Тварь - Страница 7

Вместо ответа она сказала:

– Я не знала, что время его исчезновения установлено.

– Для меня оно установлено. Это случилось в тот самый вечер. Куда вы ездили?

Она начала раскачиваться на носках.

– Я была здесь. Если кто-то говорит, что видел меня в тот вечер, он ошибается.

– Вряд ли, – я пристально следил за ней. – У него зоркие глаза.

– Он ошибается, – повторила она.

– Ладно, замнем для ясности. В какое время вы уехали из дома Йорка?

– В шесть, как обычно. И поехала прямо домой.

Она несколько раз нетерпеливо ткнула ковер носком сандалии, потом достала из кармана сигарету и сунула ее в рот. Черт возьми, каждое ее движение напоминало мне что-то знакомое, хотя мне и не удавалось вспомнить, что именно. Закурив, она села на диван и опять уставилась на меня.

– Давайте перестанем играть в кошки-мышки, мисс Грэйндж. Йорк сказал, что вы были как мать для парнишки, и, надо полагать, вам хочется увидеть его живым и невредимым.

– Тогда не относите меня к категории подозреваемых, мистер Хаммер.

– Это сугубо временная мера. Вас подозревают, пока вы не предоставите удовлетворительное алиби, тогда не придется ходить вокруг да около, зря отнимать время и у себя, и у вас.

– Мое алиби принято?

– Конечно, – соврал я. – Теперь вы можете спокойно ответить на несколько вопросов?

– Спрашивайте.

– Вопрос первый. Подозрительные личности, бродящие вокруг дома перед исчезновением.

– Она на минуту задумалась, сведя брови и наморщив лоб.

– Ничего такого не припомню. Хотя ведь, я весь день не выхожу из дому, работаю в лаборатории. Я никого не смогла бы увидеть.

– Враги Йорка. Знаете таких?

– У Рудольфа… у мистера Йорка нет врагов, насколько мне известно. Некоторые лица, работающие в той же области, высказывали, скажем так, профессиональную зависть, но не более того.

– В чем она выражалась?

– О, обычное злословие в клубах, насмешки над его работой. Сами знаете.

Ничего такого я не знал, но все же кивнул.

– Что-нибудь серьезное?

– Ничего, что могло бы толкнуть на похищение ребенка. Да, были жаркие споры, но не часто. Мистер Йорк терпеть не мог обсуждать свою работу. Кроме того, ученый не станет прибегать к насилию.

– Это все о чужих. А теперь давайте немного о родственниках. Вы давно связаны с Йорком, что-нибудь приметили за ними.

– Я предпочла бы не обсуждать их, мистер Хаммер. Их дела меня не касаются.

– Не ломайтесь. Речь идет о похищении.

– Я все-таки не понимаю, какое они могут иметь отношение к этому.

– Черт побери! – взорвался я. – Вам и незачем понимать! Мне нужна информация, а я слышу от вас одни остроумные реплики. Еще немного времени, и я начну хватать таких как вы за глотку и выдавливать из них ответы.

– Право же, мистер Хаммер, в этом нет никакой необходимости.

– Уже слышал. Тогда выкладывайте!

– Членов семьи я вижу очень часто. Я ничего о них не знаю, хотя все они настойчиво выспрашивают меня о деталях нашей работы. Никаких сведений я им не давала. Незачем и говорить, что все они мне несимпатичны. Быть может, мое мнение и предвзято, но другого у меня нет.

– И они платят вам той же монетой?

– Думаю, они отнеслись бы очень ревниво ко всякому, кто связан с мистером Йорком так близко, как я, – ответила она с язвительной гримасой. – Этого следует ожидать от любого родственника богатого человека. Между прочим, хотя они этого и не знают, я располагаю собственными средствами, помимо жалования, которое получаю от мистера Йорка, и мне совершенно безразлично, как будет распределено наследство, если с ним что-нибудь случится. Из всего его достояния меня интересует только мальчик. Всю свою жизнь он провел со мной и, как вы сами сказали, стал мне сыном. Вас интересует что-нибудь еще?

– В чем состоит работа Йорка… и ваша?

– Если он не сказал вам сам, я не имею права. Вы, естественно, понимаете, что в центре ее стоит ребенок.

