Ты и только ты (СИ) - Страница 14

Рафаэль сказал, что ему нужна награда за выполнение задания.

Что бы мне придумать?

Опыта с мужчинами у меня нет. Оттого и идей никаких тоже нет. Все свои знания я получила из советов матери.

Во мне моментально заговаривает её голос:

“Забота, поддержка, любовь – это то, что нужно каждому мужчине. Поверь моему слову”.

Я решаюсь и обнимаю Рафаэля, прижимаясь к нему всем телом. В живот тут же упирается твёрдый член, который при соприкосновении начинает подёргиваться. Головой прижимаюсь к твёрдой груди и через объятия стараюсь передать мужчине свою поддержку.

Не знаю почему, но мне кажется, он нуждается в ней. Человек, который любит боль, скорее всего сам много страдал. Возможно, Раф никогда не знал истинной любви и заботы, поэтому и стал таким озлобленным на женщин.

Во мне просыпаются материнский инстинкт и желание оградить этого огромного мужчину от злого и жестокого мира. Защитить его от всех напастей, заключив в свои крепкие объятия.

На миг перестаю дышать, когда Рафаэль отвечает на мои объятия. Он обвивает свои огромные ручища вокруг меня и прижимается ещё сильнее. Наши обнажённые тела соприкасаются, а сердца начинают биться в унисон, будто мы стали одним целым.

Я словно стала свидетелем некоего откровения. Глубоко под стальной бронёй сильного мужчины живёт нечто хрупкое и страдающее. Тот, кто знаменит как жёсткий и непобедимый, на самом деле нуждается лишь в заботе и ласке.

Теплом наливается не только моё тело, но и душа. Моё желание всё бросить и сбежать от него начинает постепенно таять. Теперь я так хорошо понимаю смысл слов мамы.

Мы замираем в объятиях друг друга, и каждая секунда длится словно вечность. Но Раф неожиданно разрывает наш контакт, словно сбрасывая меня с обрыва.

– Мне не нужна твоя жалость, шлюха, – выплёвывает мне в лицо.

Съёживаюсь, когда вновь нарываюсь на его жёсткий взгляд. Нет, не обиженный. Блеск в чёрных, как уголь, глазах сейчас грозится мстить и наказывать.

“Я ему не нужна. Никому не нужна”, – проносится разрушающее осознание в голове.

Неужели этот волшебный миг единения между нами был лишь плодом моей бурной фантазии? И этот изверг сейчас расквитается со мной за то, что я его унизила?

Весь мой воинственный настрой разлетается на части.

Доигралась.

– Прости, – шепчу дрожащими губами.

– Из комнаты не выходить! – требовательный тон вызывает желание спрятаться.

Раф подбирает свою одежду с пола и идёт к выходу, с грохотом закрывая за собой дверь. Удивительно, как от такого мощного удара она не вылетела из петель.

Я выдыхаю и падаю на кровать. Сама не замечаю, как за мыслями проваливаюсь в глубокий сон.

Наношу чёткий апперкот по боксёрской подушке, которую Борзой держит передо мной.

– Как Эльзочка поживает?

Тренер для боксёра – это и нянька, и наставник в одном лице. Борзой читает меня как открытую книгу. Не удивляюсь, что и шлюх моих он знает по именам.

Игнорирую вопрос и продолжаю отрабатывать приёмы. Звуки ударов наполняют тишину ринга.

– Сфокусируйся на своих движениях и на передаче энергии во время атаки.

Тренер заметил во мне изменения, как опытный ювелир, который под микроскопом подмечает малейшую царапину на драгоценном камне. Теперь как назойливый комар будет жужжать над ухом.

– Вчера была новенькая? – не получив от меня должной реакции, продолжает докапываться.

В памяти всплывает образ Евы, и я начинаю заводиться. Борзой делает подушкой полукруг, имитируя нападение соперника, я тут же приседаю, ловко уворачиваясь.

– Не дело менять баб, как трусы. Заведи себе постоянную, – сурово поучает меня.

Рычу, чтоб заткнулся, а мой правый кулак продолжает наносить глухие хуки по мягкому тренажёру. Мышцы работают на износ, но каждый мой удар сочетает в себе силу и точность.

