Тунгусский Робинзон - Страница 5

Сергей вошел в самолет в числе последних. Все «теплые места» уже были заняты, а оставшиеся, свободные, находились в самом хвосте. Сюда теплый воздух доходил довольно плохо, и это было еще одним огорчением в этот радостный для него день.

Расположившись рядом с юной путешественницей, Лютый решил немного пофлиртовать. В процессе общения ему хотелось скрасить своё одиночество и убить время, которое в полете превращалось в резиновое и тянулось до невозможности долго.

Девчонка лишь один раз взглянула на Сергея и, закрыв глаза, отдалась во власть бурчащего плеера. В такт музыки она с начала полета еще немного дергалась всем телом, как бы подтанцовывая, но минут через тридцать уснула.

Старый потрепанный АН-24 загудел, затарахтел, заглушая гулом своих моторов голоса пассажиров. Пристегнув ремень, Лютый закрыл глаза и на время отключился. В его памяти всплыли минуты молодости, которую восемь лет назад опалила чеченская война.

Гул мотора самолета возвращал его в то время, когда он молодой лейтенант после окончания Рязанского воздушно-десантного училища, попал в пекло кавказских событий. В его голове, как бы переключился канал телевизора, и перед глазами возникла картинка десятилетней давности.

МИ-8 с подшитыми снизу броневыми листами, вырезанными сварщиками из подбитых БМП, мог гарантировать жизнь исключительно при попадании только пуль от стрелкового оружия. Но к тому времени все банды чеченских сепаратистов имели на своем вооружении не только ЗР комплекс «Стрела», но и американские «Стингеры», доставляемые из Грузии тайными партизанскими тропами через Аргунское ущелье.

Впервые он тогда вылетал на боевое задание в составе своего разведвзвода. Из всей команды десантников Лютый был самым молодым. Даже рядовые и сержанты, прослужившие около года в этих нелегких условиях, имели за своими плечами огромный боевой опыт абсолютно несравнимый с опытом молодого лейтенанта.

Еще совсем недавно он прибыл в Шали в десантно-штурмовую бригаду в разведывательную роту, совершенно не зная тех правил игры, что велась в Чечне. Здесь не было единой линии фронта, это была сплошная дикая партизанщина, которая и уносила десятками жизни молодых русских ребят.

Командир десантной роты капитан Рыбаков встретил лейтенанта Лютого в составе прибывшего пополнения.

— Товарищ капитан, лейтенант Лютый прибыл в ваше распоряжение для дальнейшего прохождения службы.

Рассмотрев вновь прибывшего с головы до ног, тот тут же сказал:

— Лейтенант Лютый, вы прибыли в ограниченный контингент российских войск в Чечне, который находится здесь для становления конституционного строя. Здесь с 1995 года идет кровопролитная война. Все знания, которые вы получили в военном училище вам, сударь, придется полностью забыть и всё обучение начать по-новому. Здесь рядовой десантник, прослуживший более полугода, станет для вас, товарищ лейтенант, преподавателем кафедры военного искусства. Сержант научит главному искусству выживать, выживать без еды, воды и секса. Выживать под палящим солнцем Кавказа и под пулями «духов» и арабских наемников. У меня нет никакого желания отправлять вас к матери «двухсотым грузом». Поэтому постарайтесь в короткий срок постичь нелегкую науку стрелять первым. Если вы, мой юный друг, не освоите автомат Калашникова, как великий Паганини владел скрипкой, можете выделять нашему старшине деньги на приобретение цинкового «бушлата». А теперь, вольно, прошу вас пройти ко мне в командирский кунг, — сказал капитан и, очистив берцы от глины, поднялся по стремянке.

Сергей вошел за капитаном следом, и его взору тут же предстала настоящая фронтовая жизнь, о которой он мечтал и грезил все эти годы учебы. Заправленная солдатская кровать, автомат, висящий на стене, откидной стол, на котором лежал офицерский планшет, бинокль и радиостанция создавали военный антураж.

— Продовольственный и денежный аттестат сдадите старшине. Он поставит вас на довольствие, — сказал капитан, присев на кровать. — А теперь слушай меня, сынок. Ты что вырядился, как в Кремль для получения боевой награды? У тебя что, нет полевой формы?

