Тухачевский - Страница 19

А на следующем заседании под председательством того же желчного, с язвой в желудке Льва Троцкого уже присутствовал экстренно прибывший победителем с юга Тухачевский. Заседали - Троцкий, его помощник напористый, оказавшийся внезапно военным врач Склянский, Вороши-лов, Фрунзе, Вацетис, Самойло, пышноусый, всегда полуколеблющийся главком С. С. Каменев, его талантливый, но в тени, начштаба П. П. Лебедев, слывший "Борисом Годуновым" при "Федоре Иоанновиче", украинские военные Подвойский, Затонскии, все видные партийные военки и маршалы республики.

От имени правительства рассматривалось предложение объединить действующие на польском фронте войска под единым руководством. В обход склок, интриг, возрастов выставлялась кандида-тура самого младшего, почти что мальчика, 27-летнего полководца Михаила Тухачевского, чьи статьи "Война мировая, война гражданская, война классовая" шли из номера в номер в "Правде". Это если еще не цветок пролетарской военной мысли, то во всяком случае многообещающая почка.

Троцкий, Склянский - Реввоенсовет, Каменев, Лебедев - главное командование, политбюро, старые царские генералы Поливанов, Зайончковский, Брусилов, декларировавшие отдачу своих шпаг советской власти против "исторического врага" - Польши,- все указали на Тухачевского; эту кандидатуру, долженствующую пропустить штык сквозь Варшаву и Европу, чтоб пошевелить в европейских кишках, утвердил и Ильич.

Ответственнейший пост Михаил Тухачевский принял, не колеблясь, напротив, считал себя единственно возможным кандидатом; ведь именно он в расчете на мировую революцию писал книгу о тактике гражданских войн.

День накануне отъезда на Западный фронт Тухачевский провел в квартире главкома С. С. Каменева. Тут в кабинете хозяина долго возились над картами болот Полесья, скверных пашен и неудобной земли, на которую выехали уже было сеять смурыгие, безграмотные мужичонки, никакого толку в истории не понимающие и этой историей за шесть лет умученные.

За ужином после работ шутили, пришел и "Борис Годунов" отдохнуть от надоедных разговоров с Троцким. "Борис Годунов" талантлив, тонок, в эту войну не верит: "Да не Польша, а Европа насыплет нам по первое число!" говорит, улыбаясь.

Тухачевский тоже улыбается: кто ему насыплет?

- Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем! - смеется за ужином.

На прощанье же, совсем перед поездом, жена Сергея Сергеевича сыграла любимый "Марш милитэр" Шуберта, угостила любителя музыки, 27-летнего Мишу, вот уже два года живущего почти без музыки. Он просил отрывков из 9-й симфонии, но симфония оказалась трудна для пианистки; так с "Маршем милитэр", по-русски расцеловавшись с Сергеем Сергеевичем и "Борисом Годуновым", вышел из дома и сел в автомобиль командзап.

К командзапу Гиттису Михаил Тухаческий прибыл, окруженный реввоенсоветом во главе с позднее прославившимся чекистом Уншлихтом. У Гиттиса был свой план контрудара на Польшу, силами 16-й армии под командой Н. Соллогуба предлагал ударить в направлении Гомель - Минск с форсированием Березины; 5-й армией поддержать... Но не в манере Тухачевского брать чужие планы. План Гиттиса отпал вместе со сдачей командования. 27-летний полководец европейски работоспособен, в работе точен и по-русски оригинален в замыслах.

Перед Тухачевским открывалась свежая страница биографии, и какая! Фронт Европы, прорубить новое "окно", даже, пожалуй, не окно, по возможности пошире, дверь, а может быть, даже и хорошие такие воротища. Это как раз тот бонапартский момент, когда можно лечь спать "русским героем", а встать "европейским".

В командовании Тухачевского три красных армии: 16-я Н. Соллогуба (кажется, графа), 15-я Корка и Северная группа Сергеева. Командарм 16 Соллогуб и его начштаба Баторский предложи-ли юному командзапу свой план контрудара, но и этот план отклонен Тухачевским. Он, любитель "таранной стратегии", в Москве, при советах Лебедева, разработал свой, очень русский и сокрушительный удар по Европе.

