Трущобные люди - Страница 9

день и ночь, сидит сторож, обыскивая каждого выходящего извнутри и спрашивая каждого входящего, "зачем?" и "к кому он идет?".

В один из холодных январских воскресных вечеров холодного 187... года к воротам завода подходил, или, вернее сказать, подбегал, молодой человек, с интеллигентным лицом, одетый в рубище, в опорках вместо сапог, надетых на босые ноги. Подошедший постучал в калитку большим железным кольцом, и на стук вышел сторож, усатый солдат, с добродушно-строгим выражением чисто русского, курносого лица.

Что тебе?

Насчет места... нет ли у вас на заводе...-- под аккомпанемент щелкавших от холода зубов вымолвил подошедший.

-- Замерз, босая команда!.. Ну ступай в сторожку, погрейся уж! -- не отвечая на вопрос, добродушно сказал солдат, окидывая его взглядом.

Молодой человек вошел в маленькую сторожку, теплую, как баня, от накалившейся железной маленькой печки, и поместился у притолоки.

Садись к печке, погрейся,-- пригласил его солдат, что и было немедленно исполнено.

Ну, пропился, что ли, коли на копейкинские хлеба пришел? Впервой сюда?

Да, ни разу еще нигде не работал, хоть с голоду умирай, спасибо еще добрые люди послали, а то хоть и топиться так впору!

А сам из каких? Приказчик прогорелый или из трактирщиков?

Нет, юнкером на Кавказе служил, офицерского чина не получил, вышел в отставку, приехал сюда место искать и прожился...

Сторож переменил тон. На его лице мелькнула улыбка, выражавшая горькое сожаленье и вместе с тем насмешку.

Что ж делать, барин! Не вы первый, не вы по следний! Трудно только вам будет здесь без привычки, народ-от мрет больно! Вот сейчас подпоручика Шалеева в больницу увезли, два года вытрубил у нас, надо полагать не встанет, ослаб!

Неужели рабочим, простым рабочим был подпоручик?

Эх, барин! Да что подпоручик, капитан, да еще какой, работал у нас! Годов тому назад пяток, будем говорить, капитан был у нас, командир мой, на Капказе вместе с ним мы горцев покоряли, с туркой дрались...

Капитан?

Как есть; сижу я это словно как теперь в сторожке... перед рождеством было дело, холодно... Вдруг, слышу, в ворота кто-то стучится -- выхожу. Стоит это он у ворот, дрожит. Сапожонки ледащие, шапчонка на голове робячья, махонькая, кафтанишка -- пониток рваный, тело сквозь видать,-- не узнал я его сразу, гляжу, знакомое лицо, так и хочется сказать: Левонтий Яковлевич, здравья желаю! Да уж изменился больно

ен, прежде-то, при мундире да при орденах, красавец лихой был, а тут осунулся, почернел, опять и одежа... одначе я таки признал его, по рубцу больше: на левой щеке рубец был, в Дегестане ему в набеге шашкой вдарили... Ну, признал я его и говорю: "Вашскобродие, вы ли Левонтий Яковлевич?" А я с ним в охотниках под горца хаживал, так все его по имени звали... Любили больно уж,.. Взглянул ен на меня да как заплачет.

Здравствуй,--гырт,--Размоляев!--Заплакал и я тут... Повел его в сторожку, чайком, водочкой угостил...

И теперь здесь? -- спросил молодой человек.

Нет,Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com