Твой силуэт как иллюзия (СИ) - Страница 72

Мы все не знаем, что будет завтра, но хотим верить и верим, что наше завтра будет светлым и счастливым.

— Не сиди здесь долго, простынешь, — Лёня выбрался из укрытия и спустился с крыши. Свежий воздух приятно кружил голову. Может, перебраться в глушь? Нет! Лёнечка Костенко рождён не для этого. Лёнечка Костенко не может довольствоваться малым.

Какой же он на самом деле? Страшный человек, способный на убийство? Шут, веселящий толпу? Добрый самаритянин, помогающий людям? Психолог, ковыряющийся в чужих головах? Бог, взявшийся вершить чужие судьбы? Чёрт, ломающий жизни? Кто же он?

Лёня прошёл на задний двор и издалека посмотрел на Олега. Красавец! Выбор племянницы он одобрял.

Толик вернулся к работе и теперь вместе с Романом доделывал навес: старый покосился, и на семейном совете было решено отремонтировать его. То, что они называли навесом, на деле было очень просторной открытой верандой с огромным столом и скамейками, тянувшимися вдоль по обеим сторонам. Рядом был установлен большой мангал, так что все посиделки обычно проходили здесь. Для зимних сборов Дмитрий с Толиком и Романом ещё пару лет назад построили закрытую веранду, примыкающую к дому.

Они были семьёй. Большой семьёй, и Лёня был благодарен за то, что эта семья приняла его.

Он прошёл дальше и заглянул в сарай, из которого доносился мат Егора. Оказалось, что Павел уронил ему на ногу ящик с инструментами. Нет, что-то в этой жизни не меняется: Крюков в хозяйстве был бесполезен, как зубочистка против автомата.

Из дома потрясающе пахло. Костенко потянул носом и сглотнул: женщины в этой семье готовили восхитительно. Может, и Женька научится чему-нибудь? Хотя нет. Невозможно.

За воротами взвизгнули шины. Зря, наверное, он позволил когда-то племяннице сесть за руль. С другой стороны, кто ей запретит что-то? Таким не спрашивают.

Женя нетерпеливо сигналила. Мимо пробежал Олег, а за ним промчался его младший брат.

— Тормознутые! — возмущалась за воротами Копейкина.

— Позвонила бы, — фыркнул Олег. Он занёс во двор ящик водки и вернулся обратно. Егор, пыхтя, тащил пакеты с позвякивающими бутылками.

— Куда столько набрала? — присвистнул Лёня.

— Поверь, самое то, — племянница прошла мимо него с подозрительной ухмылкой на губах.

— Помоги, — Олег внёс второй ящик.

— Это всё?

— Если бы. Возьми тот. Пока хватит.

Вокруг все засуетились. Кто-то забивал последний гвозди, кто-то двигал скамейки, кто-то расстилал скатерть, а кто-то уже торопливо накрывал на стол.

Щербатый стоял возле мангала и насаживал шашлык. Мясо всегда было на нём. Рядом крутились дети, сбежавшие от Натальи.

Баба Глаша раздавала указания, стоя на крыльце и размахивая руками. Костенко желал ей лишь здоровья и долгих лет жизни. Страшно даже было представить, что её вдруг не станет.

— Лёнечка, принеси, пожалуйста, картошку, — Антонина Ивановна мягко коснулась его плеча.

— Конечно. На кухне?

— Да, Татьяна покажет.

Лёня вошёл в дом и завернул на кухню.

— Ты за картошкой? Вот, — Смирнова ткнула пальцем в большую кастрюлю. — Спасибо, а то тяжело что-то.

— Без проблем. Ещё нужно что-нибудь? — Костенко поднял действительно тяжёлую кастрюлю, больше похожую на приличных размеров бак.

— Нет, мелочи сами вынесем.

Под чутким руководством Антонины Ивановны он дотащил ношу до веранды и поставил в угол на невысокую скамью, служащую как раз подставкой.

Суета постепенно превратилась в мирные посиделки за столом. Ветер дул, но он не был слишком холодным, к тому же все были соответственно одеты. Женька вообще приволокла откуда-то из дома маленькую подушку, на которую уселась, и тёплый плед, в который укуталась чуть ли не с носом. День был довольно тёплым, но она всё же старалась беречь себя.

— Толь, ну что там? — Сизов подошёл к любовнику.

— Миску дай. Первая партия готова.

— Ром, Лёнька, разливайте, — баба Глаша и за столом правила.

