Триумф и Трагедия - Страница 3

- О, спасибо, - прошептала она, слегка смеясь глазами.

- Онор Дю Салль, - представился он. Вот эта да – француз!

- Элеонора Хомс, - ответила она. Он поймал такси, и она совсем им околдованная, быстро достала из сумочки свою визитку, и робко сунула ему в руку, до того, как она села в машину. Он посмотрел на клочок бумаги, когда ее машина уехала. Ему страшно захотелось увидеть ее вновь, эту таинственную Элеонору Хомс. Интересно из тех ли она богатых Хомсов?

Онор Дю Салль родился и вырос в местечке под Гавром Дюсаллье, его семья уже двести лет занималась разведение винограда. В двенадцать лет Онор остался без отца, он умер совсем молодым, его сердце не выдержало нагрузок, которыми он нагрузил себя, и обстановка во Франции тогда была нестабильная. Страна восстанавливалась после кризиса и войны, а в воздухе витало ощущение новой войны, которая была делом времени. Мать взяла на себя все бразды правления, все удивлялись, как такой мягкий человек, как отец Онора, мог жениться на такой властной и циничной женщине, но он полюбил ее, а она ждала, когда он пропадет где-нибудь, и сможет править всем одна. Когда их сыну исполнилось восемнадцать, то Франция пала под натиском полчищ немцев. Ферму не тронули, и мать косвенно сотрудничала с немцами, что после войны не смогли никак доказать, да и Эдит вышла из воды сухой, оставшись в глазах других идеалом добродетели. Она не понимала Онора, который активно участвовал в движение «Сопротивление», он разносил листовки, иногда бывал на разведках, и так он отличился. После войны наступило другое время, ему нравились идеи Маркса, и он восхищался Де Голлем, и радовался, когда он вернулся на свой пост. Коммунистов к тому времени выперли из правительства, и страна вставала на ноги, через десять лет после войны французы зажили счастливо. Но мать душила его свой заботой и опекой, а он давно был уже не мальчиком. Онор завел себе любовницу, старше его на десять лет, ему нравилось наряжать ее, как испанскую куколку. Эдит быстро отвадила его возлюбленную. После этого он стал ездить в Лондон, где он дышал свободно. Там свободные английские девушки, узнав о его происхождение и состояние, кидались сами в его объятья. Мать искала ему приличную невесту, а он искал любовь в объятьях английских кудесниц, которые были согласны на самые смелые действия. Приходило время свобод. И вот теперь он встретил эту русалку – Элеонору Хомс.

Через пять дней он решил позвонил ей, он пришел к ее офису. Она была богатой невестой, девушкой из хорошей семьи, и самое главное, Элеонора производила впечатление невинной невест. Трубку сняла сама Элеонора, но он не узнал ее мелодичный плавный голос, и он попросил соединить его с доктором Хомс.

- Да, это я,  - ответила устало Элеонора, только что ей звонил парень, и сказал, что они расстаются, назвав причину отсутствие интима. Конечно она была расстроена, но не долго, - секретарша доктора Кросса.

- Это девушка, что ходит под ливнем без зонта? - начал он.

- Да, - ее охватило волнение, - А вы кто?

- Онор Дю Салль. Помните? – девушка расстегнула пуговицу на блузке она задыхалась от волнения, - Выглядите в окно, - она с трубкой подошла к окну. Он стоял в телефонной будке, - Давайте сходим куда-нибудь? – Она сказала, что согласна, и через полчаса вышла к нему.

Вечер прошел, как сказка. Они много болтали, смеялись, и он, как многие не попытался ее даже поцеловать, или обнять, как это делали другие. С ним она ощущала себя сама собой, свободной, хрупкой и беззащитной, которую он будет оберегать. Ее он привлекал внешне, забавлял его английский с французским акцентом, а его поразило ее безупречная речь на его родном языке. Нэлли была образованной особой, закончила университет, пошла получать магистерскую степень и собралась открыть свою консультацию, занимаясь психотерапевтической практикой. Она производила впечатление сильной, но в тоже время очень наивной девушки, ничего толком не знающей об изнанке жизни. Онора она заинтересовала, если он жениться на ней, то на него снизойдет благодать, поэтому ему придется быть сдержанным и обходительным, иначе он ее спугнет.

