Тринадцатый рейс - Страница 54

Карен осталась с Машуткой, с сестрой.

Я вышел, как гость, увидевший в прихожей траурные венки. А что следовало ожидать?.. «На нем вина, ему готовь отмщенье, полет стрелы, звон тонкой тетивы, ему — презренье ближних, желчь молвы, а ей…» Ему — отмщенье, а ей — покой? Так не бывает. Так не бывает!

Ну ладно… Может, она и была Гретхен, но он не был Фаустом. Его не мучили философские проблемы. Он был исполнительным, четким, в совершенстве обученным убийцей и соблазнителем по профессии.

Что ж, мы выяснили, кто кого…

«Онега» стояла у восьмого причала. Скрипел трап, и блики отраженного света бегали на бортах. Я прыгнул на палубу. Навстречу шел Стасик Прошкус, Боцман. Он улыбался всем своим рябым лицом — лицом неудачника.

— Пришел! — сказал он. — Иди поешь.

В кают–компании он вытер тряпкой стол, поставил большую миску с гречневой кашей и сел напротив. «Может быть, таков смысл бродячей судьбы? — подумал я. — Взамен одного дома получаешь несколько. Всегда можешь постучать в дверь, и тебе откроют, как своему».

— А где ребята? — спросил я.

— Пошли в больницу. Вдруг потребуется кровь. А меня оставили вахтенным. Четвертая группа крови. Всегда не везет.

— Ничего. Там достаточно ребят с нужной группой.

Буксиры, портовые муравьи, деловито сновали вокруг; качалась «Онега»; автомобили, поднятые стрелами могучих кранов, плыли в облаках; бронзовый князь Мирослав всматривался в залив; пенсионеры на Садовой горке играли в шахматы; березки рушили хрупкими корнями кирпичные стены форта; и весь этот круговорот назывался миром. Добрым миром, над которым, как шквал, пролетел призрак войны.

— А ты не уходи от нас, — сказал Боцман в простоте душевной. — Ты оставайся.

— Я бы остался. Но у меня другая работа…