Творцы империй - Страница 18
Сталин. Всякого, имеющего капитал, можно считать капиталистом, господин Черчилль, но не всякого, имеющего партийный билет, можно считать коммунистом. Когда твоя партия побеждает, она становится соблазнительной для мерзавцев, и какие бы меры от их проникновения вы ни принимали, какие бы чистки ни проводили, а они в партию все равно пролазят. Разве вы не видите, что случилось с 18-ти миллионной КПСС при Горбачеве? Партия, которая в Великую Отечественную войну положила на полях сражений половину своих членов, оказалась через 40 лет трусливой и алчной толпой, готовой служить кому угодно. Даже в ее ЦК не нашлось и десятка достойных людей. Столько мерзавцев-предателей сразу спустя целых 40 лет после войны! Вы что же, считаете, что до войны их не было?
Черчилль. На этот вопрос нельзя ответить отрицательно — конечно, они были. Только в Англии мы имели 20 тыс. прямых пособников господина Гитлера. Кстати, когда я узнал, что, начиная от Хрущева, сначала советский, а потом российский Верховные суды реабилитировали всех изменников, осужденных в годы вашего правления, то мне, маршал, вспомнилась русская поговорка, что если заставить дурака Богу молиться, то он поклонами себе голову расшибет. Ведь этим Верховные суды судебно «установили», что в СССР вообще и никогда не было никаких изменников и шпионов.
А чем же тогда занимались разведки сопредельных с СССР стран? На кого они тратили выделяемые им для агентов деньги?
Сталин. С Вашего позволения, господин премьер-министр, я хотел бы прояснить еще одно обстоятельство, для чего задать вам пару вопросов.
Черчилль. Пожалуйста.
Сталин. Вы помните, как весной 1945 г. Вы требовали от своих войск, чтобы они прорывались к Венгрии, так как пособница национал-социалистской Германии Венгрия не хотела сдаваться СССР и очень хотела сдаться Великобритании.
Черчилль. Да.
Сталин. Вы помните, как у нас в это время возник конфликт из-за того, что немецкие войска бегут сдаваться английским войскам? Помните, как я Вам писал, что трудно согласиться с тем, что отсутствие сопротивления со стороны немцев на западном фронте объясняется только лишь тем, что они оказались разбитыми. У немцев тогда имелось на восточном фронте 147 дивизий. Они могли бы без ущерба для своего дела снять с восточного фронта 15–20 дивизий и перебросить их на помощь своим войскам на западном фронте. Однако немцы этого не сделали. Они продолжали с остервенением драться с русскими за какую-то малоизвестную станцию Земляницу в Чехословакии, которая им столько же нужна, как мертвому припарки, но безо всякого сопротивления сдавали такие важные города в центре Германии, как Оснабрюк, Мангейм, Кассель. Согласитесь, что такое поведение немцев являлось более чем странным и непонятным.
Черчилль. Да, немцы действительно стремились сдаться нам.
Сталин. Одновременно Вы утверждаете, что немецкому национал-социализму были близки по духу режимы в других странах.
Черчилль. Разумеется, но я не пойму к чему эти вопросы.?
Сталин. Исходя из того, что к концу войны и национал-социалисты Германии, и их вассалы в других странах стремились сдаться Англии, а не СССР, то какой, по вашему мнению, режим ближе режиму господина Гитлера — наш, коммунистический, или ваш, империалистический?
Черчилль. Вы, маршал, подвели меня своими вопросами к ожидаемому ответу, как черт грешницу к котлу со смолой. Кстати, маршал, я всегда сравнивал Вас с дьяволом, даже когда еще лично не был с Вами знаком. Помню, когда стало ясно, что господин Гитлер нападет на СССР, то я стал высказываться в том духе, что я предложу Вам военный союз. Меня стали упрекать в отступлении от принципов антикоммунизма. И я тогда сказал, что у меня одна цель — уничтожение господина Гитлера, а нападение его на СССР сильно упрощает мне жизнь. И если бы господин Гитлер вторгся не в СССР, а в ад, я по меньшей мере благожелательно отозвался бы о Сатане в Палате общин.