₪

 Неделю он не давал о себе знать, что заставило волноваться Нэлл, она и не знала, что подумать. Может, она сказала что-то лишнее, и это было истолковано неверно, теперь он решил не продолжать встреч. Ей никогда до этого не нравились мужчины, она думала, что фригидна  до той пьяной, только после нее поняла, что страсть бьет в ней ключом, она тоже способна сильные чувства. Нэлли собрала свои вещи, завтра начинались выходные, и она наконец сможет съездить покататься на лошадях в Аллен-Холле. Доктор Кросс отпустил ее сегодня раньше, сказав, что у него сегодня последняя посетительница, сеансы которой уже заканчиваются. Она вышла на улицу, решив, прогуляться пешком до дома.

- Мадмуазель Хомс, - услышала она, Элеонора прибавила шаг. Как он смеет, сначала дав понять, что она нравиться ему, а потом пропасть на неделю, - подождите, Алеонор! – он все же догнал ее, хватая за локоть, - стойте, хотите вместе поужинать?

- Простите, нет, - поджав губы, ответила она, стараясь не смотреть на него, - мне нужно ехать домой сегодня.

- Я вас отвезу, - в его глазах стояла мольба, она решила сжалиться.

- Хорошо, только ужин, меня заберет мой брат, так что вы мне не нужны, - ах, да он и забыл, что у нее есть два старших брата.

Онор отвел ее в одно маленькое кафе во французском квартале. Он закал для нее лягушачьих лапок, зеленый салат, и тарелку сыров для вина. Вино было недурным, отметила Элеонора, как и весь ужин. Онор смотрел на нее, как-то странно, и она корила себя за это. Ее омывала горячая волна, она таяла, и не понимала себя, где же ее железный контроль, она уже давно не зеленая девочка, она давно взрослая женщина. Онор подлил ей вина в бокал, все также продолжая, просто смотреть на нее, и при этом ничего не говорить ей, да и она сама не решалась задать хоть один вопрос.

- Так ты психолог, – вдруг произнес Онор, это звучало, как утверждение, а не вопрос.

- А ты? – совсем тихо спросила Элеонора.

- Я владелец виноградника во Франции, под Гавром, - Онор налил себе вина.

- Поэтому ты так разбираешься в вине, - заметила она, и он вздрогнул от взгляда ее холодных голубых глаз.

- Да, поэтому, сколько тебе лет, Элеонора? – она хотела было ответить, что это наглый неприличный вопрос, но сдержалась.

- Двадцать один, - он кивнул ей, - а тебе?

- Тридцать три, - она замолчала, обдумывая, то что он сказал ей. Онор был старше даже Джорджа, она по сравнению с ним была маленькой девочкой, но ведь Энди, когда встретилась с Шоном, у них была такая же разница, но Шон был женат, а Онор?

- Вы были женаты? – не выходя из своих раздумий, задала вопрос Нэлл.

- Нет, ни разу, - значит, это плохо, если он до стольку лет дожил, и не был женат, то он либо не способен жить в браке, либо никогда не любил, и просто спал с женщинами. Нэлли нахмурилась, - а ты? Наверное, море женихов?

- Нет, не моря, их просто нет, - он накрыл ее прохладную ладонь своей.

- Как-то странно, у такой красавицы и нет жениха, - она вспыхнула, как весеннее солнце, - наверное, у тебя строгий отец.

- Мой отец либерал, и все об этом знают, - выпалили Элеонора, - он же позволил моим братьям жениться по их выбору. Слушай, мне пора, а то Флер будет нервничать, а Роберт потом будет зол, - она встала, не позволяя ему, помочь ей одет жакет, или подать ей сумочку. Элеонора горда вскинула голову. Что за девчонка, пронеслось у него в голове, гордая ирландка, которую просто так не приручишь.

И все же они стали встречаться, Онор решил не торопить ее, и кормить ее нежностью и любовью маленьким порциями, давать ей как лекарство на неделю. Ему не нравился ее упертый характер, с которым ему было просто не легко справиться. Элеонора не терпела никого давления, не позволяла явно и неявно управлять собой, и что-либо решать за нее. Она не хотела знакомить его с родителями, как и знакомиться с его матерью, хотя на самом деле она решила не поторапливать события. Даже сейчас, когда она почти влюбилась она была готова контролировать себя двадцать четыре часа в сутки, такого была суть ее личности. Она довела контроль Джорджины просто до совершенства, пытаясь включать первым мозг, а потом уже и другие чувства. Именно этого и боялся Онор, ее прагматичности.