Творческий путь Михаила Булгакова - Страница 17
«Братья Турбины» шли, и, следовательно, были афиши. «Прилагаю одну из бесчисленных моих афиш», — писал Булгаков в цитированном выше письме из Владикавказа, в феврале 1921 года.
«Это лето я все время выступал с эстрад с рассказами и лекциями», — писал он в том же письме… И, следовательно, снова должны были быть афиши.
Афиши «Братьев Турбиных»… Афиши литературных вечеров, на которых выступал Булгаков… В архиве писателя их нет. Но афиши не рукопись и существовали, надо думать, не в единственном экземпляре?
Я попробовала искать на месте событий — в бывшем Владикавказе (теперь это город Орджоникидзе, столица Северо-Осетинской АССР). Не нашла. Ни в республиканском архиве, ни в краеведческом музее… Не нашла в коллекции городского театра… В коллекции Северо-Осетинского НИИ… В республиканской библиотеке… Снова — в который раз — вернулась к неисчерпаемым фондам ЦГАЛИ СССР (Центрального государственного архива литературы и искусства) в Москве.
Отсюда, собственно, надо было начинать: в ЦГАЛИ имеется фонд Юрия Слезкина. Во Владикавказе в 1920 году Юрий Слезкин и Михаил Булгаков были близко знакомы. В «Записках на манжетах», в той части, где изображен Владикавказ, Слезкин запечатлен тепло. Потом встречались в Москве в 1921—1924-м. Был Слезкин старше Булгакова, беллетристом, притом весьма известным, стал до революции…
В описи фонда Юрия Слезкина (опись фонда — это составленный архивариусом в самых общих чертах перечень имеющихся в фонде «единиц хранения» — папок, рукописей и дел) мелькнули знакомые слова: «Первый советский театр». Этого было достаточно, чтобы я выписала все, что хоть как-то могло касаться Владикавказа.
И вот в числе рукописей, писем, газетных вырезок и документов передо мной легли папки, полные театральных афиш и программ. Они принадлежали ЦГАЛИ уже двадцать лет, но до этого дня не выдавались ни разу — их не спрашивали ни разу. Волнующе пахло газетной пылью и старой известкой (одну из афиш Слезкин снял со стены, вместе с слоем побелки). Запах путешествия во времени…
Слезкин коллекционировал только те афиши и программы, в которых упоминалось его, Слезкина, имя. И конечно же не только владикавказские. Но владикавказских оказалось немало. И имя Булгакова замелькало на многих листах.
…Сложенная вчетверо (столько лет сложенная вчетверо), на сгибах искрошившаяся насквозь, афиша литературного вечера «Карусель».
На афише не указан год, только число и месяц. Но год можно установить по дате и дню недели: 25 августа выпало на среду именно в 1920 году. На афише не назван город. Но это Владикавказ: «Второй советский театр «Гигант»… Был во Владикавказе и «Второй», и именно в помещении бывшего кинотеатра «Гигант», его пытались превратить в оперный театр, но вот, оказывается, зал использовали и под литературные вечера.
Выступают и местные, и приезжие литераторы — Рюрик Ивнев, Юрий Слезкин, Константин Гатуев (это, по-видимому, о нем в «Записках на манжетах»: «Косвенно входил смелый, с орлиным лицом и огромным револьвером на поясе»). И Михаил Булгаков выступает дважды — с докладом-статьей «Литературные итоги» и отдельно с информацией по искусству.
…Программа «Вечер чеховского юмора» 14 октября 1920 года. «Вступительное слово «Чеховский юмор» прочтет М. А. Булгаков». (В «Записках на манжетах»: «Подотдельский декоратор нарисовал Антона Павловича Чехова с кривым носом и в таком чудовищном пенсне, что издали казалось, будто Чехов в автомобильных очках… Я читал вступительную статью «О чеховском юморе»… В театре — яблоку негде упасть. Временами я терялся. Видел сотни расплывчатых лиц, громоздившихся до купола…»)
…Программа вечера «А. С. Пушкин» 26 октября 1920 года. Снова имя Михаила Булгакова. (Внизу программы слова: «Администратор Филь». Так, может быть, администратор Филя в «Театральном романе» не полностью принадлежит Художественному театру?)
