Ты - все, что я хочу - Страница 12

ЭЙ, НАРОД!

Я в восторге от того, что половина класса сегодня отсутствует. Я также хотела обратить ваше внимание на то, что вы могли пропустить во время вчерашнего дебоша. Кое-кто, на самом деле наш знакомый-с-пеленок друг, отсутствовал на вчерашнем мероприятии, и это подозрительно. И вот почему.

Он всегда и во всем был таким самоуверенным, ни у кого не было ни малейших сомнений, что он попадет туда, куда хочет. Нам никогда не приходило в голову, что его самоуверенность может раздражать учителей так сильно, что они откажутся написать ему рекомендации; что его чрезмерный подиумно-модельный стиль одежды и намеки на то, что его родители тотчас купят колледж, в который он захочет пойти, могли вызвать неодобрение членов приемных комиссий; что он был слишком самоуверенным или слишком ленивым (или и то и другое одновременно), чтобы ходить на подготовительные курсы чаще одного-единственного раза; или что вместо эссе он приложит к документам видеозапись своей бездарной игры в школьном мюзикле, где он исполнял даже не главную роль.

И вот, ему отказали. Не четыре или пять раз, а девять. Девять отказов. Bay! Даже последний кусок дерьма в такой ситуации заслуживает сочувствия. Но я уверена, он найдет способ пробраться куда-нибудь. Он всегда находит.

Дорогая Сплетница,

Я — администратор престижного университета на Восточном побережье и еду в Нью-Йорк в эти выходные, чтобы встретиться с одним из будущих студентов. Наш университет хочет видеть его у себя следующей осенью, так что я обязана произвести хорошее впечатление. Надеюсь, ты не против, если я спрошу, что для тебя самое главное в колледже? И что гораздо важнее, — что мне надеть?

— админчик

Дорогая админчик,

Я прошла достаточно собеседований в университетах, чтобы не отвечать на твои вопросы, если я того не хочу. В ваших столовых вкусная картошка фри? По моему мнению, это крайне важно. А насчет одежды для завлечения этого столь желанного абитуриента… Оранжевый — новый черный.

— Сплетница

Н провожает Б домой из «Тру Уэст», в то время как все остальные только начинают веселиться. С танцует одна на вышеупомянутой вечеринке — хотя я вполне уверена, несколько парней за ее спиной верят в то, что танцуют с ней. Дж затаривается лаками для ногтей, наборами для эпиляции и хной в круглосуточном «Дуан Рид» на Бродвее. В и Д выползают из «Пьера» сегодня утром, как раз во время занятий. Ч со своей обезьянкой пьет в одиночестве на террасе своих апартаментов на Саттон-плейс. Мы могли бы посочувствовать, если бы он хотя бы чуть-чуть заслуживал сочувствия. Упс, звонок. Остальное потом!

Ты знаешь, ты меня любишь,

Сплетница

Дженни всегда хвалили за превосходный почерк и Детальные, аккуратные копии лучших работ классических художников. Польза от умения рисовать и копировать состояла в том, что она могла легко подделывать записки, вроде сегодняшней, в которой от имени ее отца говорилось о «приеме у аллерголога». Показывая ее своей учительнице по математике мисс Хинкл, она старательно хлюпала носом. Сидевшая в конце класса Эллис заправила свои соломенные волосы за уши и сделала вид, что ее совершенно не интересует разговор учительницы и ученицы.

— В следующий раз выбирай для своих приемов время после школы, — наставляла мисс Хинкл. Затем она отмахнулась от Дженни: — А теперь брысь.

— Спасибо, — робко ответила Дженни. Пожилая мисс Хинкл относилась ко всем девочкам как к собственным внучкам, угощала их овсяным печеньем и яблоками в карамели и дарила открытки на Рождество. Дженни было неприятно пользоваться добротой старой учительницы, но на кону была ее карьера. А это очень важно!