Уже вечером 1 мая начальник штаба Запфронта старый генштабист Шварц телеграфировал командармам: главный удар будет нанесен из Полоцко-Витебского района, выполнение возлагается на командарма 15 Корка; 16-я армия Соллогуба нанесет вспомогательный удар на Березине, который с прибытием резервов разовьется тоже до размеров решающей операции.

Прямой провод командзапа с главкомом работал не переставая. "Здравствуйте, Сергей Сергеевич, здесь командзап..." - "Здравствуйте, Михаил Николаевич..." Вся Россия напряглась до предела, с высоты Кремля над ней сам Ленин крикнул: "Раз дело дошло до войны, все интересы страны должны быть подчинены войне!"

Кремль умеет напрягать даже нищую, голодную, разоренную страну. На Западный фронт брошены кадры коммунистов: военные трибуналы заработали по суровейшим директивам. "Смертельная угроза, нависшая над рабоче-крестьянской Республикой, влечет за собой неминуе-мую угрозу смерти всем, кто не выполняет своего воинского долга! Эгоистические, шкурнические элементы армии должны на опыте убедиться, что смерть ждет в тылу того, кто изменнически пытается уйти от нее на фронте! Настал час жестокой расправы с дезертирами! - писал тогда всемогущий предреввоенсовета Троцкий из купе снова тронувшегося бывшего царского поезда.- Неряшливость, медлительность, непредусмотрительность, тем более трусость и шкурничество будут выжжены каленым железом! Западный фронт должен встряхнуться сверху донизу!"

Тухачевский как раз выпечен из этого деспотического теста. 27-летний командзап готовит "таран" для Европы не керенскими фразами, а ревтрибуналами и расстрелами. Вместе с Уншлихтом ожелезил фронт. Из одних только дезертиров согнал 100-тысячную армию. Взлом Польши требует мощных и решающих сил. "Чернь одна - ничто, и ничего не может, но со мной может все!" - говаривал Наполеон.

Органы политуправления без устали "овладевают душами". На фронте проведено - 400 митингов, 144 лекции, 611 собеседований, 69 концертов, 139 спектаклей; листовки, летучки миллионным тиражом наводняют вражеские и свои позиции. 27-летний полководец славится кроме побед уменьем четко наладить армейскую работу. "Красный кулак" для ответа маршалу Пилсудскому, для взлома его Польши готов.

Майское небо безоблачно. Тухачевский объезжал фронт, на его: "Здравствуйте, товарищи!" - гремит: "Служим революции!" Ночи теплые, звездные; по ночам в резервах поют красноармейцы, что "от тайги до британских морей красная армия всех сильней!". Скачут ординарцы, прыгая по плохим дорогам, сумасшедшим ходом мчатся в штабы мотоциклы и автомобили. "Здравствуйте, Сергей Сергеевич, у аппарата командзап..." - "Здравствуйте, Михаил Николаевич..."

14 мая 1920 года, когда маршал Пилсудский еще сидел в беломазанной хате в селе Коленковичи, Тухачевский уже отдал приказ "красному кулаку" о начале протараниванья польского фронта.

От Западной Двины до впадающей в Днепр Березины тронулись русские войска; тронулась 15-я армия Корка, застревая левым флангом в болотистых верховьях Березины; против польских генералов Жигалдовича и Шептицкого удачно переправилась через Двину ударная группа Сергеева, пошла, выдвигаясь на одну высоту с правым флангом 15-й армии; Тухачевский нацелил Сергеева на Брацлав. Задержался только, перебрасывая части, командарм 16 Соллогуб, лишь 19-го переправил дивизии через Березину.

Русская пространственная топь, наконец, проснулась. "Искусство войны это божественное искусство".

По первым донесениям генералов Пилсудский понял планы военного соперника Тухачевского, тоже считающего искусство войны искусством богов. Польская кавалерия, "уланы с пестрыми значками", драгуны, гусары, пошли на рысях по польским шоссе; поехали на грузовиках легионе-ры резервов; маршал спешным контрманевром пытается парировать планы Тухачевского.

Тающим, туманным рассветом передовые части войск 16-й армии, смутно звякая штыками, шли-пылили к Березине. На синей реке стояли лодки; первым пошел грузиться 147-й пехотный полк; плавная Березина стала вдруг покрываться то тут, то там войсками; южнее деревни Мурово плыл 145-й пехотный полк на деревню Черновичи; у устья Манча поплыла 51-я бригада, 22-я подходила к Березине у устья реки Брусята.