Ты – всё (СИ) - Страница 5
Папа и вовсе давится кофе.
– Что еще за Сукэбан? – хрипит он после того, как откашливается и вбирает в легкие кислород.
Агуся, прикрываясь телефоном, а точнее – натянутым на него объемным ярким чехлом, демонстрирует что-то типа «рука-лицо» и хохочет.
– Это японская банда девушек-школьниц.
– Только банды нам не хватало!
Возмущен не просто как отец, но и как директор гимназии. Сколько литров крови из нас всех эта его должность – читай, хроническая болезнь – выкачала!
Кроме того, папа собирается добавить еще что-то, но, очевидно, вспоминает, как убеждал на пару с мамой, что они будут любить нас, кем бы мы ни стали, и каких бы ошибок не натворили. Агния тогда, пользуясь случаем, много чего наговорила. Например, заявила, что если и выйдет когда-либо замуж, то только за «крутого черного парня». Представив это, папа заранее почернел. Пятый год мучит его эта тема, а Агусе хоть бы что. Даже фотографии какого-то репера показывала, якобы это тот самый герой ее девичьих грез.
Папе плохо, но папа крепится.
Вот и сейчас… Нервно дернув головой, замолкает.
– Я похожа на школьницу? – спрашиваю у сестры прямо, потому как этого хотелось бы меньше всего.
Ненавистный образ хорошей девочки в прошлом.
Сегодня на мне простая белая блузка и черный костюм – свободный пиджак и брюки, которые, если стою неподвижно, можно принять за длинную широкую юбку.
– Да нет, – протягивает сестра. – Это больше во взгляде. Несмотря на милое личико, кажется, вот-вот достанешь из-за спины цепь.
– Хорошо, что не лезвие[1], – иронизирую я.
– Так… – протягивает мама взволнованно и запыханно. – Давайте садиться за стол!
Именно в этот момент я начинаю нервничать. Ведь приближается первый рабочий день, а я по факту не имею понятия, что меня там ждет.
– Не волнуйся, дочка, – бурчит папа, якобы успокаивая. После тех самых событий, которые едва не уничтожили нашу семью, у него появились явные проблемы с проявлением эмоций. Он их то глушит напрочь, если это что-то плохое. То, даже прилагая усилия, не может выразить, если это что-то хорошее. – Будешь старательной и исполнительной, руководство это обязательно оценит.
Внутри меня все сжимается, но я выдерживаю нейтральное выражение лица.
– Спасибо за поддержку и совет, папа.
Будь моя воля, я бы отправилась в офис прямо сейчас. Перед смертью ведь не надышишься. Хочется, чтобы этот невыносимый эпизод напряженного ожидания грядущих перемен просто достиг финиша.
Но мне приходится сидеть за столом, пока родные завтракают, чтобы не явиться на работу слишком рано. Это было бы чересчур странно для первого дня. А странной я зарекомендовать себя, естественно, не хочу. Поэтому, поглядывая на часы, пью свой кофе и слушаю беззаботную болтовню Агнии.
И вот, наконец… Восемь двадцать! Я могу бежать на маршрутку.
Кажется, все идеально рассчитала. Однако, привыкшая за последние годы к перемещению по городу на трамвае, не учла, что на автодорогах центра образуется затор.
Так беспокоилась, что приеду на работу раньше времени, а в итоге вошла в офис на целых двадцать пять минут позже. Надо же, какая нелепость!
И, Господи Боже мой, какой кошмар!
С трудом торможу разгон паники. Держусь за веру, что настоящая Юния Филатова из-за подобной ерунды до истерики себя не доводит. Неприятно, досадно, но не смертельно ведь?
И опоздание, увы, становится лишь первым пунктом череды неудач.
Знаете, когда что-то случается не по плану, лучше всего остановиться и потратить еще пару минут на обдумывание дальнейших действий… Но нет, я лечу на всех парах, боясь потерять еще хотя бы минуту.
«Ты слишком сильно заморачиваешься. Знаешь, все успешные люди – это те, которые делают, а не думают. У последних вся работа чаще всего на этапе мысли и останавливается…» – всплывают в моей затуманенной паникой голове наставления сестры.
– Сколько ты будешь бояться, просчитывая последствия, которые, вероятно, никогда не случатся в реале? Год? Два? Может, лет пять?! Состаришься на той же позиции!
