Тройное убийство в Лурде - Страница 21

Затем он бросил нож и повернулся посмотреть на него. Это было тонкое и острое оружие, которое должно было входить в тело, как в масло. Нож был хорошо отточен.

Он снова повернулся, присел, взял нож, потом, сев на пятки, стал перепиливать веревки, стягивающие ему щиколотки. Когда это было сделано, он зажал рукоятку между пятками и стал водить по лезвию веревками на запястьях.

Наконец он освободился от веревки и сбросил обрывки, встал, поправил неполадки в своем туалете и начал очень быстро обыскивать виллу.

Он вытаскивал ящики, опустошал шкафы, взламывал замки, вышибал запертые двери.

Единственное, что он обнаружил, был арсенал: четыре автомата, два карабина, охотничье ружье, полдюжины гранат. Возможно, на это снаряжение и намекал Мейер перед уходом.

На всякий случай он взял из этого склада два пистолета и две небольшие гранаты; принимая во внимание характер беседы, к которой он готовился, это могло стать полезным.

Обыск убедил его, что ключ к разгадке тайны находится на борту яхты. Она должна уйти на рассвете, а было только три часа ночи.

Коплан без всякого труда вошел в гараж. Там стоял великолепный «паккард».

Он стал искать систему открывания двери, но не мог обнаружить кнопку. Он быстро осматривал стены, ярко освещенные электрическими лампами.

Действительно, было слишком глупо ходить взад-вперед в этом запертом помещении. В ярости он подумал, не стоит ли выбить дверь «паккардом». И вдруг он вспомнил, что в Америке двери в гараж открываются по радио из автомобиля.

Он открыл дверцу, сел за руль, включил радио, завел мотор. В его еще болевших висках сильно стучала кровь, когда он нажал кнопку на приборной доске.

Он увидел, как поднимается дверь, и испытал большее облегчение, чем когда придумал устроить ссору между Мануэлем и Кольбе…

Его нога медленно отпустила педаль тормоза, в то время как свежий воздух погладил ему лоб: дверь полностью поднялась.

«Паккард» тихо покатил по цементной дорожке, выехал на проспект и набрал скорость.

Доехав до частного порта, Коплан бросил машину и остаток пути прошел пешком.

Он не знал, где стоит «Мария-Кристина», но это было не так важно. Корабль должен был иметь немалое водоизмещение, поскольку Мейер говорил об экипаже, который должен прийти на борт в шесть часов утра. Когда на яхте есть экипаж, она не просто катерок.

Коплан шел по причалам, залитым лунным светом, стараясь не выходить из тени ангаров. Примерно минут через десять он заметил совершенно белый корабль с благородными контурами, возвышавшийся над маленькими прогулочными корабликами. Свет, пробивавшийся через занавески двух иллюминаторов, показывал, что на борту этой прекрасной яхты не спят.

Он проверил название, написанное на корме; когда он убедился, что именно эта яхта служит штабом Мейеру, он спрятался в темном углу и стал ждать.

Рикардо и Моник раскладывали содержимое своих чемоданов по шкафам каюты, которую обычно занимали во время круизов.

Любовники не разговаривали. Атмосфера была напряженной. Моник догадывалась, что Рикардо в ярости и молчит только потому, что Мейер не допускает ссор в своем присутствии, а дела шли не настолько хорошо, чтобы можно было нарушить его приказ.

Разложив одежду по шкафам, они прошли в салон. Там уже был Мейер. Он курил, с трудом скрывая нетерпение.

Когда парочка села, шеф сказал:

— Я же велел им поторопиться… Они должны уже быть здесь.

Моник, чьи глаза были окружены темными кругами от усталости, скрыла зевок… После умственных и физических перегрузок, перенесенных ею за последние пятнадцать часов, она хотела только одного: спать.

— Скоро придут, — сказала она на всякий случай.

— Кольбе всегда был пунктуальным, — произнес Рикардо глухим голосом. — Он должен был уколоть легавого, собрать чемоданы и взять оружие. Все это занимает немало времени.

— Их двое, — возразил Мейер. — Мы здесь уже час, а ведь ехали мы не очень быстро.

— Может быть, француз попытался врать? — предположила Моник. — Если только Мануэль не решил немного повеселиться.

