Тройной полярный сюжет - Страница 13

Облепленный грязью, вздрагивающий от холода Шаваносов доставал из мешка сухую одежду. Незнакомец подперев голову локтем, насмешливо смотрел на него.

– И все-таки, гоподин Шавоносов, я и который раз прошу объяснить цель вашего путешествия. Все-таки я ангел-спаситель.

– Я ищу местожительство чудеснейшей птицы. Розовой чайки, – устало сказал Шаваносов.

– Жар-птица! Поднял голову незнакомец.– Оставьте, милейший, эти небылицы для якутов. Они всему верят.

– Она есть. Просто люди забыли, что она существует в яви.

– Допустим, есть. Зачем она вам?

– Испокон веку человек ищет прекрасное Прикоснувшись к таинству красоты, люди становятся лучше.

– Хотите переделать человечество с помощью птички?

Старо как мир! И куда вы денете купца первой гильдии Шалимова?

– Откуда вы знаете про Шалимова?

– Заглянул в ваш дневник пока вы спали. Я иду за вами неделю. Я от природы,знаете, любопытен. Из любопытства, знаете, торчал в Сорбонне, затем в Гойдельберго. Искал россыпи знаний, но вовремя понял, что рациональнее искать другие россыпи, настоящие. У здешних людей я закончил еще один университет – таежный. Профессура его не знает бритвы и мыла в отличие от Сорбонны и Гейдельберга здесь твердо знают предмет. Я авантюрист, Шаваносов! Рассорился с проводниками. И вижу, топаете вы. По виду босяк-старатель, что само по себе интересно. Кстати, совет: нельзя так опускаться. Вас могут легко пристрелить. Лоток в сочетании с рваной одеждой – это в тайге опасно. Я решил последить. Может быть, вы идете не с места, а к месту. Потом заглянул в дневник и понял, что ошибся. У вас в роду не было казаков?

– Каких?

– Крепких ребят, покорявших Сибирь порохом и крестом. Может быть, у вас карта предка? С человечками и крестиком в нужном месте. Я ее не нашел. Хотя, признаться, искал. Держите в голове?

– Я ищу розовую чайку. Целей иных у меня нет.

– И именно под эту птичку Шалимов дал вам деньги на экспедицию.

– Если я что-нибудь найду, Шалимову отходят права первооткрывателя.

– Вы пропадете без меня, господин Шаваносов. Ружье вы потеряли. Кстати, я его подобрал. И спрятал. Вам оно ни к чему, пока я здесь. Я хочу посмотреть… гнездовье. Из любопытства. И… можете не опасаться меня. Кстати, три года назад в верховьях Вачыгана эвенк нашел гнездовье. Ветер выдул песок, и остались желтые камушки. Как яички. Эвенк сгинул. Кое-кто… Почему не я? Где логика? Нет, я должен вас охранять, Шаваносов.

Облепленная грязью машина въехала в таежный поселок. Вперемежку с потемневшими от времени домиками стояли новые двухэтажные деревянные дома, и улицы были засыпаны стружкой, щепками – обломками досок.

Машина остановилась у новенького двухэтажного здания с вывеской на фанере: «Хангарское геологическое управление».

– Прибыли, – сказал шофер.

– Это что? – спросил Сашка.

– Хангар. Поселок, неизвестный на картах.

– А Буюнда? Ты же у отвилки на Буюнду обещал меня высадить.

– Это, парень, двести километров отсюда. Проспал ты отвилок.

Шофер достал бумажки из ящичка.

– Пойду машину сдавать.

Сашка вышел из кабины. Обогнул машину, вплотную подошел к шоферу.

– Ты что, шутишь? – Он остановил за телогрейку собравшегося было уходить шофера. – Ты объясни все-таки.

– Дорогу видел? Одному по ней можно ездить? А такие, как ты, не спешат.

Шофер резко вырвал телогрейку и пошел прочь.

– Эй, постой! – крикнул Сашка.

– Сапоги и ватник оставь себе… путешественник. – Шофер вошел в управление.

Сашка двинулся за ним. Длинные коридоры были пусты и тихи.

Сверху слышался треск машинки. Сашка поднялся наверх по деревянной скрипучей лестнице. В крохотном кабинете сидела женщина.

– Вам кого?

– Начальник есть? – спросил Сашка.

– На связи. По коридору направо.

Сашка пошел. В комнате по коридору направо пищала морзянка, хрипел динамик, и на двери висела краткая вывеска: «Посторонним! В радиорубку! Категорически!»

Сашка остановился у двери.

