Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса - Страница 10

– Голодный, – заключил Олег.

– Еще как, – согласился знакомый голос.

– Яфет? Тебе на это смотреть не тоскливо? – поинтересовался Олег с досадой.

Яфет ответил печально:

– Тоскливо. Но я со своим замыслом сам знаешь, куда зашел. А детина все орет, да требует пищи.

Олег спросил со слабой надеждой:

– Духовной?

В голосе Яфета прозвучало разочарование и бессилие.

– Какой там. Хлеба и зрелищ, как всегда. Сколько времени прошло, а народ не меняется. Наверное, не помочь человечеству, Олег.

– Не верю, – упрямо проговорил Олег.

– Ты идеалист. Хочешь, чтобы всем было благо, – отозвался голос Яфета. – Но так не бывает. Всегда кто-то будет в упадке.

Олег повторил:

– Не верю.

Яфет продолжил:

– Даже в природе волк ест зайца. Не то чтобы заяц виноват и я только рад, если бы он остался жив. Но тогда волк и его детеныши погибнут от голода. Все в мире взаимосвязано, Олег. Не получится сделать всем одинаково хорошо.

Детина продолжал орать и требовать еды. Хотя рядом с ним полно рыбы, нужно лишь поймать ее да обжарить. А с голодухи можно и сырую съесть. Однажды Олег был очень далеко на востоке в стране маленьких людей, которые говорят на чирикающем языке, так они с удовольствием ели и сырое. Но детина не знает, как поймать себе еду и потому орет.

– Они должны научиться, – с нерушимой уверенностью сказал Олег.

– Да сколько уж раз пытались…

– Значит, не так пытались, – заключил Олег. – Надо иначе.

– И как?

– Как додумствую, так скажу.

Видение исчезло, Олег открыл глаза и устремил взгляд к горизонту. Пока он заглядывал за край и зрел правду, хоть и непонятную, настал день, такой же пасмурный и серый, как утро. Море покачивает корабль, ветер раздул паруса и несет судно навстречу неведомому, высокие мачты из массивного дерева поскрипывают, словно переговариваются, рассказывая друг другу о странствиях.

Детина из его видения напоминает человечество, которое бьется головой о потолок, но никак не может его пробить. Колдунов и магов в мире нет, а если и есть, то это уже не маги, а так, дети неразумные. Магический дождь почти иссяк, остались не то что капли, а так, утренний туман. Но человечество все еще незрелое, надеется на что-то, словно спустится с небес спаситель и накормит пятью рыбами.

– Негоже, – проговорил Олег себе.

– Выспался? – поинтересовался капитан Патрик, придерживая отполированный грубыми руками штурвал. – Я тебя не будил, мало ли, не выспался человек. Так пущай на корабле поспит. Корабль он убаюкивает, если морской болезни нет. У тебя ж ее нет?

Олег покачал головой.

– Давно нет.

– Ну и славно, – отозвался капитан кивая. – Значит, бывалый?

Олег пожал плечами.

– Да как сказать. Но море видал. Хоть и родился далеко от него.

Капитан Патрик скользнул по нему взглядом и поправил повязку на голове.

– Да по тебе и видно, – сказал он с кряхтением. – Звероватый, рыжий, глаза зеленые, лицо какое-то…

– Какое?

– Да не знаю, – честно признался капитан Патрик. – Печать лет будто на нем суровая. Я, по правде, сперва не хотел тебя брать, как увидел. Но хозяйка таверны уговорила. Добрая она баба, дурного не подсунет.

– Да я вообще добрый, – мирно заметил Олег.

Капитан посмотрел на него с сомнением, брови зашевелились, Олегу почудилось, что слышит скрип извилин в голове капитана.

– Угу, – неуверенно согласился капитан Патрик и кивнул. – Знавал я таких. Мирный, спокойный, а потом как вдарит, неделю синяки сходят, да ребра заживают. Ну да ладно, надеюсь, без этого сможем. Ты это, пастор Олег, подсоби матросне моей в такелаже. Пенька у меня смоленая, годная. Сейчас паруса добавим, ласточка моя быстрее полетит.

На этот раз с парусами матросы справились без Олега, крылья судна раздулись шире, и оно понеслось резвее по водной глади. Следовало найти Люсиль, она хоть и смелая, как и подобает тем, кто пустился в опасное странствие, но безрассудная, что совсем ей не помогает.