Мейер сбросил пепел с сигары. Его недовольство росло.

— Когда я приказываю, никакого веселья. Эти дураки не понимают опасности, которой подвергаются, оставаясь на вилле.

— Какой опасности? — удивленно спросил Рикардо. Мейер посмотрел на пуэрториканца с состраданием, как обычно смотрят на слабоумных.

— Предположим, что француз не один. Предположим, что у него были контакты с полицией Сан-Хуана. Что произойдет, когда они заметят, что он не вернулся в свою гостиницу?

Рикардо, опустив свои бархатные глаза, осмелился ответить:

— В любом случае он не мог ничего рассказать о нас. Он знает только Моник.

— Да! — язвительно отозвался шеф. — Но двести человек видели их вместе в «Кубан-Мамбо», а когда Моник поняла, что он от нее удрал, она не нашла ничего лучшего, как вернуться прямо на виллу. На такси, ко всему прочему! Все равно что громко прокричать наш адрес.

И более спокойно добавил:

— Если бы она так же хорошо шевелила мозгами, как вертит задницей…

Пуэрториканец сделал усилие, чтобы не броситься на Мейера. Но глубоко вздохнул и смолчал.

Мейер снова посмотрел на часы: половина четвертого.

— Это нормально… — вдруг сказал он. — Рикардо, мы поедем на виллу. Я, как обычно, прикрываю вас. Не садитесь в машину, пока я не дам сигнал. Когда будете на месте, прежде чем входить, примите меры предосторожности. Поехали.

— А я? — спросила Моник.

— Вы, — зло сказал Мейер, — вы останетесь здесь, и, если мы не вернемся через час, вам останется только пустить себе пулю в висок. Ясно?

Молодая женщина впервые по-настоящему испугалась. Она еще никогда не видела шефа в таком состоянии.

От него всегда исходила твердая уверенность, даже когда другие были встревожены. У него появлялись запасные варианты, едва только что-то срывалось. Но сейчас он потерял хладнокровие.

Рикардо вставил микрофон слухового аппарата в правое ухо, спрятал провод под лацкан пиджака и нажал кнопку на маленькой коробочке, лежавшей в кармане его шелковой рубашки.

Он поиграл своим пистолетом, потом вопросительно посмотрел на Мейера.

Тот кивнул.

Пуэрториканец взялся за поручни лестницы и стал подниматься по ступенькам, не сделав Моник ни малейшего знака. За ним последовал Мейер. Моник рухнула на подушки дивана и обхватила голову обеими руками.

Коплан скрывался в тени ангара, и ему уже порядком надоело ждать.

Несколько раз он чуть не выскочил из своего укрытия, чтобы подбежать к яхте, но каждый раз здравый смысл удерживал его от этого безумного шага. Единственным выходом было принять старую как мир тактику: уничтожать противника по частям, избегая столкновений с его объединенными силами. Не дождавшись опоздавших, Мейер неизбежно пошлет своего подручного на виллу.

Наконец терпение Коплана было вознаграждено. Он увидел свет на палубе яхты. Пригнувшись, он спрятался за кучей ящиков, не теряя из виду атлетическую фигуру человека, спускающегося по трапу.

На палубе остался свет, и это навело Коплана на мысль, что второй — наверняка Мейер — стоял на палубе и наблюдал, как уходит его подручный.

Коплан был очень осторожен. Он знал, что эти люди могут поддерживать между собой связь на расстоянии, и никто об этом не догадывался. Синхронность действий бандитов, захвативших его позади «Кубан Мамбо», была неоспоримым подтверждением этого.

Поэтому он не стал двигаться и ограничился наблюдением за уходившим Рикардо.

Неожиданно произошло нечто, крайне поразившее Коплана и поставившее под вопрос все его планы.

Рикардо прошел метров пятьдесят и собирался свернуть за угол ангара, чтобы направиться к ближайшей улице, когда какая-то фигура отделилась от тени и пошла по следам пуэрториканца. С борта яхты Мейер немедленно сообщил Рикардо, что за ним «хвост». Он поднес руку к губам, пробежал по трапу и поспешил на помощь Рикардо.

Тот был уже далеко, но было видно, как он резко обернулся и бросился на человека, шедшего за ним. Захваченный врасплох, тот инстинктивно отступил.