Трудный выбор (ЛП) - Страница 44

Он кивнул охраннику, стоявшему рядом с Труди. Охранник потуже затянул ремень на голове Труди. Острие вонзилось в ее рот. Няня сдавленно вскрикнула.

— Нет! — Я закричала и сглотнула желчь, которая подступила к горлу. –

Я сделаю все, что угодно. Что угодно. Пожалуйста, просто снимите это с головы Труди. Пожалуйста.

Аббат улыбнулся:

— Да. Это прекрасно работает. Я так и думал, особенно после того, как заметил вашу реакцию на пытки, которые я недавно организовал в городе.

Что он организовал?

Увидев мой невысказанный вопрос, аббат цинично улыбнулся.

— Мне нужно было убедиться, что вы все еще питаете отвращение к пыткам. Я знал, что это может пригодиться мне, чтобы контролировать вас, если в вас проснуться своевольные, непослушные желания, как сейчас.

Мое тело затряслось от ощущения предательства:

— Значит, шериф просто выполнял ваши приказы?

— Так и должно быть. Как и для вас.

— Это моя земля. Я законная наследница и правитель.

— Вы глупая молодая девушка, которая ничего не знает.

Его слова ударили меня, как пощечина:

— Мой народ любит меня. — Неубедительно вырвался мой протест.

Если шериф и аббат считали меня глупой, то может еще кто-то думал также?

— Вы по глупости опустошили бы свою казну и стали бы нищей, если бы я не вмешался и не стал уничтожать бедных на ваших землях.

— Это вы уничтожили бедных? — Его слова снова поразили меня в самое сердце.

— Будь ваша воля, вы отдали бы все до последней вещи этим негодяям.

Я решил, что единственный способ спасти вас от такой глупости –

избавиться от тех, кто требует много, но мало дает взамен.

— Значит вспышки болезни начались из-за вас? — Тошнота, сопровождаемая острой болью от его предательства, подступила снова.

— Вы оцените то, что я спас ваше состояние. — Аббат не двигался, только продолжал медленно раскачивать надо мной клубок благовоний. –

Надеюсь, теперь его будет достаточно, чтобы построить аббатство и собор, которые мы планировали все эти годы.

— То, что вы планировали.

— Построив их, вы оставите наследие.

— А вы обретете больше власти и славы?

Аббат не ответил. Но, судя по блеску в его глазах, я была близка к истине.

Как я раньше не замечала его скрытых мотивов? Он хорошо их прятал.

Или, возможно, когда я смирилась с жизнью в монастыре, до того, как узнала об исключении из обета, аббату не нужно было ничего скрывать. Он просто планировал контролировать меня, как всегда это делал. Из-за своей неуверенности в себе я слишком часто обращалась к нему и позволяла легко манипулировать собой, как пешкой в шахматной партии. Но когда замаячила реальная возможность моего замужества он понял, что потеряет способность контролировать меня? Не он ли стоит за всеми этими странностями во время ухаживаний, не он ли пытался убить рыцарей?

Я опустила голову, боясь, что он увидит отвращение, бурлящее во мне.

Я хотела спросить — как он все это провернул. Возможно, они с шерифом работали вместе. Но какая теперь разница? Я знала достаточно. Я знала, что человек, которого я всегда обожала и которому доверяла, был не тем, кем я его считала. Гнев поднялся в моей груди. Мне хотелось встать и наброситься на аббата. Но один брошенный взгляд на кровь, стекающую по подбородку

Труди, и я поняла, что ничего не смогу сделать. По крайней мере сейчас. Я не могла больше рисковать, причиняя боль моей дорогой няне. И стражники явно были преданы аббату.

Аббат начал молиться по-латыни, произнося первые строки церемонии, которая безвозвратно превратит меня в монахиню. Как только я произнесу клятву, я буду связана жизнью в монастыре. Никто не сможет изменить мое будущее, даже если захочет. К моему гневу на аббата примешивалась боль от всего, что я теряла, от красоты жизни и любви. И Деррика. Я опустила голову ниже, тяжесть печали и ужаса от всего происходящего давила и угрожала расплющить меня. В каком-то смысле это были похороны. Поскольку было уже далеко за полдень, я не сомневалась, что аббат выполнил свою угрозу и убил Деррика. При одной мысли о том, как он страдал, мне хотелось плакать.

— Мы собрались здесь, чтобы соединить Розмари Монфор из Эшби, –

начал аббат, — в торжественной церемонии бракосочетания с Богом

Вселенной.

Одно из окон в задней части церкви разбилось, раскидывая осколки цветного стекла по нефу. Я обернулась и увидела человека, запрыгивающего во внутрь. Он скатился на пол в стекла и тут же вскочил на ноги. Когда он выпрямился, я ахнула. Это был Деррик, и он был все еще жив. Я вскрикнула в облегчении. Его волосы развевались, а грудь вздымалась, как если бы расстояние от замка до монастыря он пробежал не останавливаясь. Стальные глаза Деррика обвели церковь и на мгновение остановились на мне. Его пристальный взгляд прошелся по мне, словно проверяя в безопасности ли я, и он шагнул к центральному проходу, держа алебарду обеими руками, с рыцарским мечом в ножнах с одной стороны и кинжалом с другой. Он возвышался, широко расставив ноги, его глаза сверкали яростью.

Монастырские стражники начали медленно приближаться к нему, обнажая мечи, блестевшие в ярком свете, льющемся из разбитого окна. Я сосчитала, сколько стражников приближалось к нему. Одиннадцать. Новый страх охватил мое сердце. Как он сразится против одиннадцати хорошо обученных и вооруженных солдат? Быстрое движение рядом со мной и еще один обнаженный меч увеличил число до двенадцати. Солдат, охранявший Труди, присоединился к тем, кто окружал Деррика. Скоро он окажется в ловушке двенадцати солдат. Мне хотелось закричать в знак протеста. Но зачем? Что толку?

Когда один из охранников бросился на Деррика, он быстро отбил его топором, а затем отразил еще один удар острым наконечником своего оружия. У меня перехватило дыхание, и я отвернулась, не в силах смотреть, как он падает навзничь. В этот момент мой взгляд упал на Труди, чьи мучительные глаза умоляли освободить ее. Я кинула взгляд на аббата — он был отвлечен стычкой. Если я как-то смогу помочь Труди, то только сейчас.

Медлить нельзя. Пока аббат не попытался остановить меня, я встала и направилась к няне. Хотя мои руки были связаны, пальцы были свободны.

Позади меня — шум и крики сражения, я сопротивлялась искушению упасть на колени и закричать в ужасе при виде хитрого приспособления на лице

Труди. Я нашла кожаный ремешок и защелку на затылке Труди, которые удерживали орудие пытки. Дрожащими пальцами я нащупала их. При малейшем движении Труди издала гортанный, животный крик боли.

— Отче наш, сущий на небесах, — прошептала я, глотая собственные крики.

Я хотела отступить, спрятаться, притвориться, что это всего лишь очередной кошмар. Я не была уверена, что смогу полностью справиться со своими страхами. Рев, очень похожий на голос Деррика, донесся из битвы, встряхнул меня и напомнил, что он противостоит двенадцати вооруженным охранникам. Он пришел спасти меня. Если он мог бросить вызов самой смерти и сражаться так доблестно, то я, конечно, тоже могла.

Все тело Труди дрожало, и я начала двигаться быстрее.

— Еще минуту. — Шептала я, борясь со слезами. — Все будет хорошо, моя милая Труди.

Пальцы запутались в засове, когда я отчаянно пыталась его опустить. В

последний мучительный момент хитроумное приспособление выскользнуло, и металл выпал изо рта Труди, с лязгом упав на пол. Связанными руками я прижала ее к себе и опустила на пол. Она уткнулась лицом мне в грудь, ее тело сотрясалось от рыданий.

Еще один крик перекрыл лязг мечей. Я вгляделась в круг, который теснился все ближе к Деррику. Судя по распростертым на полу телам, он уже уложил четверых солдат. Но оставалось восемь. Он размахивал алебардой и вращался с ловкостью и уверенностью, которые говорил, что он был превосходным рыцарем. Я могла представить, как он сражался на поле боя, как он заслужил звание одного из трех благороднейших рыцарей во всем королевстве. Он отбил один удар, пригибаясь, чтобы избежать другого. Но он не сможет продолжать бесконечно. На ноге у него уже выступило кровавое пятно. Как раз в этот момент острие меча задело его руку, и через мгновение багровое пятно просочилось через тунику.