Тройное убийство в Лурде - Страница 26

Через четверть часа Коплан вернулся на палубу и стал снимать спасательную шлюпку со спусковых салазок. Поскольку он был один, ему приходилось действовать двумя лебедками поочередно. Наконец лодка свободно повисла на роульсах. Франсис повернул один из них, чтобы шлюпка отодвинулась от борта. Весь в поту, он продолжал свои манипуляции с лебедкой до тех пор, пока лодка не опустилась на воду. Ее удерживал один канат, тащивший ее рядом с корпусом яхты. Из-за скорости шлюпку сильно трясло, и она подскакивала на волнах. Долго плыть так она не могла…

Коплан побежал на нос, позвал Мак-Брайда. Англичанин сразу оставил штурвал и спустился на палубу.

— Вы уверены, что ничего не забыли? Не хотите попрощаться? — осведомился Франсис.

— Это не имеет смысла, — отказался как всегда серьезный Мак-Брайд. — У вас есть нож?

— Да, — сказал Франсис. — Прыгайте первым.

С удивительной ловкостью Мак-Брайд взялся за трос, удерживавший лодку, оторвался от палубы и на руках скользнул в шлюпку. Коплан, проделав то же гимнастическое упражнение, добрался до трясущейся лодки и вцепился в борт, крича:

— Отходите от корпуса!

Англичанин оттолкнулся веслом от яхты, пока Франсис перерезал ножом канат, тянувший их на большой скорости по волнам. Ветер хлестал ему в лицо так, что из глаз его текли слезы.

Вдруг канат оборвался, шлюпка освободилась, и яхта обогнала ее.

Когда корма была всего в пяти метрах от шлюпки, Коплан сунул руку в карман, достал гранату, вырвал зубами кольцо и бросил ее.

Черная точка описала в небе великолепную траекторию, догнала красивый белый корабль и упала за рубкой, где и взорвалась. От мощного взрыва пламя охватило перегородки «Марии-Кристины», и обломки ее полетели во все стороны.

Сразу после взрыва Коплан бросил вторую гранату, которая взорвалась на корме, как раз над винтом. Сквозь синеватый дым во все стороны полетели обломки.

В смертельно раненную яхту хлынула вода, затопила мотор, сокрушила хрупкие перегородки и понеслась в трюмы.

— Гол! — оценил Мак-Брайд.

Он флегматично вставил весла в уключины и налег на них. Коплан вытер лоб рукой и продолжал наблюдать за агонией яхты, медленно оседавшей на корму.

— Надеюсь, что они убиты первой гранатой, — заявил он, не поворачивая головы.

— Лично мне наплевать, — равнодушно ответил англичанин. — Но вы ошибаетесь, если думаете, что я буду грести до Пуэрто-Рико.

Наконец Коплан отвел глаза от корабля; теперь он был убежден, что «Мария-Кристина» обречена и продержится на поверхности не больше трех минут. Насколько хватало взгляда, горизонт был пуст.

— А зачем вы вообще гребете? — спросил Франсис.

— Потому что потерпевшие кораблекрушение должны грести, — объяснил англичанин. — Это обязательно. Еще они должны быть мокрыми, оборванными и изможденными, иначе их никто не примет всерьез.

— Понимаю, — сказал Франсис. — Тогда продолжайте потихоньку. При таком солнце вы очень скоро достигнете необходимых кондиций.

Через десять минут после приземления Коплан вышел из автобуса компании «Эр Франс» на вокзале у Дома инвалидов.

Не считая загара, ничто в его облике не позволяло предположить, что он двадцать четыре часа плавал по воле волн, прежде чем его подобрал маленький сухогруз, ходивший между Антилами.

Доставленный вместе с Мак-Брайдом на Гваделупу, он представил властям несколько подслащенную версию с кораблекрушением, во всех деталях подтвержденную его товарищем по несчастью. Катастрофа было отнесена на счет взрыва дизеля, возможно, вследствие неосторожности, так как обычного экипажа на борту не было.

Затем друзья расстались, чтобы порознь вернуться в свои родные страны, и, приехав в Париж, Коплан с трудом мог себе представить, что покинул его каких-то пятнадцать дней назад.

Любимое лицо столицы заставило его с удовольствием вздохнуть, но момент эйфории был недолгим. Визит, который он должен был нанести, мог умерить любой энтузиазм.

Он отвез свой багаж и взял такси. Через четверть часа он вошел в подъезд министерского здания и пошел по коридорам хорошо знакомым ему маршрутом. Должно быть, он как-то по-особому стучал в дверь, потому что Старик узнал его, даже не поднимая глаз.

— Две секунды, Коплан, — буркнул он, заканчивая работу.

Франсис развязал пояс своего макинтоша, достал сигарету и приготовился пережить неприятный момент, который наступил гораздо раньше, чем ему хотелось.

Старик поднял голову, откинулся в кресле и посмотрел на своего сотрудника острыми глазами.

— Вы хорошо выглядите, — констатировал он с оттенком зависти. — Нашли ту молодую женщину?

— И да и нет.

Старик кашлянул, оттолкнул трубку, как будто она ему опротивела, и спросил:

— Что вы мне принесли?

Франсис секунду колебался. Собрав все свое мужество, он заявил тоном, который хотел сделать естественным:

— Очень немногое.

Его шеф, казалось, сначала не принял это заявление всерьез.

— Как это?

Натянутое молчание побудило Франсиса продолжить.

— Итак, — объяснил он, — я не могу ни передать вам документы, ни представить виновных, ни даже дать свои предположения. Всего лишь несколько дополнительных разъяснений по поводу загадки, частично раскрытой еще до моего отъезда…

— Слушаю вас.

— Эти немногочисленные сведения вас удивят, — закончил Франсис. — Представьте себе, родился новый бизнес: продажа бацилл террористам-революционерам…

— Подождите, — сказал Старик, придвигая кресло к столу. — Это меня заинтересовало. Я сделаю заметки. Так что вы говорите?

Коплан начал более тихим голосом:

— Я говорю, что бактериологическое оружие может служить подрывным целям, и беспринципные дельцы понимают это. Поэтому мне пришлось изменить методы моей работы. Вот почему я вернулся с пустыми руками.