Твой нож - Страница 11

Некоторые алмазные и эльборовые пасты являются маслорастворимыми и требуют в процессе полирования нанесения время от времени на сталь капельки керосина или жидкого машинного масла для того, чтобы брусок легче ходил по поверхности, включая в работу порции свежих зерен. Однако встречаются пасты на глицериновой основе — в этом случае керосин заменяется водой. Такую композицию легко сделать самому: одну-две чайные ложки порошка нужно размешать с соответствующим количеством глицерина и хранить драгоценную кашицу в закрытой баночке, используя по мере надобности.

Лучше всего «ест» металл абразив с крупностью зерна в пределах 40–80 микрон. Пасты с зерном 20–40 микрон идут исключительно на финальные стадии для наведения зеркального блеска.

Пресловутая зеленая паста ГОИ, созданная давным-давно для полировки оптических стекол, также имеет несколько степеней крупности (чем темнее — тем нежнее), а собственно абразивом в ней служит окись хрома.

Совсем уж тонко работают венская известь и крокус. Эти абразивы обладают меньшей, нежели каленая сталь, твердостью и поэтому чрезвычайно деликатно доводят поверхность до хрустальной чистоты. Правда, трудозатраты при этом колоссальные. Изготовить порошок крокуса можно в домашних условиях, если дважды прокалить в тигле до оранжевого свечения (900 °C) железный купорос.

Заточка режущей кромки есть процесс немногим менее длительный и кропотливый, чем полировка. Золотое правило равновесия гласит: «То, что долго делалось, долго и служит». Если вы затратили на заточку пять минут, не ждите, чтобы ваш нож хорошо резал два месяца. Лезвие, кажущееся неимоверно острым, чаще всего таковым не является, а иллюзия остроты создается грубым пильчатым заусенцем ободранной кромки.

Прежде чем острить лезвие, его следует выровнять, проведя несколько раз по очень плотному бруску. Разумеется, такая операция не требуется для добротных фабричных ножей, которые просто слегка притупились. Выравнивают кромку у вновь изготовленных или жестоко пострадавших клинков, перед тем как приступить к основательной заточке.

Считается, что оптимальный угол режущего клина — 25 °C, причем отклонения желательны лишь в меньшую сторону. На самом деле очень немногие ножи имеют такую кромку. Если посмотреть на кажущееся острым лезвие под микроскопом, то мы увидим, как по мере приближения к вершине идеально сходящиеся плоскости все больше закругляются, образуя, соответственно, все более тупой угол. Фактически истинная острота ножа зависит оттого, насколько точно сведены грани кромки и как долго металл способен сохранять эту геометрию. Скептики могут самолично взять в руки свой замечательный нож и поглядеть на режущую кромку в ярком свете с увеличением в пять, а лучше — в десять раз. Для этого достаточно вставить в глаз обыкновенную лупу, какими пользуются часовщики. Любознательного исследователя ждет легкий шок от увиденного, а также последующее непонимание, как эдакое страшилище до сих пор вообще могло что-то резать.

Чем мельче зерно бруска, тем острее получается вершина угла, чище поверхность плоскостей и долговечнее результат. Повторяю — грубые абразивы создают лишь иллюзию остроты, которая мгновенно испаряется с началом реальной работы. Поэтому никакие сорта наждачной бумаги однозначно не годятся для действительно качественной заточки, поскольку обладают слишком рыхлой структурой, закругляющей самый-самый край лезвия. Кстати, точно так же ведет себя кожа, покрытая полировальной пастой. Нож, «наведенный» на ремне, тупится очень скоро, изумляя хозяина. Секрета здесь нет — мягкая поверхность неизбежно проминается под давлением клинка, автоматически «зализывая» тоненькую кромку. Недаром подобным образом принято править лишь опасные бритвы — там сама геометрия сходящихся вогнутых граней препятствует любым закруглениям. Разумеется, при использовании твердого, жесткого и мелкозернистого бруска ничего похожего не происходит, и лезвие получает остроту иного типа, «злую» и долговечную.