— Так точно, товарищ капитан. Я только из училища и не имел возможности получить форму.

— Так, переодеться немедленно…

Капитан взял со стола рацию и, нажав гарнитуру, сказал:

— Саныч, ты где?

— Я, товарищ капитан, на складе артвооружения. Тут москвичи пожаловали, БК считают. Говорят, у нас по «Мухам» перерасход и два АГСа вообще не хватает. Что мне делать?

— Давай заканчивай там. По всем вопросам отправляй к командиру бригады и давай срочно зайди ко мне в кунг. У нас тут пополнение. В третий взвод новый лейтенант прибыл, нужно переодеть и вооружить, как подобает воину.

— Слушаюсь, — ответил старшина, — сейчас прибуду.

— Ну что ты, Лютый, стоишь, как дневальный на тумбочке? Присядь.

Сергей, рассмотрев табурет около стола, присел. Еще с училища он усвоил одну науку, если командир просит, то любую просьбу нужно воспринимать как приказ.

— Лютый, это откуда у тебя фамилия такая? Ну не фамилия, а настоящая боевая кличка.

— А это, товарищ капитан, и есть кличка.

— Не понял? — сказал капитан, и его лицо мгновенно изменилось. — Что за хрень? У тебя в документах написано — Лютый Сергей Сергеевич.

— Так точно, товарищ капитан, Лютый Сергей Сергеевич. Это мое настоящее имя и фамилия. Только фамилия эта произошла от клички моего прапрадеда, который воевал тут на Кавказе еще в бытность самого Лермонтова. Это ему чеченцы такую кличку дали. Как говорил мне отец, сам генерал Ермолов еще в 1860 году указом великого князя Романова моего прадеда за храбрость приказал наречь именно этой фамилией — Лютый.

— О, да ты, лейтенант Лютый, оказывается потомственный казак, — сказал капитан и, сунув руку под кровать, достал из вещевого мешка солдатскую фляжку, — сто граммов будешь ради такого дела?

— Я же… — промямлил Лютый.

— Отставить жевать сопли. Сегодня ты выходной, а на службу заступаешь завтра и еще неизвестно, лейтенант, доведется тебе выпить со мной или нет? Чай, пойдешь не начальником продовольственного склада, а командиром легендарного разведвзвода.

— Тогда, товарищ капитан, разрешите мне проставиться по случаю вступления в должность?

— Валяй, — ответил капитан и спрятал фляжку обратно в вещевой мешок.

Сергей взял сумку и вытащил из нее бутылку коньяка «Трофейный», который приобрел для подобного мероприятия.

— О, да ты, лейтенант, не так уж прост. Еще, не успев побывать в бою, ты уже владеешь такими классными трофеями, что мне даже нравится твой подход к службе, — сказал капитан, рассматривая плоскую бутылку.

Сергей достал из сумки закуску и выложил все на стол. Открыв бутылку, он налил в пластиковые рюмки коньяк и подал капитану.

— Ну, давай, за твое прибытие, — сказал капитан.

В этот момент снаружи послышались шаги. Капитан хотел было спрятать рюмку с коньяком под кровать, но ручка двери предательски быстро стала опускаться вниз. Двери приоткрылись, и лицо прапорщика проникло внутрь. Он ноздрями втянул в себя воздух и лишь после этого сказал:

— Разрешите, товарищ капитан? Прапорщик Лукошкин по вашему приказанию…

— Ну что ты, Саныч, двери открыл настежь? Ты еще крикни на весь гарнизон, что капитан Рыбаков с новым лейтенантом трофейный коньяк пить изволит.

Прапорщик проскользнул внутрь кунга и, словно вор, тихо-тихо закрыл за собой дверь. По его бегающим глазам было видно, что он тоже мечтает снять с коньяка пробу и влиться в боевой офицерский коллектив.

— Ну что ты, Саныч, высматриваешь? Что ты вынюхиваешь? Что не видишь, лейтенант Лютый проставляется по факту прибытия. А ты уже тут как тут. Ну, у тебя, Саныч, и нюх! Да ты коньяк за версту чуешь! Вот лучше познакомься, лейтенант Лютый Сергей Сергеевич, выпускник рязанского училища ВДВ, прибыл к нам на должность командира разведвзвода.

Прапорщик протянул руку лейтенанту и представился: