Тринадцатый VII (СИ) - Страница 52

И он был прав. Согласно законам, такие дуэли должны проходить с соблюдением особых норм, чтобы потом у родственников проигравшего не было вопросов.

И несмотря на то что в моём случае это было бессмысленно, поскольку если выиграю — лишь разозлю императора ещё больше, правила всё равно должны были быть соблюдены.

— Я готов выступить секундантом Алексея! — громко заявил Илья Кутузов.

— Выходите к дуэлянтам. Я зафиксирую все слова и выступлю официальным свидетелем, — вызвался Стефан Елисеевич.

Судя по поведению магистра, он жаждал мести не меньше, чем я. Но у него были связаны руки.

— А кто твой секундант? — спросил я Романова, стараясь не скрипеть зубами.

Я начал глубоко дышать, чтобы прогнать ярость. Злость мне сейчас не помощник.

Вдох, глубокий выдох… и так несколько раз.

— Кто хочет представлять семью Романовых на этой дуэли? — громко спросил Владислав, обернувшись к толпе.

Конечно, сразу нашлись желающие подмазаться. Вызвались сразу двадцать кадетов, и Владислав ткнул на первого попавшегося парня с поднятой рукой.

— Желают ли стороны примириться? — спросил Илья, выполняя свою обязанность секунданта.

— Нет, — ответили я и Романов друг за другом.

Нам задали ещё несколько стандартных вопросов, для проформы напомнили о рисках.

— Можете начинать, — объявил секундант Романова.

Троица отошла за купол.

Владислав скинул свою куртку и бросил на землю. Он злобно оскалился, словно с детства мечтал поквитаться со мной.

Да чем же я ему так насолить успел⁈ Ну не может быть такой злости и ненависти от приказа папаши-императора убить меня!

Или же…

Да, по горящим глазам Владислава было видно. Этот нездоровый блеск сдавал его со всеми потрохами регатов. В них мерцал же азарт, что испытывал я во время охоты.

Жажда убийства.

И сейчас Владислав смотрел на меня, как на загнанную в угол в жертву. Но он ещё не догадывался, с кем связался!

Убийства — моя работа. И тот, кто убивает бедных девушек, точно не заслуживает жизни!

И плевать мне на его статус, из-за которого все остальные боятся даже возразить парню.

— Ну что, Алмазов, готов сдохнуть? — насмешливо спросил он.

— Ты слишком самоуверен для того, что выйдет отсюда вперёд ногами, — я ответил с той же интонацией.

Не стал больше тратить времени на разговоры, и одной рукой стал плести защиту. Второй — первое заклинание для атаки.

Со второго дня пребывания в лагере мы тренировались плести обеими руками, и я успел немного приготовиться.

Жутко неудобно, как писать двумя руками одновременно. Но зато максимально эффективно!

— Ох, Алмазов, как же приятно будет тебя убивать, — с вдохновением сказал Романов и тоже начал плести двумя руками. — Это будет гораздо приятней, чем с ней.

Сердце на миг остановилось.

Я едва не потерял концентрацию.

Подонок! Вызывает во мне эмоции, напоминая о Настасье.

И было сложно отстраниться от ярости, что снова разгоралась в груди и сдавливала горло, мешая дышать.

— Ты ответишь за её смерть, — процедил я. — Я заставлю тебя страдать.

Угроза помогла взять себя в руки. Слегка выплеснуть злость.

А вот противник продолжал насмехаться. Никакой серьёзности!

— Алмазов, не пройдёт и пяти минут, как ты сам будешь ползать на коленях и молить о пощаде!

Пожалуй, это был один из немногих людей, кто действительно смог меня выбесить. Даже император действовал более скрытно в попытках уничтожить меня и мой род, а его отпрыск не стеснялся говорить открыто. На всю толпу кадетов, большинство из которых были такие же аристократы.

Я выставил перед собой щит, через который мог колдовать. Владислав усмехнулся и сделал то же самое.

Он плёл заклинания гораздо быстрее меня.

Взмах руки. И в меня летит огромное копьё света!

Оно оттолкнуло меня к куполу, но щит выдержал, и защитный барьер преподавателей поглотил остатки маны.

