Ты – мой грех - Страница 13

– Сиди. В окно не высовывайся, опасно, – наказала Диане, и пошла в коридор.

– Любочка, – улыбнулась мама, уперевшись рукой в стену, – а я с подарками. Решила побаловать моих девочек. Ну какая же ты у меня красавица! Зови Дианку… Диана! – выкрикнула мама.

У ее ног пакеты из магазинов. Пьяная, еле на ногах стоит, но отчима нет, и на том спасибо.

– Мамочка, – Диана выбежала из комнаты, шлепая босыми ногами. Хорошо что я пол помыла.

– Я с подарками, – мама присела перед Дианой, и поцеловала ее в щечку. – Вам обеим. Поможешь разобрать пакеты?

– Конечно! А что за подарки? – радостно взвизгнула сестра.

– Да. Что за подарки, и на какие деньги? – спросила я.

– Это взрослые дела, дочь. Я что, не могу вас побаловать?

Мама взяла пакеты и, пошатываясь, вошла в комнату. А Диана за ней хвостиком. Ну и я заодно. Сейчас мама без работы, иногда она полы моет в подъездах, клеит объявления, в ларьке работала вот, но уволили. Всегда увольняют из-за запоев. А магазины эти я знаю, откуда пакеты – масс маркет, конечно, но откуда?

– Платьюшко тебе. И туфельки, примерь. Курточка еще, смотри какая, и сумка. Как у взрослой. А в ней смотри что? Диадема, – мама доставала покупки под восторженным взглядом Дианы.

Все новое, с этикетками. Я бы подумала, что мама все это украла, но она не воровка – максимум бумагу туалетную тащила с работы домой, да мимо кассы торговала. И пакеты ведь из магазинов, значит точно купила.

– Мама, где ты взяла деньги?

– Люб, не порти настроение. Где взяла? Заработала. Лучше смотри, что я тебе взяла. Ну прелесть же, – мама достала белый сарафан с вышитыми на подоле бледно-розовыми цветами. – Тебе он идеально подойдет. И размер твой – у меня глаз наметан, все же я швея. К нему поясок, его не застегивать нужно, а завязывать. И юбочку тебе купила. Топики, как молодежь носит, а не эти твои кожаные, как у девки.

Мама доставала покупки, вертела их, и опускала на кровать. Все и правда красивое. Нежное, то что нужно для маленькой девочки и юной девушки. Сама я одеваюсь броско, как привыкла во время работы официанткой в баре и барменом в клубе. Чем короче юбка – тем больше чаевые, это закон. Но хотелось мне именно таких нарядов – чтобы белые и розовые платья и сарафаны, топы с псевдожемчугом, светлые джинсы. Именно так одеваются в моем возрасте. Но все это дорого, я знаю цены. Ходила ведь по магазинам, травила себе душу – эти вот джинсы с бабочками на попе стоят четыре пятьсот.

– Мне как раз, – Диана уже надела белые туфельки, в руке сумочка, а на голове – диадема, будто она на утренник собралась. – Хочу платье померить. Можно?

– Это все твое, моя хорошая, – мама отделила вещи Дианы, и мои. – И ты, Люб, примерь.

– Как ты заработала на эти вещи? – нахмурилась я. – Здесь… здесь тысяч на сорок. Откуда все это?

– Ты можешь просто порадоваться? – мама всплеснула руками, да еще и всхлипнула. – Я просто решила вас порадовать. Накопила, ясно? Себе ничего не взяла, вам вот накупила. И пить завтра брошу.

– Как бросишь – поговорим.

– Не веришь мне, да? Ну конечно, мать плохая…

– Ой, давай без цитат. Я смотрела «Любовь и голуби», мам. Ничего ты не копила, и явно не заработала, нигде за сутки столько денег не достать. У какого-то пьянчужки взяла из тех кто у нас ночевал, да? А потом он вернется сюда, и прирежет нас за эти деньги. Иди, сдай все это в магазин, и верни бабло тому, у кого его взяла. Я за шмотье не намерена от быдла прятаться.

Не знаю, почему я так вспылила. Может, потому что это правда, я по лицу мамы вижу, что угадала. У нас не только бомжеватые маргиналы ошиваются, но и дружки отчима, которые с вахты приезжают. С полными карманами денег. За их счет и гульбища устраивают.

А еще… еще я злюсь, потому что мама и правда пыталась сделать нам с Ди приятно. Она часто пытается, вот только лучшим подарком была бы ее трезвость. А в обещание про «брошу завтра пить» я уже не верю. Напьется, придет этот пьяница, за счет которого куплена одежда, и устроит здесь мордобой. И кому потом слезы сестры утирать? Мне!

