Триста миллионов лет спустя - Страница 10

Голые широкомордые тела тускло блестят. Широченные лягушечьи пасти зевают, издавая скрипучие, монотонные звуки.

Мы начинаем быстро приближаться к одному из стегоцефалов. Он смотрит большими глазами прямо на нас. В этих глазах ни тени любопытства, ни проблеска самосознания, ни крупицы страха. Эти глаза еще не знают, что надо бояться человека, уступать ему дорогу или нападать на него. У них еще все впереди, а пока в них отражается небо, лес и вода…

- Да, так начинались мы! - слышен голос Бахарева. Опять глаза во весь экран! И. заглянув в самую темную их глубину, можно понять, как далеко ушли мы от своего прошлого… На этом сохранившаяся часть записи оборвалась. Темнота и тишина. Долго никто не мог произнести ни слова…

…Наконец кто-то медленно подходит к окну и отдергивает штору. На улице шелестят листвою в первых лучах солнца деревья нашего мира, мира «триста миллионов лет спустя». Градов распахивает окно. Внизу, посреди цветочной клумбы, плещет фонтан.

И вдруг все, кто присутствовал на этом необыкновенном просмотре «документального фильма», потянулись к окну. Они подходят к нему и молча дышат свежим ароматным воздухом, и смотрят, смотрят в чистое небо, на чистую, живую зелень, на цветы, друг на друга, и думают, думают…

Первым приходит в себя Алимкулов. Он вскакивает и, потрясая грудой исчерканных в темноте листков, говорит президенту:

- Один вопрос!

- Может быть… потом вопросы? - морщится президент.

- Только один: откуда они к нам прилетали? С какой планеты?

Это выводит всех из оцепенения. Общее движение. Взгляды всех обращаются к Бахареву и Забродину.

- Они прилетали с Марса? - спрашивает у них президент.

Забродин выглядит потрясенным. Он переводит взгляд на Бахарева. И старый ученый после молчания отвечает так:

- С Марса?.. Обратный адрес гостей затерялся на дороге времени. Я не знаю, откуда они прилетали.

Ответ Бахарева вызывает всеобщее удивление. Но еще большее удивление вызывают слова Забродина.

- Может быть, они прилетали… с Венеры? - говорит он, обращаясь к старому профессору.

- С Венеры? - удивляется Бахарев. - Почему с Венеры? Здесь нет никакой логики, Федор.

- А есть логика в том, что произошло? Разве можно было находку шара предвидеть? - задумчиво улыбается Забродин. - Вот и я спрашиваю: может быть, они прилетали с Венеры?

На экране мелькают газеты… «Находка шахтеров!»

«Два шахтера потрясли все человечество!» «Кто посетил Землю, когда людей еще не было на Земле?!» «Остаток культуры мифической Атлантиды!»

Сначала в газетах мелькают снимки Мажида и Лешки. Потом Лешка «вытесняет» Мажида. Лешка на трибуне. Лешка в кругу газетчиков. Лешка выступает по телевидению…

Снимки перемежаются с кадрами из фильма: межпланетный корабль гостей… глаза жителя неведомой планеты… стегоцефал… Неистовствуют дикторы и комментаторы:

«Может быть, они прилетали с Марса?»

«А может быть, с Венеры?» - спрашивает академик Забродин». «- Я не знаю, откуда они прилетали», - заявляет знаменитый исследователь жизни на других планетах профессор Бахарев».

«- Никто не посещал Землю триста миллионов лет назад, - говорит ученый-консультант господин Альфиери. - Никто не мог к нам прилететь потому, что межпланетные полеты невозможны. Вселенная - чрево природы! Там рождаются и гибнут миры! Вселенная никого не пустит в свое «тайное тайных»!

Мы там, где происходит совещание об организации экспедиции на Венеру. Президент объявляет:

- Слово для внеочередного заявления имеет академик Забродин.

Забродин медленно проходит к своей схеме полета на Венеру. Несколько картинным жестом он снимает схему со стены, складывает ее и… разрывает.

- К этому могу добавить… - поворачивается он к аудитории, - что я согласен с профессором Бахаревым. Ракета должна лететь не ВОКРУГ Венеры, а НА Венеру. Все!