Выпили за семью и встречу. Толик снова вернулся к мангалу. Егор постоянно хватался за телефон, Олег непрерывно подкладывал Жене в тарелку зелень. Она кривилась, но ела. Татьяна с беспокойством посматривала на задумавшуюся дочь. Наталья безуспешно успокаивала Киру с Елисеем. Павел с Кисой шушукались, а Антонина Ивановна деликатно покашливала, сидя рядом с ними. Роман с Дмитрием обсуждали какие-то рабочие моменты, а Лёня выслушивал наставления бабы Глаши. Она непременно хотела скорее женить его.

— Жень, ты чего не пьёшь? — неожиданно спросил Павел, посмотрев на стакан компота в руке подруги.

— Не хочется.

— Офигеть, — Крюков вскинул брови в удивлении.

— Не думал, что доживу до этого дня, — хохотнул Роман.

На самом деле ему было не так уж весело: всё ещё не пришёл в себя после объявления Егора о желании жить в другой стране. Конечно, это будет нескоро, но…

— И не до такого ещё доживёшь, — усмехнулась Копейкина.

Олег замер.

— В смысле? — полюбопытствовала Киса.

— Если ты скажешь, что вы решили отменить свадьбу, я вам обоим шеи сверну, — Лёня нахмурился.

— После того, сколько ты в неё вбухал? Не беспокойся.

Что-то в словах и ухмылочках племянницы напрягало Костенко. Он привык, конечно, к разным сюрпризам, но сейчас внутри шевелилось беспокойство. И Олег ещё странно прятал взгляд.

Леонид налил водки в стопку. Что ж такое? Остальным наливал Роман, потому что Костенко со своей стопкой слово застыл.

Поздравили Олега с Женькой с предстоящей свадьбой. Баба Глаша от души пожелала поскорее детишек завести, от чего Лёнечку передёрнуло. И Романа, кстати, тоже. Он-то и сам ещё не прочь был пятого…

— Ну, собственно, уже, — Копейкина обнажила в улыбке клыки.

Все недоумённо переглянулись, пожали плечами и выпили. Только Лёня притормозил, погрузившись в мысли, и позже других поднёс стопку к губам.

— Это… Лёнечка, сказать хотела, — Женька продолжала предвкушающе скалиться, — ты дедом станешь!

Водка пошла не в то горло, как говорится. Леонид подавился и закашлялся. В воцарившейся тишине его кашель гремел набатом.

— Ты не переживай, если мальчик будет, мы решили Лёней назвать. Прикольно, да? Дедушка Лёня и внук Лёня? — Юмор племянницы Костенко не оценил. Его лицо посерело, а потом начало краснеть. Роману тоже сделалось слишком душно, и он расстегнул куртку. Татьяна улыбалась, глядя на мужа. Собственно, довольны были практически все, потому что после небольшой заминки, бросились на Олега с Женькой с поздравлениями. Даже Алеся от переизбытка эмоций смачно поцеловала невесту брата в нос. Егор же был скупее в выражении чувств, но в глазах читалось одобрение. Баба Глаша тут же накинулась на внучку с ворчанием, мол, они-то чего тянут.

Лёню не отпускало. У него вся жизнь перед глазами проплыла калейдоскопом чёрно-белых картинок. Дед. Лёня Костенко — дед?! Этот мир сошёл с ума. Невозможно, нереально.

Олег дотронулся до его плеча, но отшатнулся от колючего взгляда, брошенного из-под густых ресниц.

— Лёнечка, — довольная произведённым эффектом Женька повернулась всем корпусом к дяде, — ты рад?

— Помолчала бы, — простонал Роман с другого края стола.

— Ой, Ромочка, а ты чего? Внуков не хочешь?

— Заткнись…

— Хочет, Жень, хочет. Ему просто надо привыкнуть к этой мысли, — Татьяна откровенно смеялась.

Костенко трясущимися руками наполнил свою стопку и, запрокинув голову, выпил. В этот раз пошло хорошо. Очень хорошо. Сколько там ящиков было? Отлично. Самое то. Может, ещё прикупить сразу?

— Лёнь, ты как? — к нему подошёл Толик.

— Щербатый, она пошутила, да?

— Сомневаюсь…

— Я ещё молод!

— Лёнь, успокойся.

Костенко обвёл пустым взглядом собравшихся за столом и вздохнул. Горько так, будто старушка в каком-нибудь старом мультфильме.

Новая жизнь — это потрясающе. А что делать со старой? Она как иллюзия пролетает мгновенно хрупким силуэтом. Всё, что мы можем, это окрасить её в какой-то цвет.

Дед. Дедушка. Старик.