Трудный месяц май - Страница 32

Найти отца в огромной толпе было не просто. Он сам нашелся, первым углядел Осипова: милицейская форма издали видна.

— Вот, — законно гордясь, сказал Осипов, — как обещано. Живой и невредимый! Да еще с ценным подарком.

Отец не бросился обнимать-целовать своего сыночка, но долго рассматривал его страдальчески-счастливыми глазами. Будто Антон с другого света вернулся!

Слова о подарке или не дошли до сознания Павла Кирилловича, или он понял их, как сказанные об Антоне.

— Что же ты с нами делаешь? — заговорил, наконец, Градов. — Когда ты, наконец, взрослым станешь?

— Станет! — заступился Осипов, а какой-то рабочий со смешком добавил:

— Только тебе, Кириллыч, от этого легче не будет!

И опять Осипов защитил Антона:

— Ничего, при всем при том он у нас герой!

— Герой… — закивал Градов и, отвернувшись, долго высматривал что-то среди сверкающих, как баллистические ракеты, колонн установки.

— Я не пошутил, — напомнил Осипов. — Сын к вам с ценным подарком.

Градов насторожился:

— Еще что-нибудь случилось?

Но Антон уже вытащил из-под куртки бумажный пакет.

— Это, — тихо произнес Антон, — я там нашел. — И тотчас поправился: — Мы нашли, втроем.

Отец разворачивал пакет с такими предосторожностями, словно там была прыгающая мина-лягушка. Развернул, увидел ракетницу, удивился странному подарку, но, когда разглядел глубокие вырезы на рукоятке…

«Даже ради только этого счастливого мига стоило долбить землю, голодать, мерзнуть, мокнуть, задыхаться в смрадном подвале, рисковать жизнью!..» — подумал Антон.

— Пошел! — закричало сразу несколько голосов. — По-ше-е-ел!

Из операторной выскочил человек в спецовке и скрылся среди колонн. Он быстро возвратился, победно держа над головой сверкающую хрусталем пузатую колбочку.

— Ура!.. Ур-ра!.. — закричали все вокруг.

И все пожимали друг другу руки, поздравляли, как будто одновременно появились на свет и сейчас праздновали всеобщий день рождения.

Старший оператор Арсланов передал колбочку с самым первым продуктом девушке-лаборантке.

От АВТ до центральной заводской лаборатории десять минут пешком, однако лаборантку усадили в директорскую «Волгу» и, как иностранного президента, торжественно повезли по заводской бетонке. Недоставало лишь мотоциклетного эскорта для полного сходства.

Никто не расходился, ждали результатов анализа.

К директору протиснулся начальник установки. О чем они говорили, не было слышно. И разговаривали они совсем недолго.

— Есть кто из газоспасателей? — спросил директор.

— Есть! — отозвался рабочий, который называл Градова «Кириллыч».

— Зажечь факел!

— Есть, товарищ директор! — по-военному отчеканил рабочий. И, в свою очередь, позвал, но совсем не по-военному: — Тарас! Романенко! Бегом за ракетницей!

Градов взял рабочего за плечо и повернул к себе.

— Что, Кириллыч?

— Возьми этот, — сказал отец, протягивая ракетницу Ораза Халитова. — Проверенный. В боях.

Рабочий-газоспасатель бережно принял пистолет, осмотрел его со всех сторон, откинул ствол, заглянул в широкий канал.

— Полный порядок, — вставил Осипов, — лично проверял. С разборкой-сборкой.

— Спасибо. Спасибо, — тихо ответил рабочий и хотел уйти, но задержался: — Откуда он у тебя, Павел Кириллович? Это же реликвия для музея.

Градов подтолкнул вперед Антона:

— Сын отыскал под землей.

Двадцать четыре раза в эти сутки давал Антон слово больше никогда и ничего не вытворять, но как было удержаться сейчас от такого соблазна! Такой случай бывает один раз в жизни.

— Можно мне с вами?

В конце концов, имел же он право хотя бы посмотреть вблизи, как выстрелят из добытой такими лишениями и трудностями ракетницы! И не только он. Эх, нет ребят. Где-то они сейчас?…

— Вообще не полагается, — отказал, но не совсем уверенно рабочий и вопросительно взглянул на Градова, потом на старшего лейтенанта милиции.

Осипову, наверное, самому хотелось посмотреть, как воспламеняют новый факел…

Взяли в машину и отца Антона.

Ехать было совсем недалеко, с километр, а то и ближе.

На невспаханном поле, освещенном факелом старой и пока единственной «газосброски», высилась вторая труба, черная, стальная, укрепленная растяжками, как корабельная мачта.

Остановились поодаль от нее; все вышли из машины. Тарас Романенко наклонился к Антону и хотел что-то сказать, но заговорил начальник.

— Раньше факел поджигали вручную. Мастаки были, с первой попытки поджигали. Да и сам я лихо метал. Обернешь промасленной паклей камень или гайку потяжелее, подожжешь — и-и-и! — Рабочий замахнулся пистолетом, будто гранатой. — Теперь вот техника военная срабатывает…

Он плотно вогнал бумажный, с латунным поддоном патрон в ствол, поставил его на место, шагнул вперед, но вдруг вернулся и протянул, рукояткой, пистолет Градову:

— Давай ты, Кириллыч. Как защитник земли этой, как первый прораб наш.

И Павел Кириллович Градов не стал ни отказываться, ни прикидываться скромником, взял ракетницу, вскинул привычным, не забытым до сих пор движением руки — и выстрелил.

Красный сноп пламени рванулся ввысь. Через мгновение на срезе и над трубой ярко вспыхнуло сине-оранжевое пламя. Большое, как облако, оно тотчас сжалось, уменьшилось и ровно заполыхало обыкновенным факелом нефтеперерабатывающего завода. Вокруг стало еще светлее, и совсем сделалось радостно и празднично, когда ракета в вышине расщепилась пятью красными звездами.

Вот теперь уже окончательно все,

КОНЕЦ