Борзой тоже когда-то был знаменитым боксёром, а теперь сосредоточился на тренерской деятельности. Он мужик строгий, но справедливый. Его главный принцип – трудиться на пределе, чтобы стать лучшим.

– В конце месяца у нас важный бой. Скоро вылетаем. У тебя есть несколько дней потрахаться вдоволь. Потом неделя воздержания до ринга. Бери Эльзочку. Она баба проверенная. Тебя устраивает. С новенькими возни много, – криво усмехается. – А нам надо силы копить, – озвучивает то, что я уже и так понял.

Продолжаю молча остервенело дубасить подушку.

Эльза – элитная “подстилка”, которую мне подогнал Борзой. Шлюха прибегает ко мне по первому зову, исполняя все прихоти. Тренер прав, она меня вполне устраивала, пока не появилась Ева…

В мыслях опять оживает её образ. Со всей силы впечатываю кулак и начинаю атаковать мешок очередью мощных ударов. От бешеного напора тренер пятится назад.

– Всё! На сегодня с тебя хватит, – сверяется с наручными часами. – Езжай домой.

Я сбрасываю перчатки на пол и покидаю тренировочный ринг. Борзой семенит следом, бросая мне полотенце на ходу. Останавливаюсь и вытираю им потный лоб.

– Вода, – напоминает мне. Не удивлюсь, если он ещё и ведёт журнал, отмечая, сколько раз в день я хожу поссать.

Беру пластиковую бутылку со стола и выпиваю всё залпом. Остатки холодной жидкости выливаю себе на голову.

Стоит на миг закрыть глаза, сразу вспоминаю о ней.

Думал, что тренировка меня отвлечёт. Физические нагрузки обычно помогают мне умерить пыл и включить холодный рассудок. Бокс всегда был верным способом отвлечься от других мыслей. Как только выхожу на ринг, моё сознание отключается от мира, думать могу лишь о чётких движениях и технике.

Но не сегодня.

Навязчивый образ никуда не исчезает. Сколько не силюсь, понять не могу. Почему девка меня так зацепила?

Воспоминания тенью преследуют меня весь день.

Видимо, это адская смесь хрупкости натуры и распущенности желаний стала причиной моего помешательства. Ева за своими страхами скрывает страстный и темпераментный характер. Сучка чувствовала свою силу надо мной, и ей это нравилось. Нравилось, что я делал всё, что она приказывала.

Дрянь!

С омерзением вспоминаю, как мне пришлось играть роль саба. Разум точно помутился. Иначе как объяснить, что я в здравом уме сам предложил шлюхе помыкать собою?

В тот момент мною овладевали какие-то новые для меня эмоции. Я словно провалился в транс, где привычная реальность потеряла всякий смысл.

Что это было?

Страх? Раскаяние? Азарт? А, может, удовольствие?

***

Возвращаюсь домой с диким желанием потрахаться. На скорости устремляюсь вверх по лестнице и вламываюсь в спальню, пиная ногой дверь. Деревяшка с силой ударяется о стену, и грохот заполняет гробовую тишину комнаты.

Ева опять спит. Рядом с ней на полу стоит полный поднос с едой. Утром дал приказ прислуге накормить её, но ни при каких условиях не разговаривать. А девка даже не притронулась к предложенному обеду.

– Просыпайся! – приказываю требовательно.

Девчонка тут же подрывается, как солдат по команде генерала. Нагая, она вскакивает с кровати и ошарашенно лупится на меня.

– Полное подчинение.

Ева растерянно моргает, переваривая услышанное.

– Взгляд в пол, – смотрю на неё хмуро, от чего девчонка вся сжимается в комок.

– Нет! – отвечает, надрываясь. Вижу в её глазах умоляющий блеск протеста.

– Не сопротивляйся.

– Я хочу уйти, – мотает головой.

– Ты получила оплату, которую просила. Теперь отрабатывай.

– Я хочу уйти, – повторяет как молитву.

Смотрю на хрупкую и беззащитную фигурку. Стоит передо мной, от страха трясётся и обнимает себя дрожащими руками. В груди странное ощущение появляется.

Инстинкты проснулись, что ли?

Таких баб защищать надо, на руках носить. А я, сволочь, издеваюсь и трахаю до потери сознания. В прямом смысле.

Подавляю в себе слабые отголоски совести. Ведь всё равно возьму её, как умею. Остановиться уже не смогу.