Твой последний шазам (СИ) - Страница 84

— Я сейчас умру, — произнесла я, не слыша своих слов.

Лёха сбросил мой рюкзак на землю и обеими руками потряс столб. Обернулся на мой голос, что-то ответил, но я не слышала. Потом ещё говорил, и ещё, но всё без толку.

Не выдержав, подошел ко мне и похлопал по спине.

— Короче, давай заканчивай. Я конечно всё понимаю, но у всех сегодня тяжелый день. Сейчас в посёлок схожу, людей найду. Снимем его. Потому что, если я туда полезу, мы с ним вместе грохнемся. Всё нормально будет. Тоже мне трагедия.

— Он жив?

— А кто по-твоему сейчас с тобой разговаривал? Всевышний?

Лёха усмехнулся и припустил в сторону калитки.

— Костя, — позвала я. — Ты правда жив?

— Нет, — ответил он сдавленным голосом. — Я умер с тех пор, как ты воткнула нож мне в спину. Какой смысл спрашивать?

Я бросилась к столбу.

— Как им такое только в голову взбрело?

— Это я подсказал. Подумал, что после твоего поступка я бы мог стать святым или мучеником… Всё же лучше, чем сдохнуть от разрыва селезенки или кровоизлияния в мозг.

— Они тебя сильно били?

— В сравнении с той раной, которую оставила ты, пара синяков — это ничто.

— Костик, прости, пожалуйста. Я сделала это не потому, что ты выбрал её. Клянусь! Я поступила так из-за тебя, из-за справедливости. Если ты меня ещё хоть немного любишь, то должен понять. Ты же ещё любишь? Потому что я тебя — очень!

— Ну, почему сейчас? — он закашлялся. — Почему мне обязательно нужно было повиснуть на столбе, чтобы об этом узнать?

— Ты простишь меня? Пожалуйста.

— Тоня…, — он глубоко вдохнул. — Неужели ты ещё не поняла, что я всегда буду тебя прощать? Чего бы ты не сделала. Потому, что я безвольный, бесхарактерный…придурок. Только, умоляю, перестань плакать. От этих слёз я сдохну раньше, чем от удушья. Ты же знаешь, что распятые умирают не от кровотечения?

— Когда вы убежали, один пацан остался, и мы с ним подрались. Представляешь? По-настоящему.

— Бедный пацан.

— Если бы не он, я бы пришла раньше.

— Ты и так пришла слишком рано. Мой труп ещё разговаривает.

— Ты же сказал, что простил меня.

— Простил, но пока ещё не забыл.

— Кость, а мы можем так, чтобы не оглядываться?

— Никогда?

— Никогда.

— Фру ве мунсун? Джаст ми энд ю?

— Да, чтобы долго, счастливо и в один день.

— Так же никогда не бывает, глупенькая, — он улыбался, — но ради тебя я готов попробовать.

Глава 30

Никита

В лагерь мы вернулись усталые, сонные и совершенно вымотанные ночным приключением. До посёлка доехали на автобусе, а оттуда пешком к себе.

По дороге почти не разговаривали и, когда шли через поля, в сторону фермерского дома старались не смотреть.

Макс был зол из-за синяка и того, что по его словам «так тупо» никогда не попадался. Дятел бессловесно страдал угрызениями совести, но молчал только потому, что я накричал на него, что уже ничего не исправить. Мне же просто было не по себе.

Из-за влажной духоты с самого раннего утра, повисшей в воздухе, дышать было тяжело. Однако раскаленное солнцем небо оставалось безоблачным, пустым и почти белым. В полях оглушающе стрекотали кузнечики, вся одежда взмокла от пота, я только и успевал вытирать лицо футболкой. Ноги подгибались, хотелось просто сесть посреди дороги и больше не двигаться.

Медали жалко не было. Как пришло, так и уйдет. Ничего страшного. Трифонов, конечно, разозлится, но пусть Дятел сам перед ним оправдывается. В этот раз заступаться за него я не собирался. Когда-то же человек должен научиться отвечать за свои поступки. Это нам ещё повезло, что фермеры не оказались безумными нарко-плантаторами, как полагал Макс. А ведь попади мы так где-нибудь в Мексике, нас бы точно грохнули на месте и скормили крокодилам.

К домикам подошли с единственной мыслью завалиться спать, но каково же было наше удивление, когда на столике мы увидели терпеливо поджидавшую нас Сашу. На коленях у неё лежали апельсины.