– Естественно, – я встал и взглянул на часы. Было девять пятнадцать. – Пожалуй, у меня все, мисс Грэйндж. Извините, что ворвался и взбудоражил вас, но может, мне еще доведется как-то это загладить. Чем вы тут занимаетесь по вечерам?

Ее брови полезли вверх, и она впервые улыбнулась. Это больше походило на сдерживаемый смех, чем на улыбку, и у меня появилось глупое ощущение, что смеются надо мной.

– Ничем таким, в чем вам хотелось бы участвовать, – ответила она.

Меня снова взяла злость, неизвестно почему. Стараясь не подавать виду, я нахлобучил шляпу и встал. За спиной я услышал приглушенный смешок.

Первым делом я быстро смотался на бензозаправочную станцию. Подождав, пока отъедет машина, я покатил к двери. Парень узнал меня и помахал рукой.

– Удачно? – ухмыльнулся он.

– Да, повидал ее. По-твоему, она старуха?

– Ну, она надутая такая. Слова не скажет.

– Слушай, – сказал я, – ты уверен, что видел ее прошлой ночью?

– Само собой, а что?

– Она говорит – нет. Теперь вспомни хорошенько. Ты видел ее или машину?

– Ну, машина была ее. Я знаю, она всегда в ней ездит, больше никто.

– Откуда ты знаешь?

– По антенне. Она погнута, так что сложить ее можно только до половины. Такой она и была с тех пор, как приобретена машина.

– Выходит, ты не можешь быть уверен, что она сидела в машине. Ты ведь не присягнул бы?

– Ну… нет. Пожалуй, нет… если так повернуть. Но машина была ее, – настойчиво повторил он.

– Большое спасибо, – я сунул ему еще доллар. – Забудь, что я здесь появлялся, идет?

– В жизни тебя не видел, – улыбнулся он.

Дальше я ехал без определенной цели, Я и из дома-то убрался только для того, чтобы успокоиться самому и успокоить Йорка. Дождь перестал, и я выключил дворники и взял курс на север, к поместью. Если похитители следовали обычному методу, надо вскоре ждать звонка или письма. Я мог только посоветовать Йорку постараться обеспечить возвращение мальчугана, а уж после пуститься по следу похитителей.

Если бы не дурацкая страсть Йорка к секретности, я мог бы звякнуть в управление полиции штата и добиться объявления тревоги в семи близлежащих штатах, но это означало бы, что дом будет кишеть копами. Стоит наводчику сообразить, что к чему, и они кинут парнишку где-нибудь, и на том конец, пока на его останки не набредут какие-нибудь туристы. До тех пор, пока перед местной полицией маячит крупное вознаграждение, они не захотят его упускать, тем белее, что Йорк велел держать язык за зубами.

Я не принижал способностей Дилвика и поставил бы последний доллар, что он уже присоединился к телефонной линии Йорка, готовый сорваться с цепи, как только тому позвонят. Если я не узнаю об этом звонке одновременно с ним, меня могут оттеснить. Ну нет, братец, только не меня! Десять кусков – уйма деньжищ на любом языке.

Во всех окнах по-прежнему горел свет, когда я проносился мимо. Возвращаться было еще рано, и я решил немного порыскать вокруг. Если старикан чувствует себя спокойней, зная, что я работаю, я по крайней мере отработаю его деньги.

Миль через десять дальше по шоссе раскинулся вдоль берега городок Бейвью, притихший в ожидании летнего сезона. Машина похитителей могла уйти в любом направлении, хотя этот путь казался самым неподходящим. За городком шоссе переходило в гудронированную дорогу, которая местами совершенно исчезала под зимними песчаными заносами. Впрочем, попытаться стоило. Я обогнул старый драндулет, стоявший посредине дороги, и свернул на усыпанную гравием площадку перед захудалой пивнушкой. Заведение было сильно запущено и отчаянно нуждалось в свежей покраске. Хороший дезодорант тоже не помешал бы. Не успел я поставить ногу на перекладину стойки, как ко мне бочком подобралась нечесаная блондинка и окинула меня быстрым взглядом.

– Вы новенький здесь, верно?

– Просто проезжал мимо.

– Мимо, а дальше? Эта дорога ныряет в лужу.

– Может, мне туда и надо.

– А, брось, парень, так не годится. У всех нас есть свои неприятности, но это не дело – унывать. Дай-ка я угощу тебя стаканчиком, сразу веселей станет.