Твоя первая весна (СИ) - Страница 3
‒ Мы ГРОМКО разговаривали, ‒ Том смотрел в пол, он вообще врать не умел. А еще он вдруг задумался, что не понимает своего поведения. И если у него сейчас спросят причины какого-то негодования к Литцу, то он не сможет четко их назвать.
‒ Вильгельм, вы знаете, что вы омега? Почему вы позволили себе разговаривать на повышенных тонах с Альфой? ‒ властный голос подчинял любого, кто его слышал. Даже Билл весь сжался и почему-то, почти инстинктивно, придвинулся ближе к Тому.
‒ Я... Я... Просто...
‒ Вот именно, ‒ не стала слушать мычание глупой омеги, ‒ вы существа слабые, Вильгельм. Вы не должны позволять себе спорить с особями выше вас по рангу! Повышать на них голос и возражать им – так поступают невоспитанные омеги из трущоб! У вас же влиятельные родители, которые верят в то, что из вас может получиться что-то хорошее! Хотя я, честно говоря, уже сомневаюсь в этом.
‒ Просто у меня весна...
‒ У ВСЕХ весна! ‒ перебивает Билла. ‒ Молодой человек, разве вы не знаете, что все особи весной чувствуют себя не так, как обычно?!
‒ Но у меня шестнадцатая весна... ‒ тихий лепет.
‒ Тогда вам тем более не стоит тереться в компании Альф! ‒ она повела носом, вдыхая очень слабый аромат взрослеющего организма. Том это заметил. Он даже дернулся как от удара тока, что-то ему не нравилось во всей этой картине. ‒ Ждите у кабинета, я вызываю ваших родителей!
Улица Женевьев Роше. Дом семейства Эрэй. 13:30.
Улица, названная в честь первой женщины омеги, которая доказала, что существа ее пола тоже могут находиться в правящем совете страны и быть там полезными.
Дом семейства Эрэй находился в самом конце улицы. Несмотря на раннюю весну, тут еще лежал снег, покрывающий крыши дома и затрудняющий выезд автомобиля главы семейства. Огромный двухэтажный дом в стиле шале, с большой террасой и несколькими балконами, стоящий на фоне роскошных гор и заснеженных деревьев. Внутри строение было обустроено в том же стиле – шале и имело небольшую кухню, гостиную с выходом в столовую, несколько комнат домочадцев, ванную и туалет. На второй этаж вела дубовая лестница с красивыми резными перилами.
В просторной гостиной на черно-коричневых диванах восседали хозяева дома и их лучшие друзья – супруги Литц.
Хозяйка дома – омега в возрасте – Шарлота Эрэй, сидела рядом с мужем на удобном диванчике напротив камина. Она мило улыбалась, рассказывая об очередной выходке внучки, что родилась у их старшей дочери – омеги. Ее смеху вторил смех омеги из семейства Литц. Флай нашел своего супруга совсем в юном возрасте – 14 лет. А уже в шестнадцать – в ночь первой течки, они зачали первого ребенка. Первого и пока единственного омегу – Вильгельма.
Альфы же миролюбиво обсуждали новости города. Как друзья с раннего детства они знали друг о друге все. Бэнжамин Эрэй был человеком спокойным, справедливым, мягким... Пока дело не касалось его детей или омеги. Как и любой Альфа он стремился защитить даже старшую дочь омегу, которая уже была под крылом своего избранника и жила в другой стране, а с родителями общалась только по видеосвязи. А Лондон Литц, отец Вильгельма и муж молодого Флая, был пошустрее своего друга Альфы. Лондон носил имя одного из самых красивейших и спокойных городов мира, но натура его была страстной, разрывной, с неугасающим задором. Именно из-за него Бэнжамин Эрей постоянно влезал в проблемы.
Но вот еще молодой омега-отец поднял вопрос, который очень сильно волнует его последние недели:
‒ Я беспокоюсь о Билле, ‒ говорил Флай, ‒ мы решили, что ему не стоит ложиться в клинику для первой течки. Пообещали, что он проведет ее с Альфой. Но... ‒ он насторожено посмотрел на супруга‒ ... но мы ведь не выбирали для него Альфу, решив, что это будет нечестно по отношению к природе...
Шарлота Эрей тяжело вздохнула и попыталась успокоить друга:
‒ Он вполне может провести свою первую течку в одиночестве. Это только закалит его тело и дух...
‒ Но эти мучения, ‒ вздыхает Флай, ‒ я не хочу, чтобы он испытал эту боль. Я не испытывал и его не хочу подвергать этому.
‒ Можете найти ему Альфу на время первой течки... ‒ пожал плечами Бэнжамин Эрэй.
‒ Билл не согласится, ‒ тут же вступает в разговор Лондон Литц, ‒ он, как и его омега-отец, слишком придирчивы в этом плане... ‒ он обнял своего накуксившегося супруга за плечо. ‒ Это в нашем семействе нормальная черта характера этих существ.
‒ Да, вон, ‒ предлагает Бэнжамин, ‒ возьмите Томаса, он все равно недавно отказался от омеги, которую ему пророчили истинной. Бестолковый пацан! И школу скоро закончит, а мозгов как у мотылька... ‒ смеется.
‒ Они друг друга терпеть не могут! ‒ замечает Шарлота. ‒ А вообще, идея мне нравится. Если бы они запечатлели друг друга, то мы бы породнились с вами.
Все четверо участников разговора призадумались.
VII школа Саламона. 14:10
‒ Это из-за тебя меня снова будут отчитывать дома! ‒ нудел Томас.
‒ Из-за меня? ‒ возмущается омега. ‒ Это ты ко мне почем зря лезешь! Не трогал бы меня вообще...
‒ Надо больно тебя трогать! ‒ сползает по спинке стула еще ниже, вытягивая ноги в пустой коридор. ‒ Тебе лишь бы чтобы тебя потрогали... ОмеЧка течная...
‒ Может, омеЖка все-таки? ‒ поворачивает лицо в сторону рядом сидячего Альфы.
‒ Течка у омеЧки! А не теЖка у омеЖки...
Билл громко цыкнул:
‒ Твое чувство юмора заслуживает памятника...
‒ Да?
‒ Ага, мраморной плиты на кладбище: «Помним, любим, скорбим!»
‒ Вот ты же меня первый цепляешь! ‒ дернулся, принимая прямое положение на стуле.