Тунгусский Робинзон - Страница 63

Виктор несколько минут стоял в остолбенении, ничего не понимая. Он словно пораженный и даже контуженый случившимся, заикаясь, проговорил:

— Что это такое было!?

Лютый улыбнулся и сквозь выступившие на глазах слезы, сказал:

— Это Витек, мой давний друг. А это наша общая победа. Наверное, на сегодня все испытания закончились? Мы, Витя, их сделали, как щенка собак, как говорил мой пулеметчик. Вот так вот! И волки, браток, сыты и золотишко цело, — сказал Сергей, а в его памяти застыл образ волка с окровавленной пастью.

Он смотрел на Лютого умными желтыми глазами. В этот миг Сергей вспомнил слова Киплинга: — «Мы с тобой одной крови».

Тело Ивана Росохина лежало на каменистом плато. Разве мог Иван предположить, что вот так бесславно закончатся его дни на этой бренной земле. Его руки держали разорванное горло, как бы стараясь вернуть все на место, чтобы воскреснуть. Мужики постояли, посмотрели на остывающий труп «таежного короля», и с иронией в голосе почти в унисон сказали:

— Собаке и смерть собачья!!!

— Ну что, шеф, давай двигай домой, я плачу два счетчика, — с шуткой в голосе сказал Лютый, и похлопал Виктора по плечу.

Сейчас душа Сергея пела. Кончились бесконечные дни ожидания, и ему не терпелось скорее добраться туда, где окунувшись в суету города, забыть обо всех этих неприятностях.

— Человек-волк, — сказал он себе под нос и, нагнувшись, поднял ментовский «макар» и нож бывшего таежного князя Росомахи.

— Ты знаешь, Витя, выпить хочу так, чтобы прямо мордой в оливье…

— Я тебя понимаю, брат. Занимай места, поехали домой.

Виктор запустил движок и лопасти, раскрутившись, стали поднимать тяжелое тело машины над тайгой, где прошли самые счастливые дни жизни Сергея Лютого. Сейчас он об этом не знал, но буквально через несколько дней он поймет, что жить среди людей гораздо сложнее, чем среди тех, кого считают хищниками. Волк в отличие от человека никогда не предаст, и будет помнить то добро, которое ему сделал человек.

Борт взмыл в небо, оставляя на месте боя трупы бандитов. Сейчас в бункере, как и все эти дни Лютого ждала Вика. Борт сел рядом с центральным входом на поляне. Сергей поднял огромные ворота и впервые за все это время рассмотрел всю масштабность этого строения. Собака, виляя хвостом, со счастливым лаем встретила своего хозяина. Несколько минут Лютый стоял перед огромным входом, как стоит дирижер перед симфоническим оркестром. Сейчас он испытывал необыкновенное чувство. Душа пела от удивительного настроения, которое чувствует человек при переезде на новую квартиру. Радость долгожданного жилья сопровождалось одновременно ностальгией утраты, чего-то более ценного, чем приобретение. Возможно, это была просто привычка, а возможно тоска — глубокая тоска по прожитым годам и счастливым дням. Так и Лютый испытывал сейчас в эти самые минуты странные парадоксы своей судьбы. Радость одновременно сопровождалось незначительной, но довольно ощутимой тоской.

Вика, словно фантом выплывала из мрака бетонного грота, идя навстречу к своему герою. Навстречу своей новой жизни. Её заплаканное лицо прямо светилось в лучах солнца, которое пробивалось внутрь.

С того момента, как Сергей покинул их уютную квартиру, она не находила себе места. Десятки раз она хоронила его и представляла, как сама умирает от одиночества. Сергей бросился навстречу. Он нежно обнял её и поцеловал заплаканное лицо, чувствуя на своих губах вкус ее соленых слез. Витька стоял в стороне и, созерцая сцену встречи влюбленных, завидовал им. Выжив в катастрофе, они не только пережили зиму, но и, встретив друг друга, полюбили и вышли победителями из тех испытаний, которые уготовила им судьба.

— Ну вот, милая, пришло наше время собираться домой, — сказал Лютый, улыбаясь.

— Боже, мне не верится, что наши приключения закончились, — сказала Вика, обнимая Сергея.

— Наши приключения, Викуся, только начинаются, — сказал он и, обняв девчонку за талию, вошел вместе с ней внутрь объекта.

