом вошел кто-то посторонний, то почему не залаяла собака?

Продолжая обдумывать прошедшее совещание, Лори откинулась на спинку кресла. Она указала Бретту на то, что когда начинаешь разговор о подобных случаях, у каждого собеседника находится своя теория событий.

«Мы сделаем реалити-шоу о преступлениях, случившихся от двадцати до тридцати лет назад, и сможем узнать точку зрения людей, близко общавшихся с жертвой. Я назову идеальное дело для первой передачи – «Выпускной праздник», – сказала она.

Именно тогда Бретт, как показалось Лори, заинтересовался по-настоящему. Он жил в округе Уэстчестер и знал об этом деле все. Двадцать лет назад четыре подруги, выросшие вместе в Салем-Ридж, заканчивали колледж – каждая свой. Отчим одной из них, Роберт Николас Пауэлл, устроил так называемый «Выпускной праздник» в честь всех четырех девушек. Три сотни гостей, галстуки-бабочки, шампанское и черная икра, фейерверки… все, что угодно. После вечеринки его падчерица и остальные три выпускницы остались ночевать в доме. Утром жена Пауэлла, Бетси Боннер Пауэлл, известная сорокадвухлетняя светская львица, была найдена задушенной в своей постели. Преступление так и не было разгадано. Роб, как друзья именовали Пауэлла, ныне достиг семидесяти восьми лет, пребывал в отличной физической форме и в здравом уме – и по-прежнему жил в том доме.

Пауэлл так и не женился, вспомнила Лори. Он недавно давал интервью в передаче «Фактор О’Рейли» и сказал, что готов на все, лишь бы разрешить загадку смерти его жены, и что уверен – его падчерица и ее подруги думают так же, как он. Ведь все они понимают: пока правда не раскрыта, люди будут считать, будто кто-то из них пятерых и был убийцей Бетси.

«И вот тогда я получила от Бретта разрешение связаться с Пауэллом и четырьмя бывшими выпускницами, чтобы узнать, хотят ли они принять участие в передаче», – торжествующе подумала Лори.

Пора поделиться хорошими новостями с Грейс и Джерри. Лори взяла телефонную трубку и попросила обоих своих ассистентов зайти к ней. Минуту спустя дверь ее кабинета распахнулась.

Грейс Гарсиа, двадцатипятилетняя помощница по административной части, носила короткое красное шерстяное платье поверх хлопчатобумажных легинсов, заправленных в высокие полусапожки. Длинные черные волосы она закручивала на темени и закрепляла гребнем. Пряди, выскользнувшие из прически, обрамляли ее личико, имевшее форму сердечка. Густо, но умело наложенная тушь подчеркивала яркий блеск темных глаз Грейс.

Следом за Грейс вошел Джерри Клейн, высокий и тощий, и уселся в одно из кресел, стоявших у стола Лори. Как обычно, он был одет в водолазку и кардиган. Джерри всегда говорил, что намеревается сделать так, чтобы его единственный темно-синий костюм и его единственный фрак прослужили ему двадцать лет, и у Лори не было сомнений в том, что ему это удастся. Он начал работу в компании три года назад, стажером на один сезон, и оказался незаменимым ассистентом режиссера. В этом году ему исполнилось двадцать шесть.

– Не буду долго вас томить, – объявила Лори. – Бретт дал нам «добро».

– Я так и знала! – воскликнула Грейс.

– Я понял это по выражению твоего лица, когда ты вышла из лифта, – заявил Джерри.

– Ты ничего не мог понять. У меня было непроницаемое выражение лица, – возразила ему Лори. – Итак, первое указание по этому делу – связаться с Робертом Пауэллом. Если я получу его согласие, то, судя по тому, что я видела в том интервью, его падчерица и три ее подруги, скорее всего, тоже захотят сотрудничать с нами.

– Особенно если им хорошо заплатят за сотрудничество, ведь у них у всех доход не такой уж большой, – подхватил Джерри. Потом, ненадолго задумавшись, выложил сведения, собранные им для задуманной передачи: – Дочь Бетси, Клэр Боннер, – социальная работница в Чикаго. Замужем не была. Нина Крэйг в разводе, живет в Голливуде, зарабатывает на жизнь, снимаясь статистом в фильмах. Элисон Шефер работает фармацевтом в маленькой аптеке в Кливленде. Муж у нее калека – был сбит машиной двадцать лет назад, водитель с места происшествия скрылся. Регина Коллари переехала в Сент-Огастин во Флориде. Держит маленькое агентство по недвижимости. Разведена, единственный ребенок учится в колледже.

– Ставки очень высоки, – предупредила Лори. – Бретт уже напомнил мне, что прошлые два проекта оказались провальными.

– А он упомянул, что первые два, которые ты запустила, все еще выходят? – гневно вопросила Грейс.

– Нет, не упомянул и не станет. И я нутром чую, что у этой передачи есть возможность стать выигрышной. Если Роберт Пауэлл пойдет на контакт с нами, то почти ручаюсь, что остальные подтянутся следом за ним, – сказала Лори и с жаром добавила: – По крайней мере, я на это надеюсь и молюсь, чтобы так и вышло.

Поговаривали, что первый заместитель комиссара нью-йоркского департамента полиции Лео Фэрли должен был получить повышение и стать следующим комиссаром, но несколько дней спустя после похорон зятя он подал рапорт об отставке. И сейчас, более чем пять лет спустя, Лео не сожалел о своем решении. В свои шестьдесят три года он был полицейским до мозга костей. Он с детства намеревался служить в полиции и уйти с поста только по возрасту, но нечто более важное заставило его изменить планы.

Шокирующее, хладнокровное убийство Грега и угроза, которую слышала пожилая свидетельница: «Тимми, скажи своей матери, что она следующая. А потом твоя очередь», – оказались достаточным поводом для того, чтобы посвятить жизнь защите дочери и внука. Среднего роста, жилистый и подтянутый, Лео Фэрли отличался военной выправкой, но его темные волосы уже густо подернула седина. И каждую минуту своего бодрствования он неизменно оставался настороже.

Лео понимал, что больше ничего не может сделать для Лори. У нее была работа, которую она любила и которая была нужна ей, как воздух. Она ездила общественным транспортом, совершала долгие пробежки трусцой в Центральном парке, а в теплую погоду часто усаживалась пообедать в одном из сквериков вблизи студии.

Другое дело – Тимми. Лео полагал, что ничто не помешает убийце Грега прийти сначала за Тимми, поэтому Фэрли сам себя назначил телохранителем внука. Он провожал Тимми в школу Сент-Дэвид каждое утро и ждал его возле школы по окончании уроков. Если после школы Тимми надо было пойти еще куда-то, Лео неотступно стоял на страже возле катка или игровой площадки.