Творцы миров - Страница 9

– То-то я гляжу, ваше лицо мне какое-то знакомое, – приходя в сильное волнение, победоносно произнес бармен-кунгиец. – В ту же минуту, как вы вошли, я думаю – какое знакомое лицо. Конечно, голография всего не передаст, однако, однако… Вот! Как вы думаете, мисс Арад, удобно будет мне попросить у вас запечатлеть здесь свой голос?

Она взяла из его широченной четырехпалой руки плеер с микрофильмом Продолжения Сотворения и, ядовито усмехаясь, спросила:

– И, конечно, это не для вас, а для вашего племянника Сэма?

Кунгиец принял озадаченный вид.

– Нет у меня никаких племянников Сэмов, – сказал он, – но вот мой младший брат Брктлтык… А почему вы так подумали?

– Магия, – обреченно вздохнула Кин. Она взяла свой стакан, пересела к столику у широкого окна и принялась лениво рассматривать готовящиеся к отходу челноки, вполуха прислушиваясь к тому, как бармен-кунгиец взволнованно объясняется с кем-то по интеркому.

Внезапно перед ее столиком выросла долговязая фигура. Она подняла на нее взгляд.

Все-таки следует что-то сказать и о самих кунгийцах. Этот молодчик был под два метра ростом, с лихо зачесанным назад ярко-красным вихром из чего-то, весьма отдаленно напоминающего волосы. Огромные глаза, заполняющие почти все лицо, были на две трети прикрыты веками, защищаясь от света дополнительных ламп, которые бармен-кунгиец специально включил, чтобы угодить Кин. Скелетобразная фигура имела выступающие мускулы, напоминающие птичек, присевших на провода, и горб на спине между лопатками, где находилось третье легкое. Его комбинезон пилота являлся шедевром портняжного искусства. Обстоятельства к тому вынуждали. У кунгийца было четыре руки.

Существо перед ней приветливо ощерило пасть в улыбке. Улыбка представляла собой красный шрам в нижней части лица от уха до уха, покрытый пузырящейся слизью.

– Меня зовут Марко Форфарер, – произнесло оно, – и, идя на встречу вопросу в ваших глазах, сразу скажу – я натуризованный землянин, и юридически я – человек. И пусть небольшая неувязка с обстоятельствами моего появления на свет вас не смущает.

– Извините, – сказала Кин. – Знаете, это все вторая пара рук.

– Я понимаю.

Он наклонился почти вплотную к ней и, дыша болотной вонью, заговорщически прошептал:

– Плоский Мир?

После чего с необычайно довольным видом присел к ней за столик, и они некоторое время молча рассматривали друг друга, каждый стараясь прочитать мысли собеседника.

– А откуда вы узнали? – наконец спросила Кин.

– Магия, – многозначительно ответил он. – Я узнал вас. В свое время я был просто без ума от вашей книги. И я знаю, что Кин Арад работает на Компанию. И я вижу ее, сидящую в баре на Верху Линии, в том месте, где ее никто не ожидает увидеть. Выглядит она ужасно озабоченно. И тут я вспоминаю, что с месяц назад, когда я болтался на Эфтнии и никак не мог поймать корабль с планеты – оказалось, что кроме меня там вообще нет пилотов такого роста – я получил приглашение от одного человека, который…

– Думаю, я его знаю, – сказала Кин.

– Он мне кое о чем рассказал и кое-что пообещал. Кстати, а что он пообещал вам?

Кин пожала плечами.

– Среди прочего – шапку-невидимку.

Глаза кунгийца удивленно распахнулись.

– Мне он, в обмен на мои услуги, предложил кошелек из шкурки одного маленького зверька. Кошелек, который может делать сколько угодно вот этого, – произнес он вполголоса и вытащил из кармана кучу денег. Кин взяла некоторые из банкнот, чтобы рассмотреть поближе. Там были упаковки по 100 и 1000 Дней, керамические слитки эфтнийских долларов, разнообразная земная валюта, скрученная в тугой толстый рулон, несколько сотен Звездных такенов и кредитная карточка.

– Кое-какие деньги я уже сдал менялам на Эфтнии, и они спокойно их взяли. Если вы хоть раз вели дела с эфтнийцами, то уж, наверно, знаете, что лучшей проверки и не придумаешь, – рассказывал Марко, – кредитка, кажется, тоже эфтнийская.

Этого добра было еще больше, особенно эфтнийских долларов. Но я тогда здорово поиздержался.

