Тринадцатая ночь (СИ) - Страница 46

– Ты… ты сохранила это?

– А как я могла не сохранить? Это последний цветок, что я получала от тебя. По крайней мере, по твоим словам.

– Сентиментальная дура.

– Да, полагаю, что так. Хочешь, верну? – она протянула ему скомканный билет. Он почти коснулся его. Почти.

– Прекрати это.

– Что?

– Прекрати пытаться заставить меня думать, что я был… будто у меня была хоть капля контроля над моими действиями после того, как вы выебали мне мозг.

– Я тебе это и пытаюсь втолковать, Драко. В заклинании не было ничего, что изменило бы тебя, как личность. Дрейк Малфорд был Драко Малфоем, просто без воспоминаний, без воспитания, без извращенной лжи, которой пичкали тебя родители с самого рождения.

– Не смей говорить о моих родителях! – зарычал он на нее.

– Мне жаль.

– Не жаль.

– Ты прав, не жаль. – В голосе стал сквозить уместный холодок. – Так как оно, Драко?

– Что? – голова начинала болезненно пульсировать. Когда же это кончится, наконец?

– Целоваться с грязнокровкой? Позволять грязнокровке спать рядом всю ночь? Заниматься с грязнокровкой любовью?

– Заткнись.

– Почему же? Потому что тебе это нравилось? Ведь тебе это и вправду нравилось, судя по тому, как ты кричал мое имя, когда…

– Заткнись, на хрен, Грейнджер! – зарычал он.

– Нет, – она снова подошла к нему. Слишком близко. – Нет, я не заткнусь. Пока ты не поймешь следующее: Драко Малфой и Дрейк Октавиус Малфорд – один и тот же человек. Оба они – это ты. Не заклинание заставляло тебя делать, чувствовать что-то или о чем-либо думать. Оно тебя… оно тебя освободило.

– Освободило меня? Освободило меня?! Да ты хоть представляешь, через что я прошел? Особенно под конец?

– Ладно, может, я плохо подобрала слова. Признаю.

– Кто-нибудь, звоните в хренов «Ежедневный пророк»! Гермиона Грейнджер только что признала, что была неправа.

Она закатила глаза. Он смотрел на нее, весь исходя паром.

– А ты какое-то время был отличным магглом. Ходил на работу, на прогулку в парк. Прыгнул в грязный пруд, чтобы спасти плюшевого кролика. Сам сделал тесто для пиццы. Запоминал пьесы Шекспира.

– Заткнись! Господи! Ты вообще способна на это?

– Это был ты, Драко. От начала до конца.

Он зажал уши руками и закрыл глаза. Он чувствовал в горле ком, после которого должны были последовать слезы, словно кислота, жгущая веки изнутри. Он передвинул руки на лицо, надавив на брови пальцами так сильно, что они дрожали. Она положила ладони на его плечи, вцепившись ногтями в кожу.

– Это был ты, – с силой сказала она.

– Прекрати… ебать мне мозг. – Он хотел, чтобы это прозвучало командой, но вышла только жалобная просьба.

– Я… не ебу тебе мозг, Драко. Я говорю тебе правду. Это был ты.

Он сжал губы, чтобы похоронить все это в груди, где оно могло с острой болью биться о ребра. На долю секунды ему хотелось, чтобы она обвила его руками и позволила вдохнуть запахи ее волос и кожи, потому что точно знал, что пахнуть они будут точно так же, как в его квартире, когда она лежала рядом на его постели. Он хотел позволить ей бережно уложить его голову на ее плечо, позволить гладить свои волосы и поцеловать лоб, позволить теплу смыть весь этот кошмар. Вместо этого он вырвался из ее хватки, глубоко вдохнул и медленно выдохнул через нос.

– Драко, – прошептала она, – все будет хорошо.

Она снова взяла его ладони в свои. Не совсем осознавая, что он делает, Драко погладил ее запястья подушечками больших пальцев.

– Я уже ничего не понимаю, Грейнджер, – мягко сказал он.

– Ты прав. Не про то, что ничего не понимаешь. Про то, что я понятия не имею, что делаю. – В голосе больше не было и следа сарказма, лицо стало убийственно серьезным. – Я даже близко не представляю, что делать, как только мы покинем лес.

– Так мы все-таки покинем его когда-нибудь?

Она воровато взглянула на него, не зная, как реагировать. Он попытался усмехнуться.

