Тройная угроза (ЛП) - Страница 7

Теперь Брайант предлагает вернуть нам Гарвард. Опять же, Гарвард — это то, чего я хотел достичь самостоятельно, и меня возмущал тот факт, что дядя хотел преподнести его нам на блюдечке с голубой каемочкой. Но когда я увидел уныние в глазах Салли, я понял, что мы должны это сделать. Он уже год находится в отчаянии, потерявшись без своих мечтаний об университете. По крайней мере, этим заданием я могу ему помочь. Даже, если мне придется смириться с тем, что Брайант всем заправляет. А Скауту насрать на Гарвард, но ему не насрать на нас, а значит, он тоже будет подыгрывать.

Мое настроение внезапно испортилось, я подъезжаю к месту парковки, но не глушу двигатель. В салоне всё ещё пахнет новой кожей, что оказывает удивительный успокаивающий эффект. Я делаю глубокий вдох и выдыхаю всё свое раздражение. Скаут иногда бывает мудаком эпических масштабов, но он мой брат. Не его вина, что он немного ебанутый на голову. Я, наверное, украл все хорошее ещё в утробе матери. Возможно, он обманом заставил меня и Салли терроризировать нашу сводную сестру, что в конечном итоге привело к тому, что её парень надрал нам задницы самым худшим из возможных способов, но мы сделали это вместе. Как и всегда. Вот, что мы делаем. Мы тройняшки.

Как и сейчас…

Мы вместе участвуем в этом деле Брайанта Морелли. Мы будем его «собачками» до тех пор, пока он не решит спустить поводок. Или пока Скаут не укусит его.

Ухмыляясь этой мысли, я глушу мотор, хватаю сумку и вылезаю из машины. Студенты спешат, потому что сейчас уже около восьми утра. Я не слишком беспокоюсь о том, что опаздываю. Не похоже, что эта игра в студента продлится вечность.

Гарвард на горизонте. Мама бы так гордилась.

Мысли о ней заставляют меня стискивать зубы. Из-за Константиновых ей приходится нелегко. Злоупотребление служебным положением. Не её вина, что уродливые люди стали ещё уродливее после операции. Она была пластическим хирургом, а не гребанным чудотворцем. Уинстон Константинов, тем не менее, в своем стервозном стремлении разрушить наши жизни позаботился о том, чтобы собрать целую группу людей, которые могли свидетельствовать против моей матери. Его власть, влияние и деньги решили её судьбу.

Вот почему я так рад оказывать помощь в разрушении его мира ко всем чертям. Даже, если не совсем прямым путем. Косвенным образом, подставляя его семью, мы чувствуем, что получаем какое-то возмездие.

Как по сигналу, мое колено простреливает болью. Сегодняшним утром я немного переусердствовал на беговой дорожке. Вероятно, последствия того судьбоносного дня будут преследовать меня до самой смерти.

Чертовы Константиновы.

Не обращая внимания на боль в колене, я иду по кампусу туда, где находится мой класс английского языка. Несколько горячих цыпочек смотрят в мою сторону с застенчивыми улыбками на своих хорошеньких губках. Я одариваю каждую ухмылкой и небольшим кивком. Может, мне повезет и я найду какую-нибудь хорошенькую задницу в университете. Тиндер — это, блять, пустая трата времени.

Однако, я здесь не для того, чтобы трахаться. Я здесь для того, чтобы влиться в жизнь девочки Крофт. Её зовут Лэндри. Что, черт возьми, за имя такое — Лэндри?

Дойдя до двери класса, я заглядываю внутрь в поисках девушки, за которой должен следить. Брайант описал мне её внешность, но показал только старую фотографию, на которой ей десять или одиннадцати — она там с большими зубами и вьющимися светлыми волосами. Очевидно, у этой цыпочки нет социальных сетей. Поэтому, я предполагаю, что ищу ботаника, потому что, серьезно, у кого в наши дни нет социальных сетей?

Люди болтают, по классу, похожему на аудиторию, отдается глухой рев. Все ждут, когда преподаватель начнет лекцию, но мои глаза сканируют помещение в поисках моей цели. Много ботаников и много блондинок, но ни от одного из них не исходит энергии избалованной богатой девчонки.

До неё.

Одна цыпочка, стоящая в задней части класса, особенно выделяется. Она сидит по-королевски — спина прямая, подбородок приподнят, пальцы сцеплены на столе. Она не совсем ботаник, но я бы и не сказал, что горячая.