В среде специалистов бытует термин «агрессивность кромки», характеризущий способность лезвия хищно впиваться в любое препятствие. Я лично столкнулся с подобным феноменом, проявившим себя до боли ярко. Однажды в гостях меня командировали резать вяленую рыбу, снабдив какимто почерневшим от старости тупым ножом. В том, что он тупой, я немедленно убедился, потрогав кромку пальцем, однако работа пошла с непонятной легкостью, хуже того — злонравная железка, моментально развалив матерого чебака, углубилась в палец, точно скальпель свежей заточки. Оказалось, что ножик еще дедовский, сделанный им на скорую руку из обломка пилы. Этот случай подтвердил слышанное не раз мнение, что простая, но качественная «углеродка» режет лучше какой угодно легированной стали. Во всяком случае, факт остается фактом: я пострадал от абсолютно тупого, но чудовищно агрессивного ножа.

Если для черновых операций по заточке годятся искусственные материалы, то на финальных стадиях лучше применять дорогостоящие природные камни, разновидностей которых достаточно много. Королем среди них издавна считается пресловутый «арканзас», добывавшийся в бассейне одноименной реки. На сегодняшний день маленькое месторождение почти полностью исчерпано, и подлинные бруски ценятся на вес золота (непонятно, что же тогда продается за приемлемую цену в магазинах, торгующих ювелирной оснасткой, под именем «арканзаса» и какова истинная природа этих маленьких белых плиток?). Их используют лекальщики и граверы для тонкой заточки режущего инструмента: доказано, что доведенные на «арканзасе» резцы и сверла служат в несколько раз дольше. Фантастические свойства обусловлены уникальным строением — «арканзас» состоит из намертво спаянных мельчайших зерен кварца, удивительно чистых (99,5 % кремнезема) и однородных (1–6 микрон). Прочность строения объясняется так называемой импликационной структурой, при которой зубчатые края зерен словно врастают друг в друга. Бруски имеют белый с голубоватым или желтоватым отливом цвет. Перед работой их следует слегка смазать костяным или вазелиновым маслом, применение же любых иных составов может привести к засаливанию и порче бруска.

«Арканзасу» часто сопутствует другой, более распространенный камень — «вашита». Бруски серого, бурого или черного цвета имеют больше примесей, более крупное зерно и меньшую твердость, но это также отличный инструмент.

Из других знаменитых природных абразивов можно назвать яшму и целую группу мелкозернистых кремнистых сланцев, которые французский геолог Кордье назвал новакулитами (от латинского novacula — «бритва»), то есть «бритвенными камнями». Название прижилось и даже распространилось на группы точильных камней различного минерального состава — на слюдистые сланцы с зернами гранатов, пористые халцедоны, глинистые сланцы с кварцем и др.

В Европе издревле известны гранатовые абразивы. Лучший из них — «бельгийский камень», тонкозернистый мусковитовый сланец, содержащий чрезвычайно мелкие зерна гранатов (в одном кубическом миллиметре — до 100000 зерен). Здесь же можно назвать глинистые сланцы с кварцем из Тюрингии («тюрингский шифер»), слюдистые сланцы из Вермонта и Нью-Гэмпшира, халцедоновый абразив из штата Миссури. Недалеко от турецкого города Измир испокон веку добывается знаменитый на весь Ближний Восток «турецкий камень», состоящий из зерен кварца, сцементированных кальцитом. Почти все эти камни у себя на родине называются «масляными» не только за их своеобразный внешний вид, но и по упомянутым технологическим причинам.

В Восточном Казахстане, на реке Джаксы-Кайракты, добывается прекрасный кремнистый сланец типа вашиты (название реки в переводе и означает «хорошее точило»), а на Алтае имеются залежи мелкозернистого кварцита — белоречита. В отличие от всех иных камней, последнему для работы необходимо не масло, а простая подсоленная вода.

Хотя промышленность выпускает достаточный ассортимент синтетических камней на основе алмаза, алюмокерамики и др., ни один из них не может сравниться с лучшими творениями природы, миллионы лет вызревавшими в недрах земли.