Борт мягко оторвался от земли и на несколько секунд завис над каменной грядой. Он как бы попрощался с добрым духом этой горы, который так по-хозяйски приютил Сергея и Вику и обогрел их теплом своих недр в злые и холодные сибирские морозы. Только сейчас Лютый пожалел, что за шесть месяцев пребывания здесь ему так и не довелось открыть тайну этой горы и этого странного объекта, который был спрятан посреди безмолвного безбрежья тайги.

А была ли так необходима эта тайна? Что скрывала она, теперь уже было все равно. Так думал Сергей, что это навсегда останется вопросом.

Оставалось всего несколько минут и поисковые службы МЧС, словно «гончие псы» на своих винтокрылых машинах бросились бы в поиск пропавшего борта. Майор опередил сложившуюся ситуацию. Он вышел на связь с базой, и устало сказал:

— «Алдан» на связи. Идем домой, у меня груз «двести». Приготовьтесь принять…

Когда борт приземлился на поле к нему подъехали три машины скорой помощи. Виктор, Сергей и Вика покинули борт и расположились невдалеке в беседке летного состава. Многочисленные следователи составляли протоколы, опрашивали прилетевших, желая узнать, что же приключилось с теми, кто вернулся назад под кодом «груз-200».

Вика, достав из сумки мобильный телефон, позвонила отцу и когда тот взял трубку она тихо сказала:

— Папа! Я жива!

Разговаривать сейчас не было ни сил, ни желания. Скорбь по погибшим сковала душу, и Вика не могла произнести в эту минуту даже слово. Она отключила телефон и кинула его в сумку, решив перенести важный разговор с родителями на потом.

Сергей, достав спутниковый телефон, набрал номер матери, которая жила в Калининграде и сказал:

— Мама, здравствуй! Я жив, здоров и, кажется, скоро стану папой, а ты бабушкой! Позвоню позже, прости, — Сергей выключил телефон и отдал его Виктору.

— На, Витек, держи, только спрячь подальше, чтобы он к ФСБешникам не попал.

— В чем дело? — спросил удивленно летчик, пряча телефон за пояс брюк.

— А дело, Витя, в том, что Копченый перед смертью проговорился, что у Росомахи была прямая связь с каким-то ФСБешником из красноярского управления. И, якобы, он контролировал не только ваш полет, но и отдал Росомахе приказ на убийство твоего второго и этих ребят из ФСБ.

— Ну, ни хрена себе! — сказал Виктор. — Нужно спрятать телефончик, чтобы цел был. Это штучка может еще пригодиться. Я за своего напарника достану любую гниду из любого управления.

Виктор осмотрелся и направился в сторону аккумуляторной, которая находилась рядом с бортной площадкой.

— А куда Виктор делся, — спросила Вика, озираясь по сторонам.

— Виктор, Викуся, в туалет пошел, — ответил Лютый, — что-то у него в животе заурчало…

Негодованию начальства по факту гибели шести человек просто не было предела. Многие понимали, что за их смерть и придется отвечать всему руководству. Теперь оставалось найти крайнего, чтобы переложить вину на его плечи и этим крайним должен был стать Сергей, как ярый представитель уголовного мира.

Лютый, как никто подходил на роль «козла отпущения». ФСБешники, учитывая его «послужной список», уже знали, что это был для этого дела человек с идеальными данными. Ловкая манипуляция уголовного закона и потерпевший, как мановению волшебной палочки, становится подозреваемым.

Уже через час после приземления Сергея вместо того, чтобы отпустить встретил следственный изолятор Красноярского УФСБ. В отличие от тюрьмы это заведение было необыкновенно ухожено и смотрелось довольно-таки пристойно. Камеры на одного-двух человек, белые простыни, довольно сносное питание и хорошая библиотека. Согласно закону его содержание не должно было превысить трех суток, поэтому Сергей особого волнения не испытывал, а отключившись решил отоспаться после такого стресса. Уже на третий день в изоляторе появился помощник прокурора.

Он ознакомил Лютого с предъявленным обвинением, которое по всем канонам юриспруденции было абсолютно абсурдно. Четыре статьи из уголовного кодекса сулили Сергею почти пожизненное заключение в колонии строгого режима. Склонение малолетки к сожительству, хранение оружия и взрывчатых веществ, уничтожение военного имущества, вот весь набор, вмененный ему следственным управлением.