Олег спустился с капитанского мостика, в который раз косясь на море и серое, затянутое тучами небо, которое сейчас выглядят мирно, но что-то неспокойное ворочается в груди. Сколько раз он видел капризы природы, которая бывает обманчива – солнечный день вмиг сменяется ураганом, а маленький ручеек в горах превращается в бурную реку, которая в минуту вспухает, таща и переворачивая гигантские валуны.

Но капитан Патрик молча крутит штурвал и хмурится, глядя в морскую даль. По лицу видно – моряк бывалый, должен понимать, какие неожиданности могут поджидать на воде. Уж если он не бьет тревогу, так, видать, нутро Олега скручивает от беспокойства по другой причине.

Он спустился еще ниже за грот-мачту к каютам, ступеньки жалобно заскрипели под его богатырским весом, что недостойно для волхва. Ему положено медом да акридами питаться, чтобы тело обрело легкость и не мешало погружаться в серьезные размышления. Однако, для дел в миру нужна пища куда более низменная, но питательная. Мясо. Мощь от него увеличивается, но и мускулы растут, тяжелые и крепкие.

Кают Олег насчитал в этом отсеке всего три. Из-за левой двери доносится тихое, лучезарное пение, Олег моментально распознал Шарлотту. Судя по шороху, блондинка раскладывает вещи и пританцовывает от счастья. За двумя дверями слева тихо, но первая будто бы уютнее. Там расположилась Люсиль. Олег предусмотрительно обошел ее и вошел в пустую каюту, которая сразу следом.

Внутри аскетично – койка, тумба, полка, все прикручено к полу и стенам, чтобы не двигалось во время качки. За круглым окном бесконечное море и тревожное небо.

Олег лег на кровать и закрыл глаза. Усталости нет, хотя руки гудят – отвык от физического труда, и теперь кровь резво и радостно бежит по венам. Они снова вернутся в благочестивую легкость, когда Олег найдет легендарный Меч. Он мощный артефакт, удивительно, что кинулись разыскивать его только сейчас, а не раньше. Со Святым Граалем они с Томасом поступили мудро. Как и с остальными предметами силы. И все же всегда будут те, кто жаждет получить их силу и стать полновластными ее обладателями. Люсиль лишь первая ласточка. Будут и другие.

Пол за дверью скрипнул, Олег, не размыкая век, догадался – Шарлотта. Люсиль хоть и стройная, но весит все же чуть больше козы. А эту и ветром сдует в непогожий день.

Олег сделал вид, что спит, но скромный стук в дверь все равно раздался. Он продолжал молчать, тогда дверь скрипнула, чуткий слух человека, взращенного Лесом, уловил едва слышную поступь. Шаги мягко, осторожно приблизились, дыхание девицы слабое, старается быть незаметной. Но Олег, уловив небольшое колебание воздуха, выбросил руку вперед, пальцы резко сжали хрупкое плечо. Раздался женский вскрик.

– Ай!

Олег открыл глаза. Шарлотта застыла у его койки, согнув ноги в коленях, в руках кружка и деревянный коробок, синие глаза круглые, как у напуганного олененка.

– В чужие спальни без спросу входить не положено, – проговорил Олег и отпустил руку Шарлотты. – Знала об этом?

Все еще дрожа, она выпрямилась, ресницы растерянно запорхали, она сглотнула и вернула на лицо лучезарную улыбку.

– Я видела, как ты работал с матросами, – сказала она дружелюбно. – Вот, принесла поесть. Чтобы силы восстановить. Мужчинам надо хорошо есть. Вам еще нас, слабых и хрупких, защищать.

Она поставила коробок на стол, когда крышка открылась, Олег уловил запах вяленого мяса и козьего сыра, ноздри затрепетали, сегодня он уже ел, но инстинкты организма, который все еще животное, работают быстрее ума. Пока.

– Сыр самый свежий, от нубийских коз. Это совсем новая порода. Только-только вывели, – радостно сообщила Шарлотта. – Я жила на постоялом дворе, хозяйка там держит небольшое стадо. С козлятами. Такие милые, бегают, хвостиками машут. С одной козы больше трех литров молока. А какое вкусное! Вот, попробуй. У меня с собой целая бутыль.

Она протянула Олегу кружку. Молоко в ней белое, густое, по запаху чуть кислее коровьего. Олег знал, что козье молоко куда полезнее. Он взял кружку и сделал глоток, нутро отозвалось приятной благодарностью. В действительности нубийским козам почти десять тысяч лет, их привезли из далекой жаркой страны песков. А те, о которых говорит Шарлотта – англо-нубийская порода, ее и правда вывели недавно, когда соединили с ангарской козой из Англии.