И все же реакция Бахарева оказывается еще более неожиданной, чем «заявление» Забродина.

- Зачем была нужна пятнадцатилетняя война, - кричит Бахарев, - если теперь вы так легко отказываетесь от своих идей!

- Почему вы думаете, что легко? - устало улыбается Забродин. - И почему вы думаете, что я отказываюсь от своих идей?

- Тогда извольте объясниться!

- Я по-прежнему не принимаю вашей концепции жизни на планетах, - сдержанно отвечает Забродин, - однако по многим причинам считаю, что надо принять ваш проект.

Тишина. Ее нарушает президент.

- Алексей Павлович, - обращается он к Бахареву, - в экспедиции примут участие несколько государств. Академии этих государств, наше правительство и дирекция объединенного Института астрофизических проблем… уполномочили меня просить вас возглавить это дело, возглавить первую космическую экспедицию!

Бахарев быстро встает… и ничего не отвечает.

- Это не только ваше право, Алексей Павлович - с места говорит Градов, - это ваша обязанность перед наукой!

И опять Бахарев удивляет всех. Он говорит:

- Я согласен возглавить экспедицию, но с одним условием.

- С каким условием?

- Обязанности по экспедиции и ответственность со мной должен разделить академик Забродин!

Планетная обсерватория. Невыносимо палит солнце. У двери Бахаревского дома в ожидании хозяина сидит Мажид.

По тропинке к дому шагает долговязый человек в модном черном костюме и фетровой шляпе, поля которой лежат на растопыренных ушах ее обладателя. Он подходит к Мажиду и Лешкиным голосом сообщает:

- Опять принесли целый пуд писем от добровольцев. Все хотят лететь на Венеру.

- Что я говорил?! - вскакивает, словно ужаленный Мажид. - Болтали, гадали! Первые узнали - последние пришли!

Лешку невозможно еще узнать и потому, что он загородил свои невыразительные глаза темными противосолнечными очками. И говорит теперь солидным баском, без прежней суматошности.

- Они мечтают и пишут, а мы шарик нашли, - снисходительно улыбается он. - В общем… старик скоро приедет. Совещание кончилось… За меня похлопочи: мол, шарик вместе искали…

Лешка вздергивает рукав и, поглядев на большие новые часы, озабоченно крутит головой:

- Опаздываю. Это точно, опаздываю!

- Ты постой, ты куда Лешка? - удивляется Мажид.

- Понимаешь, какое дело… Мне еще надо две беседы о жизни на других планетах провести да статейку для одной газеты написать. А тут машина попутная подвернулась. Ну… адью, старик, адью! - И он шагает по тропинке от дома.

- Зачем уходишь, Лешка? - догнав его и схватив за плечо, сердито спрашивает Мажид.

- Опаздываю, понимаешь? - опять высоко вздернув рукав и показывая новые часы, отвечает Лешка. - «Пионерская правда» требует. Я им говорю: «Мы вдвоем шарик нашли», - а они ко мне пристают. Мне раже обидно за тебя. Я даже удивляюсь.

- Лететь раздумал?

- Думаешь, я болтовни всяких паникеров испугался? - обижается Лешка.

- Какой болтовни?

- Ну, слух пускают, что ракета с Венеры не вернется: горючего, мол, не хватит на обратную дорогу…

Может быть, для того Лешка и стал носить темные очки, чтобы не видно было, как порой жалки бывают его глаза. Но Мажид все понял.

- А! Иди! - толкает он Лешку. - Лекцию читать иди. В газету писать иди! Бегать иди!.. Хвастун!

И Лешка идет…

А Мажид возвращается к дому Бахарева и садится на ступеньку.

Он дождался старого профессора, и между ними произошел разговор, который перевернул дальнейшую жизнь Мажида.

Кабинет профессора. Полный радостного оживления и энергии профессор говорит Мажиду:

- Уверяю вас, голубчик! Высоко ценю вашу самоотверженную решимость, но… никто из людей не собирается лететь на Венеру!

- Согласен остаться на Венере. Для науки согласен! - упрямо твердит Мажид.

Бахарев порывисто обнимает его:

- Мой дорогой, даю вам слово… слово очень старого человека, слово аксакала: никто из людей не собирается лететь на Венеру!