– Сорок пятая. Сорок пятая. Как слышите? Прием. Кто на рации? Здравствуйте. Хавелев! Да, Хавелев! Прием. Принято. Двенадцатая. Хавелев, вызываем двенадцатую. Прием.

Сашка отошел к стенке, закурил.

– Что? – взорвалось за дверью. – Как ушли? Всех каюров на поиск. Сколько пропало? Оленей сколько? Все? Третьи сутки? Под суд! Под суд тебя отдам, Димитренко!

Радиошум и энергичный голос Хавелева бушевали за стенкой, куда вход был категорически…

Сашка прислонился к стене, решил ждать.

– …Ничем не могу помочь, – выслушав Сашку, сказал товарищ Хавелев, свирепого облика грузный мужчина. – Весной! Весной я тебя ждал, дорогой товарищ. Весной были люди нужны.

– Не так меня поняли. Я спрашиваю совета: как проще выбраться, чтобы попасть на восток.

– Ты что: странник? – изумился Хавелев.

– Сексурдах. Мне надо на Сексурдах.

– Сек-сур-дах! Значит, не просто странник. Завтра наш бот идет вниз по реке. Там порт. Попробуй оттуда.

– Спасибо, – сказал Сашка.

– Я за спасибо бродягам не помогаю.

– А за что вы им помогаете?

– Поможешь завхозу. Доплыть. Получить. Погрузить.

– Договорились.

– Ночевать в общежитии. Разыщете сами. Пока!

– Спасибо все-таки, – сказал Сашка.

– Весной приходи, – буркнул вслед Хавелев. – Весной мы странников хорошо встречаем.

Сашка шел по улице, поглядывая по сторонам. Увидел вывеску: «Смешанный магазин». Зашел. В магазине, где справа консервы, а слева ситцы, было пусто. Потом откуда-то из-за стенки медленно выплыла продавщица.

– Новенький! – удивилась она. – Новый человек, убей меня гром. И сразу же за спиртом пришел, а?

– Нет.

– Тогда что же?

– Сапоги, – сказал Сашка. – Размер сорок три. И рюкзак. Вон тот за семь пятьдесят.

Прямо на крыльце он снял кирзовые разбитые сапоги и натянул болотные резиновые. Поставил старые сапоги рядом с крыльцом. И возле примостил опустевший чемодан.

В свитере, болотных сапогах он превратился сразу в видного парня, каким и был когда-то во времена соревнований и тренировок.

Продавщица выплыла на крыльцо.

– Приезжий. Непьющий. И, наверное, холостой, – определила она.

– Точно, – ответил Сашка.

Продавщица неторопливо с головы до ног осмотрела его оценивающим женским взглядом. Сашка встретился с ней глазами, усмехнулся.

– И красивый какой, – заключила продавщица. Она ушла и тут же вернулась:

– Держи!

– Что это?

– Дефицит. Штормовка на «молнии». И брюки из непромокаемой ткани. Размер твой.

Сашка посмотрел на этикетку. Отсчитал деньги.

– При магазине живу, – сказала вслед продавщица. – Заглядывай вечерком.

Сашка обернулся.

– Телевизор вместе посмотрим. – Продавщица засмеялась.

Сашка месил грязь. Улыбался.

Черный остроносый дощаник шел вниз по реке. Был пасмурный день, ветер гнал по серой воде мелкую, но упорную волну, и берега были под стать этому дню – черные торфяные обрывы, поросшие мелкой сосной Приполярья.

На руле сидел бывалый мужик в полушубке, под полушубком ковбойка без пуговиц, всезнающий прищур узеньких глаз.

– Приезжий, – сказал мужик. – Тебя для чего ко мне посадили? Чтобы я плыл не один. Не отъединяйся.

Хватаясь за борта лодки, Сашка перебрался на корму. Мужик вытащил неизменный «Прибой», молча предложил Сашке. Закурили.

– Как зовут?

– Александр. Саша.

– Меня Василий. Васька Феникс – это и есть я. Феникс – это птица такая.

– Почему Феникс?

– Возникаю из пепла жизни. Судьба норовит обратить меня в пепел. Через судимости, алименты или статью сорок семь пункт «Г» КЗОТ. А я, обманув судьбу, возникаю.

Сашка усмехнулся.

Резкая стремнина подхватила лодку и понесла, прижимая к берегу. Мелькали торфяные берега, огромные завалы – груды стволов, нагроможденных весенним паводком. Неожиданно мотор зачихал и замолк. Васька Феникс неторопливо наклонился к мотору, почесал в затылке. Лодку разворачивало по течению и прибивало к берегу.