У служебных лифтов толпа.
И нет чтобы подумать, что эта масса – такие же опоздавшие, как и я, а значит, ничего смертельного в этом точно нет.
«Ну же… Вперед!» – подбадриваю я себя, едва в сознании всплывает какая-то дикая и явно нежизнеспособная идея.
У лифтов руководящего состава пусто. Знаю, что они явятся в офис только к десяти. У меня полно времени, чтобы подняться на третий этаж, а там уже по лестничной клетке добежать до седьмого… Все быстрее будет, чем толкаться с остальными.
Странная логика, считаете вы? В любой другой момент я бы с вами согласилась. Но сейчас со мной словно помутнение случается.
«В очереди стоят только бараны!» – снова Агуся, словно чертенок из табакерки, выскакивает.
И я бегу к лифтам руководителей.
Жму на кнопку вызова. Уже через две секунды дверцы разъезжаются, и я заскакиваю в кабину. Но отправить лифт наверх не успеваю. Потянувшись к панели управления, роняю выписанный охранником временный пропуск. А когда наклоняюсь, чтобы подобрать бумажку, перед моим лицом оказывается пара стильных лакированных туфель.
«Только бы это был не тот же мужчина, с которым столкнулась вчера!» – чтобы успеть вознести эту молитву Господу, замираю в согнутом положении дольше, чем того требует ситуация.
«Туфли», вежливо намекая на намерение войти в кабину, с ржавым скрипом прокашливаются.
Но я еще не закончила.
«Боже, умоляю, оставь мне возможность соврать, что не знала, куда лезла, и я обещаю, что вернусь на путь истины! Буду соблюдать все нормы и правила. Никогда не посмею искать обходные дороги. Стойко понесу ответственность за любую погрешность и проступок. Аминь!»
Глубокий вдох. Голова на подъем. За ней с достоинством, которого нет, корпус выпрямляю. Волосы решительно двумя руками назад откидываю. Прижимаюсь спиной к зеркалу.
На раскрасневшемся лице невольно пробиваются все оборонительные функции. Поджимая губы, задираю подбородок вверх. Напряженно тяну носом кислород. За миг до того, как осознаю, что парфюм, из-за которого вдруг закружилась голова, является ничем иным, как запахом моего прошлого, резко жамкаю пропуск в кулаке.
Черный костюм, галстук в тон ему, безупречной белизны рубашка… Манжеты последней вижу, когда мужчина тянется к панели управления. Пытаюсь сфокусироваться на широком браслете часов, потому как они кажутся безопасной точкой. Но смотрю в итоге на длинные смуглые пальцы. Громко сглатываю, когда два нижних прижимаются к внутренней части ладони, а два верхних, не считая большого, соединяются, чтобы небрежно вдавить кнопку третьего этажа.
«Воля» – вот, что я читаю на открывшемся боку среднего пальца.
И, конечно же, тотчас эту витиеватую татуировку узнаю. Помимо нее идентифицирую множество других особенностей. Но именно она рушит все шансы на сомнения.
Кроме того, есть ведь еще парфюм.
Аромат моей юности. Ураган моей любви. Дурман моей страсти.
Запах меня самой. Той наивной, нуждающейся и доверчивой Ю... Концентрат моей боли.
Нет, нет, нет… Это нереально. Какое-то помешательство. Нечаева здесь быть не может.
Свет мигает. Кабина плавно толкается вверх. Но мне кажется, словно все происходит так же стремительно, как в тот первый вечер в Луна-парке, когда Ян затащил меня на экстремальный аттракцион, который будто в космос нас выбросил… Сердце с такой силой заходится, что возникает страх внутренних разрывов и смертельных травм.
К сожалению, я не могу завизжать, как сделала тогда. Да и Нечаев не смеется.
Кто-то из нас должен что-то сказать. Но ни один не осмеливается.
Я застываю, наблюдая за тем странным явлением, которое заставляет свет мигать. Боюсь ли я того, что мы застрянем? Безумно. Вслушиваясь в звук своего срывающегося дыхания, снова беспокою Бога.
На этот раз молюсь, чтобы доехать. Молюсь и понимаю, что в любом случае должна посмотреть на Яна.
Момент, которого я так или иначе ждала, настал.