Её гладкие золотисто-светлые волосы длиною примерно до плеч и вьются, касаясь нежной ключицы. Неплохие сиськи, к моему большому сожалению, спрятаны за слишком большим для этого времени года количеством одежды. По крайней мере, если мне придется возиться с ней, неплохо было бы иметь возможность смотреть на симпатичную грудь. Ясно, что она крайне напряжена, и палка застряла в её заднице так глубоко, что у меня никогда не будет шанса её вытащить. Моей наглой улыбки и прекрасного телосложения обычно достаточно, чтобы заставить женщину подчиниться моей воле, но что-то мне подсказывает, что с Лэндри Крофт будет по-другому.

Какой-то сидящий рядом парень с уродливым, торчащим на макушке кудрявым кустом, чирикает ей что-то, вызывая у неё лишь натянутые вежливые улыбки. Болван. Она даже не взглянет на него. Девушка, сидящая с другой стороны от Лэндри, смотрит на меня с интересом, а затем наклоняется, чтобы прошептать что-то подруге, сидящей по другую сторону от неё. Я пытаюсь установить зрительный контакт со своей целью, но она не смотрит ни на меня, ни на остальных вокруг себя, глядя только вперед, в сторону кафедры профессора.

С громким стуком, который вызвал находящийся внутри ноутбук, я бросаю свою сумку на стол парня-кустика. Он вздрагивает от неожиданности и быстро оценивает меня. То, что он вздрагивает, говорит мне о том, что он знает: ему со мной не сравниться.

— Ты занял мое место, братан. — Я небрежно указываю большим пальцем за спину. — Двигайся.

Его рот приоткрывается.

— У нас нет специально отведенных мест…

— Чувак, я вроде четко всё произнес.

У меня по коже пробегают мурашки. Требуется всего две секунды, чтобы понять, что холод исходит не от кондиционера, а от взгляда девочки Крофт. Хорошо. Она должна уяснить, что теперь я — часть её мира.

Придурок рядом с ней ворчит себе под нос, но подчиняется моему требованию. После того, как он встает, бормоча оскорбления себе под нос, и проходит мимо меня, я сажусь рядом с той, кто, как я полагаю, Лэндри.

— Как жизнь? — я поднимаю подбородок в фирменном жесте и ухмыляюсь, от чего обычно женщины падают с ног.

Её губы кривятся от отвращения.

— Ты мудак.

Значит, она кусается. Улыбка грозит вырваться на свободу, но я сдерживаю её.

— После трех секунд пребывания здесь я понял, что ты сука. Полагаю, это делает нас партнерами.

Она игнорирует меня, открывает тетрадь и аккуратно записывает сегодняшнюю дату в верхней части листа. Я с интересом наблюдаю за каждым точным движением. Закончив, она бросает на меня косой взгляд.

— Ты всё время будешь пялиться на меня?

Я пожимаю плечами и откидываюсь на спинку сиденья, вытягивая вперед свои длинные ноги в джинсах. К сожалению, чтобы вписаться в атмосферу университета, пришлось сменить свои костюмы на это дерьмо.

— Возможно. Я ненавижу английский, так что, скорее всего, через десять минут мне станет чертовски скучно. Похоже, вместо этого мне придется довольствоваться тем, что я буду пялиться на тебя.

— Я бы не стала тратить твое время впустую, — бормочет она, каким-то образом садясь ещё прямее, чем раньше.

Верный своему слову, я окинул взглядом её маленький вздернутый носик и пухлые розовые губы. Для заносчивой принцессы её рот слишком соблазнителен. Абсолютная, блять, правда. Бьюсь об заклад, если её хорошенько уговорить, она могла бы сосать член, как чемпионка. Мой член дергается в штанах при мысли об этой ледяной принцессе, стоящей на коленях между моими раздвинутыми коленями.

— Форд, — лгу я, протягивая ей руку. — Форд Мэнн. — Игра слов с моей фамилией — Мэннфорд. Я предложил этот вариант Брайанту, когда он занимался подготовительной ерундой вроде создания фальшивой личности. Подайте на меня в суд за неоригинальность. — А ты…

Она переводит свое внимание на мою руку и полностью игнорирует мой жест, прежде чем обратить свои ярко сияющие голубые глаза на меня.