– Диан, снимай. Одежда с браком, её нужно в магазин вернуть. Мы с мамой купим тебе на днях такие же вещи, – подошла к сестре, но она ни в какую.

Отбежала от меня, обиженно губы надула. Уже в новом платье. И оно ей идет. Дианке все идет – чудной красоты девочка, ей в модели дорога, это уже понятно.

– Нет!

– Диана!

– Нет! Не отдам! Моё!

– Люб, успокойся. Я всё беру на себя, – мама взяла меня за руку. – Это ваши вещи. Любые последствия на мне.

– Значит, деньги точно ворованные, – скривила я губы. – Мне все это не нужно. Не надену.

– Не почему ты такая? Ненавидишь меня? – выкрикнула мама. – Презираешь? Я что, мусор? Я твоя мама, а ты со мной так обращаешься, как с ничтожеством! Ты…

– Мам, не кричи, – перебила, и тихо сказала: – Я бы обрадовалась дешевой майке, если бы ты мне ее подарила. Купленную на твою зарплату. Но не этому. Я понимаю, что ты хотела нам подарок сделать, но мне такой подарок не нужен.

Обернулась на Диану. Она успела все вещи с кровати взять, прижала их к животу, и надулась как лягушка. Того и гляди заплачет. Черт! У нее теперь ничего не отнимешь.

– Мои вещи сдай. Я это не буду носить. Деньги не пропивайте, отложи, за ними явно вернутся, – повторила я.

Мама расплакалась пьяными слезами, повалилась на кровать. Знаю – заснет через пару минут, но все равно почему-то себя сволочью чувствую и какой-то грымзой.

– Не плачь, – неловко похлопала маму по спине.

Не знаю, что делать. Я умею утешать Диану, но пьяные слезы утирать не умею. Меня спас зазвонивший телефон, к которому я метнулась как утопающая к берегу. Даже не посмотрела, кто звонит.

– Да.

– Ну наконец-то! – услышала голос Руслана. – Обиделась, злюка?

– Я же тебя уже посылала, или посыл был неясен?

– Вообще-то я с белым флагом, Люб.

– Засунь его себе…

– В жопу, – договорил Руслан, и рассмеялся. – Ладно, угомонись. В этом притоне, который называется клуб, тебе нечего делать. Не хочешь у меня жить? Сниму тебе квартиру, с сестрой помогу.

– Я же сказала, что мне ничего не нужно от тебя!

– А теперь про белый флаг, красивая моя. Если ты соглашаешься на мое предложение, завтра ты встретишься с братом. Я выбил вам свидание. Вместе поедем в колонию, правда выехать придется в четыре утра, но ты ведь привыкла не спать ночами. Сегодня купим ему продукты, передашь посылку. Не думаю, что ты в состоянии баловать его, только сигареты наверное и отправляешь. Ну так что? С меня – свидание с братом, трехчасовое, между прочим, доставка туда-обратно, а с тебя – согласие жить в съемной квартире вместе с сестрой. Даже спать за это со мной не нужно. Твой ответ?

РУСЛАН

Приехал я к дому Любы в три пятьдесят. Вышел из машины, и закурил сигарету.

Местечко пиздецовое. За домом слышен пьяный смех какой-то гопоты – подростки бухают, видимо; неподалеку припаркована раздолбанная «шестерка», в ней девка оседлала парня. Трахаются.

Интересно, Люба выйдет? Если не выйдет – нужно забить. Я привык держать свое слово, так что если она не поедет со мной, то никакой квартиры, и вообще ничего. Нужно будет просто о ней забыть. А по уму, лучше бы мне и сейчас за ней не носиться, не для меня она. Но тянет. Хочу – и все тут.

Ровно в четыре Люба вышла из барака. Одета на удивление скромно, прямо как монашка – широкая рубашка и свободные джинсы. На руках – спящая Диана. Вышел, забрал у Любы ребенка, и устроил на заднем сидении.

– Привет, – прошептал.

– Привет. Можешь говорить нормально, Дианку только крики разбудить могут. Она привычная, не проснется от простого разговора.

– Ну ок, – завел машину, вырулил с этой убогой улицы с разбитыми фонарями, – значит, забились? Свиданка с братом в обмен на твой переезд?

– Наш с Дианой переезд. И ты не будешь приходить к нам как к себе домой, без всяких дубликатов ключей, хорошо? А еще я потом верну тебе деньги.