Кастинг, о котором ей написала Серена, проходил в фотостудии на Западной Шестнадцатой улице. Группка блондинок — высоких, худых, с полными губами, курила у входа. Модели, подумала Дженни, пытаясь не выглядеть слишком перепуганной.

Она позвонила по домофону в студию на третьем этаже и вошла в темное помещение, напоминавшее какой-то склад. Дженни села в отделанный гофрированной сталью грузовой лифт и нажала кнопку третьего этажа.

— Привет. — Высокая женщина с острым подбородком в оригинальном белом кожаном берете, черных кожаных мини-шортахи белых замшевых сапогах до колен встретила Дженни, когда та вышла из лифта. — Ты потерялась?

Дженни подумала, что следовало сменить свою школьную форму на что-то другое, но теперь было уже поздно,

— Я на кастинг… — ответила она.

Дженни до сих пор не знала, что, собственно, означает слово «кастинг», но звучало оно однозначно круто.

— О-о-о, — женщина окинула ее взглядом. — Могу я посмотреть твое портфолио?

Дженни опустила глаза на свой ранец.

— Мое портфолио?

Женщина вновь осмотрела ее с ног до головы и указала на пустой стул между двумя скучающими моде¬лями-блондинками.

— Садись: Я позову тебя, когда все будет готово.

Она зашла за белую ширму, за которой Дженни различала вспышки камеры и двигающиеся тени. Внезапно какофония истерического смеха отразилась от жестяного потолка студии и заставила Дженни вздрогнуть.

Она посмотрела на сидящую с ней рядом девушку. Та жевала жвачку, а ее веки были полуприкрыты, словно она всю ночь не спала. Дженни отвернулась и попробовала придать своему лицу такое же крутое выражение, но ее зрачки постоянно закатывались вверх. Получалось что-то в духе «Ночи Живых Мертвецов», а не знающей себе цену скучающей модели. Из-за ширмы вышла женщина в берете.

— Ты, — показала она на Дженни.

Дженни покраснела и виновато посмотрела на девушек, пришедших paньше, а затем встала и последовала за ширму.

Стены в этой части студии были покрашены бедой краской, а пол был деревянным. В центре помещения стояла красная бархатная кушетка под старину, окруженная прожекторами и светоотражающими экранами.

— Снимай свитер и ложись, — сказал коренастый мужчина с козлиной бородкой, направляя на нее объектив огромного «Полароида».

Сердце Дженни грохотало от волнения, она поставила сумку и положила на нее свой кардиган. Затем присела на край бархатной кушетки, стесняясь того, что при свете прожекторов ее колени выглядят бледными и слишком выпуклыми.

— Лечь?

— На спину, — ответил фотограф, становясь на колени в нескольких шагах от нее.

Лечь на спину? Но это невозможно, не в этом лифчике всего лишь средней поддержки. Ее груди сейчас вывалятся из чашечек, и это будет выглядеть просто кошмарно.

Она подвинулась назад и опустилась на локти, приняв почти лежачую позу, при этом стараясь как можно сильнее выпятить грудь.

— Очень хорошо, — бормотал фотограф, бросая готовые снимки на пол и подбираясь все ближе к Дженни.

Ода сдвинула ноги, ей не хотелось, чтобы было видно ее белье.

— Какое лицо мне сделать? — застенчиво спросила она.

— Без разницы, — ответил фотограф и бросил на пол еще один снимок. — Просто держи спину ровнее, а грудь повыше.

Руки Дженни тряслись от напряжения, но она не обращала на это внимания. Кажется, фотографу она нравилась. Он вел себя с ней как с настоящей моделью.

— Хорошо. Готово, — наконец произнес фотограф, вставая с пола. — А как тебя зовут вообще?

— Дженнифер, — ответила Дженни. — Дженнифер Хамфри.

Мужчина кивнул женщине в берете, и та записала что-то в своем блокноте.

— Могу я посмотреть фото? — спросила Дженни, показав на устилавшие деревянный пол снимки. Они были покрыты черной пленкой, которую нужно снять, чтобы увидеть изображение.