– Полагаю, что да, – она попыталась вернуть усмешку.

– Грейнджер…

– Что?

– Мне нужно отлить.

– Оу, – ее лицо чуть покраснело. – Ну, мы в лесу. Я просто… отвернусь.

Он отошел так далеко, как позволял барьер, чтобы сделать свои дела. Когда он вернулся, она уже упаковала одеяло и набросила сумку на плечо.

– Это значит, что мы уходим?

– Да. Я не могу держать тебя здесь как… заключенного. Я не знаю, что еще ждать, Драко. Я доверяла тебе достаточно, чтобы обратить заклинание, так что придется довериться еще раз, надеясь, что ты не устроишь какой-нибудь убийственный квест по возвращении.

Он предположил, что она всего лишь пошутила. Переступил с ноги на ногу.

– Так куда мы отправимся?

– В Министерство, полагаю. Я объясню все Брустверу и…

– Не хочу туда идти.

– Я не могу вернуть тебя в Мэнор. На него наложено антитрансгрессионное заклинание.

– Туда я тоже не хочу.

– Ну, я не могу просто подбросить тебя до…

– Хочу назад в свою квартиру. Хочу забрать оттуда несколько вещиц.

– Уверен?

– Да.

Она нервно пожевала губу, глубоко вздохнула, прежде чем пожать плечами и сказать:

– А, какого в общем-то черта? – она вытянула палочку из-за пояса джинсов. Его взгляд тут же сфокусировался на ней. Она предостерегающе глянула на него, но сказала только: – Держись за меня крепче.

И он держался.

***

Квартира выглядела точно такой же, какой он ее оставил, не было только крови. Прутики были разбросаны по гостиной, нож лежал на кухонном столе.

Она продолжала нервно посматривать на него, наверное, ожидая, что он потеряет контроль над собой в любой момент. И винить он ее не мог, в самом деле.

– Что вы будете делать с моей квартирой? И моей работой?

– Просто скажем всем, что тебе нужно было срочно покинуть город по семейным обстоятельствам.

– Верно. – Он начал собирать прутики. Несколько секунд она за ним наблюдала, потом присоединилась. – А можете сказать Тэду, что у меня обнаружили плотоядные бактерии и что любой, кто пил из моей кофейной чашки, блять, нарочно, как наверняка делал этот хренов Невыносимый Дрочила, скорее всего заражен?

Она хмыкнула, потом хихикнула, потом начала смеяться. Пучок прутиков, которые она держала, посыпался на пол.

– Так держать, Грейнджер, – сказал он, но тоже начал смеяться, с удивлением и облегчением понявший, что напряжение между ними рухнуло.

Она утерла глаза и прочистила горло.

– Кажется, с ним было не особо приятно работать, – сказала она, снова собирая прутики.

– Ты, на хрен, даже не представляешь.

– Жаль, тебе так и не удалось нарядить его в летающую обезьяну.

– Как ты… – Он перестал собирать прутики и внимательно посмотрел на нее. – Ты что… ну, конечно. Не удивительно, что мне казалось, будто ты читаешь это, как только я пишу. Очень умно.

– Что ты собираешься с этим делать? – спросила она, подавая ему пучок прутиков.

– Не знаю.

– Ты не за этим вернулся?

– Господи, нет! Просто хотел немного прибраться.

Она снова начала смеяться, даже сильнее прежнего, а потом торопливо ушла в ванную.

– Настолько смешно, а?

– Я там выпила много воды! Не каждый из нас может запросто пописать в лесу! – прокричала она из-за двери.

Он бросил прутики в мусорную корзину. Потом сполоснул нож и убрал его обратно в ящик. Когда он вернулся в гостиную, она уже была там, копаясь в своей сумке.

– Что ты ищешь?

– Это. – Она подошла к нему, держа на виду скомканный билет.

– Оставь себе.

– У меня есть свой. Я тогда взяла у контролера оба. Бери. На память.

– Мне не нужно это, чтобы пом… – но его слова были обрезаны ее губами, в секунду накрывшими его. Он на мгновение застыл, а потом оттолкнул ее.

– Прости, – сказала она, – я просто…

– Ты просто что? – голос его прозвучал жестче, чем он хотел, заставив ее вздрогнуть. Она чуть прищурилась.

– Я просто… неважно. Прости. Это не повторится снова.