Твой дом там, где я (СИ) - Страница 23

Я редко позволяю себе пить, но сегодня я натурально нажрался.

Прощание с отцом меня немного подкосило. Не то, чтобы для меня это всё стало сюрпризом. Да, я знал, что положение серьёзное, и в отличие от Леры, реально смотрел на вещи, не питая иллюзий. Но понимать и терять по-настоящему, это разные вещи.

На самом деле, наверное, мне было легче, чем Лере. После всего, что произошло, я все время был занят. В основном организационными вопросами. Постоянно куда-то ездил, с кем-то о чем-то договаривался, спорил. Параллельно занимался работой, без фанатизма, просто, чтобы отвлечься.

А она…, на Леру было страшно смотреть. Сердце обливалось кровью, наблюдать, как она лежит на моей кровати и безжизненным взглядом смотрит в одну точку перед собой, думая, что этого никто не замечает. А я замечал. Я всё видел. Я чувствовал её, как самого себя, а может, даже больше.

Теперь, после того, как не стало отца, я был в ответе за неё. Я всегда чувствовал свою ответственность, но сейчас всё стало намного серьёзнее. Я знал, что нужен ей больше, чем когда-либо. И я был там для неё.

Лера ни раз отвергала мои чувства, сбегала, ставила под сомнения, смеялась, искала другие варианты. Но я знал, что это судьба. Она это тоже поймёт, обязательно поймёт, это лишь, вопрос времени. Я готов ждать.

Я никогда не был святым, у меня было много девушек и я этого никогда не скрывал. Но в сердце всегда была только она и это не менялось со временем. Она лишь прочнее обустраивалась там, делая меня ещё более зависимым и уязвимым.

И этот её сегодняшний танец…. Да, простит меня Лера, я ненавижу балет! Ненавижу с детства. Всё потому, что он всегда забирал её у меня. Особенно с тех пор, как она пошла учиться в академию. Бесконечные, выматывающие тренировки, ограничения в еде, патологическая усталость, травмы. За что его любить?!

Нет. Наверное, это касается всего профессионального спорта, поэтому я его и бросил. Здоровье важнее. Постоять за себя или за свою девушку я научился, а к большему я никогда и не стремился. Пояса, соревнования, награды, никогда не были самоцелью. Мне даже не пришлось поступаться амбициями, в этом отношении, у меня их просто не было. Теперь оставалось, лишь поддерживать свою физическую форму, чем я собственно и занимался регулярно. Но это было в удовольствие, а не на разрыв, как у Леры.

Конечно, у нас с ней изначально были разные цели. Она так долго и старательно и тренировалась, училась, чтобы в итоге выйти на сцену и блистать там, стать знаменитой. Балет был смыслом ее жизни, а для меня смыслом жизни была она. Всегда. Мне не нужна была слава, наоборот, я предпочитал всегда оставаться в тени.  К н и г о е д . н е т

Всю жизнь старался помогать ей, как мог, вопреки отцу и его распоряжениям. Вначале действовал тайком, через тетю Машу, нашу экономку. Она всегда помогала, была моим союзником. Навешать Лерке лапши на уши и оформить на нее банковскую карту, не составило для меня никаких сложностей. Тем более, стабильно ее пополнять. Я давно подрабатывал, получая за это неплохие деньги. По крайней мере, тогда этого заработка хватало нам обоим, чтобы хотя бы частично не зависеть от моего отца.

Затем, когда она уехала, я отсылал деньги тете Тамиле, которую тоже переманил на свою сторону. Она договорилась в академии и благодаря ее связям, Лере назначили «стипендию», которую кроме нее, получали только местные. Но она ничего так и не заподозрила, и слава богу.

Все, что я делал, было во имя ее. Я стремился сделать немыслимое, только, чтобы она никогда и ни в чем не нуждалась. И теперь, когда не стало отца, я остался единственным человеком в этом мире, к кому она всегда могла прийти.

Сегодня я впервые увидел ее танец. Ни тренировку, ни хореографическую композицию. Нет. То, что я увидел, язык не поворачивался назвать простым и банальным словом «танец». Это было нечто волшебное. Лера была воплощением гармонии, чувственности, эфемерности, изящества и нежности. Она сливалась воедино с музыкальным потоком и плыла с ним в одном течении. Прямо по воздуху. По истине, незабываемое зрелище.

Я где-то читал, что балет подобен рисованию на воде. Кажется, что это сравнение почти идеально описывает магию этого вида искусства.