По привычке осторожно укладывая и пересчитывая листы, прежде чем расписаться, я еще раз просматриваю каждый. С лицевой стороны. И с оборотной. Может быть, что-нибудь упущено? Иногда на свет… Имя Булгакова сверкнуло на обороте слезкинской афиши…
Во Владикавказе катастрофически не хватало бумаги. Случалось, афиши печатали на чистой стороне оставшихся в типографии деникинских воззваний — все равно заклеится. А уж на обороте своих, почему-либо не попавших в расклейку афиш…
На обороте сбереженной Слезкиным афиши была другая. Более ранняя. Подотдел искусств и «Первый советский театр» объявляли об открытии зимнего драматического сезона 16 октября 1920 года комедией Гоголя «Ревизор». А на 21 октября — четверг — была объявлена премьера пьесы Булгакова «Братья Турбины».
Пьеса, оказывается, имела подзаголовок: «Пробил час».
Было ли что-нибудь общее между этим произведением и прославленной драмой «Дни Турбиных», шесть лет спустя поставленной во МХАТе и вошедшей в историю советского театра?
Пути создания мхатовского спектакля подробнейше известны, и можно с уверенностью сказать, что пьеса 1926 года была другая пьеса и герой ее был другой, хотя звали его так же — Алексей Васильевич Турбин. Но какая-то связь между этими произведениями существовала, сокровенная, образная связь. Она, вероятно, шла через роман «Белая гвардия», написанный в 1923–1924 годах, по времени — между этими двумя пьесами.
Текста «Братьев Турбиных», увы, нет. Свой экземпляр Булгаков уничтожил в 1923 году, в разгар работы над «Белой гвардией». И все-таки о пьесе известно не так уж мало. Афиша «Братьев Турбиных» не единственный найденный материальный след пьесы. Существуют письма Булгакова к родным, старая рецензия во владикавказской газете, несколько строк в дневнике Юрия Слезкина, написанные, правда, лет двенадцать спустя после события. И есть программка спектакля с перечнем действующих лиц и исполнителей.
Вот что восстановимо сейчас в содержании этой пьесы.
Самое имя Алексея Васильевича Турбина для Булгакова давно было связано с представлением о герое, субъективно ему близком, пожалуй, в какой-то степени даже автобиографическом (фамилия Турбины принадлежала его предкам со стороны матери). В замыслах Булгакова это имя появилось задолго до его владикавказской пьесы.
Действие «Братьев Турбиных» начиналось в доме Алексея. Может быть, в том самом киевском доме, который так обстоятельно описал в «Белой гвардии» Михаил Булгаков. И люди в этом доме жили почти те же, что и в «Белой гвардии». Только, пожалуй, более юные и еще больше похожие на Булгаковых и их друзей.
В перечне действующих лиц — Турбин-старший, Алексей. Его брат, младший Турбин, Вася, студент. Их сестра Леля, ученица консерватории.
Как и образ Елены в «Белой гвардии», этот образ, по-видимому, был связан с Варей Булгаковой: ученицей Киевской консерватории по классу рояля была Варя. Имя «Леля» в семье Булгаковых было уменьшительным от «Елена», это то же самое имя, под которым выведена героиня, кстати прекрасно аккомпанирующая на пианино, в «Белой гвардии» и в «Днях Турбиных».
В пьесе «Братья Турбины» жива мать Турбиных, и зовут ее так же, как покойную мать в «Белой гвардии», — Анна Владимировна.
Не странность ли в составе действующих лиц: горничная Алексея Турбина, горничная Анны Владимировны Турбиной? Пожалуй, для семьи Турбиных, если они действительно были похожи на Булгаковых, двух горничных многовато. Но, может быть, это означает, что герои живут на два дома — дом Алексея Турбина и дом Анны Владимировны? Ведь Булгаковы и жили на два дома — с 1913 года, когда Михаил Булгаков, женившись, оставил материнский кров; в 1918 году он в старое гнездо вернулся, но оттуда к этому времени ушла, выйдя замуж второй раз, мать…
Другие смутно знакомые имена, за которыми угадываются образы юности писателя, Киева, дома…
Саша Бурчинский, скрипач. (Не Саша ли Гдешинский с его скрипкой просматривался в этом персонаже?) Женское имя — Кэт Рында. Ее брат, Женя Рында, скульптор. (Художником и, кажется, именно скульптором был один из братьев Татьяны Николаевны, носившей старинную дворянскую фамилию Лаппа.)