Я атаковал сразу в ответ. Каскад света.

Плетение рассыпалось на сотню сияющих шаров и отправилось в противника. Они облепили щит врага, закрывающий его со всех сторон, и стали взрываться один за другим. Из-под купола доносились откровенные маты… Но его защита выдержала.

Воспользовавшись заминкой, я бросил следующее плетение.

Сейчас основной задачей было — пробить защиту, только тогда я смогу нанести Владиславу реальный урон.

Но и он будет добиваться того же.

Пробивной луч. И последнюю я нить сделал в три раза длиннее, чем надо.

Моё заклинание выстроилось в клин из чистого света и ударило по щиту. И снова послышались маты…

И снова щит врага выдержал. Выдержал заклинание, что пробивает любые щиты!

Но… на это должна уйти прорва энергии, а Владислав не носитель первоисточника.

Что за хрень⁈

Но не было времени гадать, откуда у Романова столько силы.

Он быстро опомнился и бросил в меня… Запретное заклинание!

Подонок не стеснялся, что его сразу спалят учителя!

Решето острых лезвий, сотканных из чистого света врезалось в мой щит. И барьер начал трещать… Проклятье!

Я держал щит изо всех сил, но лезвия продолжали впиваться, напрочь разрушая структуру заклинания!

Я вливал и вливал в щит ману, но этого было мало… И через секунду он пал.

Но я не растерялся и не дал Владиславу сразу нанести ответный удар. Раз он не собирается играть по правилам… то с какого я должен⁈

Стена света! Этим заклинанием Серёга чуть не убил противника на отборочных.

Огромная стена выстроилась до самого купола и поползла на противника. Он попятился… Не ожидал, что и я знаю запретные трюки! Похоже, плохо он слушал доносы обо мне.

Толпа ахала и гудела, а я уже готовил следующее плетение.

Стена света впилась в щит врага, и он с треском рассыпался. Но на это ушла энергия запретного заклинания.

И теперь я использовал то, чему научился всего пару часов назад.

Испепеление! Руки спешно вывели сложный узор, и он отправился во врага… Вопреки всем советам магистра, я сделал последнюю нить длиннее аж в пять раз!

И не прогадал!

Свет окутал Владислава, точно оболочка, и стал проникать внутрь через рот и нос… Парень запаниковал. Закричал.

Но я не двигался с места.

— Страдай, урод. Также, как страдала она, — единственное, что я смог сказать, смотря, как он сгорает заживо… как кипит его кровь.

И честно, мне бы хотелось растянуть его мучения. Чтобы он ответил за всех, кого убил.

Но уже через пять секунд всё закончилось.

Тело сына императора упало на землю. От него исходил противный запах жареного мяса…

Через мгновение щит над головой исчез. Магистр подбежал и зафиксировал смерть. Впервые вижу, чтобы кто-то так радостно констатировал смерть… Ох, слишком много мне её довелось видеть.

— Победителем дуэли объявляется Алмазов Алексей, — громко огласил магистр.

Но толпа молчала. Не было никаких оваций… Все эти люди ожидали, что сегодня умру именно я. А вышло иначе.

И сейчас на меня смотрели сотни выпученных глаз… Не сомневаюсь, что каждый в голове прикидывал, что со мной сделает император после такого.

А мне было плевать, правитель и так знает, что Воронцов и Алмазов — это один человек. Поэтому и отправил в лагерь своего сына с одной лишь целью.

И парень этой цели не оправдал.

— Ура! — внезапно раздался крик Голицыной.

Она подлетела ко мне и обняла. Да так крепко, что чуть не задушила.

— Ты отстоял мою честь! — громко сказала она.

Так, чтобы все слышали.

— И отомстил за Настасью! — прокричал я, отстранившись от девушки.

Из толпы вышел Антон Викторович и злобно произнёс:

— Алексей, то что вы победили в дуэли, не даёт вам никакого права…

— Проверьте кровь на куртке Романова, — перебил я безопасника и кивнул на лежащую на асфальте куртку. — Да и разве вы не слышали его слов?

— Не слышал, — соврал Антон Викторович.

Но лишь потому, что признать это было опасно для него самого. Можно понять, все боятся гнева императора.