Сталин. Но мы же не в Палате общин, к чему нам, давно умершим, использовать те пропагандистские приемы, которые и в земной жизни были малопригодными. В той жизни мы с господином Гитлером были врагами в такой степени, что по сравнению с нею ваша враждебность к нему не более, чем враждебность мальчика к не пришедшей к нему на свидание девочке.
Давайте из этого исходить и не смешивать коммунизм и национал-социализм воедино.
Гитлер. Маршал прав, и мне такая путаница ничего не дает и меня оскорбляет — мое учение к коммунизму не имеет никакого отношения.
Черчилль. Хорошо, приношу свои извинения и давайте вернемся к теме. (Гитлеру) И что, канцлер, 22 июня 1941 г. в Красной Армии Вас ждали предатели?
Двенадцатая серия
Черчилль. (Гитлеру). И что, канцлер, 22 июня 1941 г. в Красной Армии вас ждали предатели?
Гитлер. К сожалению, господин Черчилль, к тому времени их осталось очень немного, но нам повезло — незадолго до начала войны один из немногих оставшихся в живых предателей — генерал Дмитрий Павлов — был назначен командующим Западным особым военным округом в Белоруссии. И именно там мы и нанесли главный удар — в центре. Для СССР это было неожиданно. Во-первых, в этом направлении была болотистая местность, во-вторых, классика войны требовала нанесения двух охватывающих ударов. Поэтому советский Генштаб, не ожидая измены, расположил свои главные силы в Прибалтике и на Украине — не там, где мы ударили главными силами.
Но дело даже не в наличии предателей в РККА на начало войны. Дело в том, что эти предатели заложили в строение Красной Армии слабость и тщательно скрывали ее. Вот на эту слабость мы и рассчитывали.
Черчилль. Стоп, стоп, стоп! У меня слишком много вопросов. Во-первых, почему вы так презрительно называете их предателями? Ведь они работали на вас, на Германию. Это ваши люди.
Гитлер. Это мразь, а мразь работает только на себя. Да, в реальной политике приходится использовать и всякую мразь, как США использовали Горбачева, Ельцина, Яковлева и других. Но это не значит, что от этого мразь становится порядочнее.
Помню, в 1943 или 1944 гг. мне предложили встретиться с генералом Власовым, который в то время изменил присяге, данной СССР, и служил нам. Я счел это предложение оскорблением: как я, вождь немецкого народа и солдат, могу встречаться с низким подонком? Он мразь, за свое предательство получил деньги и должен знать свое место. Хотя с политической точки зрения, я, возможно, поступил и неправильно…
Черчилль. Хорошо, это понятно, нам, политикам, действительно слишком часто приходится общаться с мерзавцами.
Но совершенно противоречит всякой логике такой момент. Предположим, группа генералов Красной Армии решила захватить власть в стране. Таких примеров полно — от генерала Франко до генерала Пиночета. Здесь все ясно и логично.
Но как эти генералы могли ослаблять свою собственную армию? Ведь это самоубийство — им же с этой армией воевать! Где логика?!
Сталин. Если бы в войнах гибли генералы, а не солдаты, войн никогда бы не было. Это ведь тоже логика.
Здесь действительно вопрос не простой. Вот вы, господин премьер-министр, в той жизни не видели разницы между коммунизмом и национал-социализмом, а разница есть. Поэтому попрошу вас набраться терпения и выслушать.
Мы, большевики, люди пришедшие к власти в России в 1917 г., - марксисты. Что это значит? Это значит, что мы руководствовались теорией Карла Маркса для построения счастливого и справедливого будущего для всего человечества.
Но как только мы пришли к власти, вскрылось, что реалии не соответствуют теории Маркса. В реальности 2 плюс 2 равно 4, а по теории должно быть 12,5.
Гитлер. Вам надо было отбросить этот еврейский бред!
Черчилль. Действительно…
Сталин. Все не так просто. По теории Маркса наш приход к власти был исторически неизбежен, т. е. закономерен! И поэтому наше нахождение у власти было законным. Уберите теорию Маркса и мы становимся неизвестно кем и неизвестно зачем стоящими у руля России.