Я просто спустился вниз, чтобы попить воды и стал свидетелем этого чуда. Как вовремя меня замучила жажда.

Она была в каком-то воздушном платье, которое развевалось, словно белоснежные паруса, являя моему взору стройные, длинные ноги, гибкое тело. Я был настолько очарован увиденным, что забыл напрочь о дыхании. Задыхаюсь.

— Ты? — спрашивает она, останавливаясь. Нет. Это даже не звучит, как вопрос, скорее, утверждение.

«Бл@дь, конечно, я. Кто ж еще?!»

Делаю глубокий вдох, перед глазами появляются радужные круги, сжимаю зубы и иду к ней. «Все. Добегалась. Сегодня ты станешь моей!» Хватаю ее за руку, прижимаю к себе и целую. Я заведен так, что тяжело контролирую себя, боюсь причинить ей боль. Вгрызаюсь в ее рот, пью дыхание, ловлю ускользающий язык. «Не сегодня, Лера!»

Она замирает буквально на мгновение, напрягается, а потом как будто отпускает себя, расслабляется, тает в моих руках. Кайф! Мышцы напряжены до предела, штаны трескаются от напряжения. Она отвечает. Нежно, неуверенно, неумело, но черт побери, для меня это круче самых изысканных ласк от более опытных и уверенных в себе девиц. Ее тонкие пальчики играют моими волосами, а я не могу оторваться от ее губ. Жадно впиваюсь, сминаю губы, ловлю ее стоны, сам мычу, впитываю ее запах, пропитываюсь ей.

Моя Лерка. Ты только моя! Неужели ты этого еще не поняла!

Она обхватывает меня ногами и я рычу, прижимаю еще крепче, еще ближе и чувствую… бл@дь, только сейчас понимаю, что под тонкой тканью на ней ничего нет. Замираю, даже перестаю целовать. Я обескуражен.

Опускаю взгляд и вижу, что ткань разъехалась, обнажая грудь. Твою мать! Никогда не видел ничего более прекрасного! Нежная, округлая, аккуратная и такая манящая. Плоский живот, такой гладкий, как будто бархатный. Вижу место соприкосновения распахнутых бёдер с моей футболкой, сглатываю, отвожу глаза. «Терпеть!»

Провожу рукой по наружной части бедра, чувствую, как напряжено ее тело, дохожу до ягодиц и стискиваю. Моя девочка ойкает. «Баран! Как так можно?!»

— Больно? Прости! — нежно поглаживаю, пытаюсь расслабить и исправить ситуацию. — Ты вся такая… хрупкая и маленькая, я боюсь сделать тебе больно. Ты мне говори, если что не так. Ладно?

— Егор, мне совсем не больно. — Улыбается. Прямо, светится вся. Охренеть, залипаю.

И целует. Сама прижимается и целует в губы. Кайф. В миг улетаю.

Кладу ладонь на хрупкое плечико, чувствую, как вздрагивает. «Не бойся. Я тебя не обижу». Добираюсь до шеи и чувствую, как под рукой бьется ее пульс. Она прикусывает меня за губу, а я не чувствую, вижу ее соски и перестаю соображать. Целую ее губы такие мягкие, такие сочные. Она, как сладкий персик. Кусаешь и течет сок.

— Егор… — Боже, как же прекрасно звучит мое имя из ее уст. Моя девочка выгибается, откидывается назад. Жадно накидываюсь на ее шею. Провожу языком. Пьянею. Накрывает похлеще, чем от вина. — Егор….

Отрываюсь от нее всего на миг, чтобы поймать ее взгляд.

— Тебе хорошо? — спрашиваю.

И так вижу, что хорошо. Моя девочка! Моя Лерка.

Дразнит меня, хватает за футболку, тянет вверх, пытается снять, касается разгоряченной кожи.

— Ты что вытворяешь? — прикусываю ее за сосок. Дёргается, ужом извивается, мозги мне плавит окончательно.

Аккуратно прижимаю ее к себе и несу наверх.

Лера.

Я просыпаюсь и, улыбаясь, потягиваюсь, как сытая кошка. Хотя, если честно, я дико голодна. Я бы сейчас и слона съела. Нахожу телефон. 10:43!

— Фью! Ничего себе! Вот это я выспалась!

Улыбаюсь. Понимаю, что в данной ситуации, это не совсем уместно. Даже, совсем неуместно, особенно если это кто-то увидит, но ничего поделать с собой не могу.