— Ты нашлась! — у Дятла ещё хватило сил на восторги.

Я тоже обрадовался, потому что всё то время, пока сидели в полиции не переставал думать о том, куда же она подевалась, но на бурные эмоции способен не был, скорее даже немного разозлился, что мы из-за неё попали в такую неприятную ситуацию, а ей хоть бы что.

— Я спать, — не глядя на неё, объявил Макс и ушёл к себе.

— Ребят, простите, — она поднялась навстречу. — Глупо получилось.

— Ещё как глупо, — я метнул убийственный взгляд в Дятла.

— Я тоже спать, — проблеял он. — Голова что-то кружится.

— Это от успеха, — сказал я. — Классно выступил.

— Ну ладно, Никит, хватит уже, — и он, оставив меня одного объясняться с ней, исчез в домике.

— Мне девчонки сказали, что вы искать пошли. Извини, пожалуйста, что так получилось. Просто я там сидела, сидела в кукурузе этой дурацкой, может даже немного задремала, а потом в темноте долго выбиралась. От мамы влетело прилично. И за телефон тоже. Но я даже подумать не могла, что вы искать пойдете.

Я вспомнил про утопленный телефон и про то, что наговорил ей.

— Это всё Макс, — словно оправдываясь, сказал я. — Он уже давно хотел к фермерам влезть.

— Вы влезли к фермерам? — ахнула она. — Ничего себе. У нас даже деревенские их боятся.

— Ну, а мы влезли.

— И как?

— Как видишь живы, — я горделиво запрокинул голову. — Всё, давай, я тоже спать пойду. Устали. Хорошо, что ты нашлась и тебя не изнасиловал и не сожрал кукурузный монстр.

Я медленно направился к дому.

— Никит, — окликнула она. — Почему ты так относишься ко мне?

— Как так?

— Как будто я тебе сделала что-то плохое.

— Не правда. Нормально я к тебе отношусь. Кстати, Тифон уехал, так что можешь сюда больше не ходить.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Ну ты же к нему ходишь.

— С чего ты взял?

— Думаешь, это не заметно? Как ты смотришь на него и клеишься к нему. Но тебе не повезло, его не проймешь, ты не первая такая.

— Скажи, почему парни такие глупые?

— Ты сейчас о нём или обо мне?

— Вообще, — она взяла со стола апельсин. — Иди, расскажу отгадку про апельсин.

— Не нужно. Всё равно я не выполнил задание. Прости, не хотел тебя подставлять.

— Как ты думаешь, сколько здесь долек? — она вытянула руку с апельсином.

Пришлось подойти. Я покрутил его со всех сторон.

— Ну, допустим шесть.

— А вот и нет. В нем восемь долек.

И она поддев ногтем кожуру, принялась его чистить. Брызнувшие капельки сока осели у неё на руке и по воздуху разнесся свежий цитрусовый аромат.

— На самом деле ты мне нравишься, — сказала она, не поднимая глаз и не прекращая сдирать шкурку.

— В смысле? — я не понял, то ли она действительно это сказала, то ли у меня случились слуховые галлюцинации, выдающие желаемое за действительное.

Саша разломила апельсин.

— Вот видишь. Восемь, — протянула его мне. — Сказать, как я узнала?

— Мне всё равно, — я отвел её руку с апельсином в сторону, перегнулся через лавку, и, придвинув её к себе, осторожно поцеловал.

Она обхватила меня за шею, и сочащийся с апельсина сок потёк по голой спине.

— Ой, простите, — раздался удивленный возглас.

Ну надо же было придурочному Дятлу выскочить на крыльцо именно в этот момент.

Руки с апельсином опустились, я отступил назад.

Дятел же, вместо того, чтобы скрыться, подскочил к нам:

— Ты показывала разгадку про апельсин? Расскажи мне тоже.

Я думал, что прибью его прямо на месте. После всего, что случилось ему полагалось сидеть тише воды ниже травы.

— Сначала задание, — я изо всех сил старался скрыть, как я взбешен. Саша и так думала, что я злой и грубый. Нужно было это срочно исправлять. — Иди корпус сломай.

— А что я могу, — на полном серьёзе ответил он. — Я уже вчера попробовал.

— Вы что сами его рушите? — в Сашиных глазах с лунными кратерами загорелось нечто похожее на восхищение.