Кин подтолкнула пальцем эфтнийскую деньгу и задумчиво проследила, как она перекатилась через стол.

– И что, они берутся прямо из этого кошелька?

– Ага. Он не больше ладони размером. Я своими глазами видел, как этот парень все доставал и доставал оттуда деньги. Поначалу я думал, что он из Компании. Он очень хотел нанять меня.

– В качестве пилота?

Кунгиец развел одной из пару рук.

– Не ошибусь, если скажу, что в принципе я могу водить любой корабль. И даже без Подпространственной матрицы. Так что, наверно, я самый лучший… а этим что здесь надо?

По направлению к их столику шествовал бармен-кунгиец, ведомый здоровенным волосатым шаром, передвигающимся прыжками на одной ноге. Сбоку у него болталась коробка разговорного устройства.

– Этот эфтниец, – представил его бармен, – является офицером санитарной службы Верха.

– Очень приятно с вами познакомиться, – приветствовала эфтнийца Кин.

Шар проворно выхватил щупальцем из складок – своей кожи, плаща? – небольшую переносную клетку для птиц и сунул ее прямо в лицо Кин. Было слышно, как Марко злобно зашипел.

«Вуаля! Извиняюся!» – заскрипел динамик в коробке. – «Землянин! Разумный! Вопрос!»

Крупная черная птица хмуро посмотрела на Кин и снова принялась копаться в своем грязноватом оперении.

– Это у нас со вчерашнего дня, – почел своим долгом пояснить бармен-кунгиец. – Я ему все толкую, что это обычное животное, земная птица. Только говорящая. Мы искали такого в Гиде разумных, но там был только один с крыльями, а этот на него не похож.

– Этот похож на старую добрую ворону. Только очень большую, – сказала Кин, принимая в руки клетку. – А в чем проблема? – Она на минутку задумалась. – А! Я, кажется, поняла. Вы не знаете, что с ней делать. Арестовать ее или свернуть шею? И почему птичка сидит в клетке?

– Загадкер! Мы всю голову сломали! – Под влиянием мгновенного импульса Кин открыла клетку. Птица вскочила на жердочку и умно поглядела на нее одним глазом.

– Она не представляет никакой опасности, – объяснила Кин, – просто чье-то домашнее животное.

– Домашнее?

– Учитывайте своеобразие мышления, – пояснил Марко, – люди – они всегда немного того. Сумасшедшие.

Эфтниец снова настойчиво сунулся вперед и выкинул в сторону Кин одно из щупалец. В нем он держал увесистый торообразный предмет со свешивающимися разноцветными проволочками. Сердце Кин сделало перебой и снова пошло ровно – она узнала эфтнийское приспособление для воспроизведения звука и изображения.

– Когда я сказал ему, что вы – это вы, он сразу рванул в свою конуру за ихним переводом вашей книжки, – смущенно признался бармен-кунгиец. – Он, видно, хочет от вас…

Но Кин уже ставила свою подпись на боку эфтнийского плеера. «Понимать! Сам! Нет!» – заквакала коробка. «Для! Свояченица! Молодой!»

– Он говорит… Я все поняла, – устало сказала Кин.

– Джало! – резко выкрикнула ворона.

– Заберите это, – сказал бармен-кунгиец, предавая клетку Марко. – Можете кормить ее, съесть ее или жить с ней, учить ее петь, и что там еще люди делают с домовыми птицами…

– Домашними, – поправил Марко. Он взял клетку под мышку. – Похоже, отвязаться от нее им все равно не удастся.

Кин и Марко встали и, распрощавшись, направились к челнокам.

Эфтниец долго и внимательно смотрел им след.

– Сумасшедшие, – проскрипел он.

– А что там! Сегодня люди заправляют всем во Вселенной, – сказал бармен-кунгиец горько. – Хотел бы и я быть таким сумасшедшим. Видел, как пошла! Будто вся Галактика у нее под каблуком.

Эфтниец всесторонне обдумал сказанное, но сопоставление любых способов передвижения без участия щупалец было ему не под силу.

– Нет, – ответил он.

На челноке было всего несколько пассажиров. Последовало несколько секунд повышенной тяжести, когда реактивные двигатели разгоняли челнок, а затем устремили его вниз.

– Теперь хоть местный гид у меня есть, – сказала Кин и хихикнула, чтобы показать, что просто пошутила. Ей показалось, что этот кунгиец понимает юмор. Юридически человек!