Тринадцатая ночь (СИ) - Страница 40

– Сейчас полдень. А ты только вернулась из его квартиры что ли?

Она кивнула. Он положил руку на ее трясущиеся плечи.

– Он… он что-то сделал с тобой?

Ее голова взметнулась вверх.

– Что? Нет. Конечно, нет.

– Тогда… что… Гермиона… ты что…

– Да, ладно? Да.

– Гермиона… – его голос остался мягким, но была в нем нотка неодобрения… или, может быть, беспокойства… она никогда не могла отличить одно от другого.

– Я знаю, Гарри. Я знаю. Поверь мне, я знаю. Ничего не могу поделать. Ничего не могу поделать с тем, что чувствую.

– О, Гермиона, – он притянул ее ближе, позволив реветь у него на плече безо всяких вопросов. Несколько мгновений спустя она подняла голову и убрала волосы, прилипшие к лицу. Очень неприятная мысль прокралась в ее голову.

– Гарри… ты ведь пришел не просто, чтобы сказать о дате свадьбы. Ты мог сказать мне на работе завтра. Или прислать сову, пригласить на обед и там сказать.

– Нет, я просто… – он замялся. – Ладно, хорошо. Рон попросил меня зайти.

– Вот же надоедливый засранец, – пробурчала она.

– Гермиона, он просто беспокоится за тебя.

– Конечно же, беспокоится он за меня. Надоедливый засранец, – она встала и начала ходить по комнате.

– Ты снова это делаешь! Не могла бы ты присесть?

– И какое он имеет право отправлять тебя ко мне, как сторожевого пса? Что он тебе вообще сказал?

– Гермиона, да я бы то же самое сделал на его месте! Драко Малфой просто…

– Да неужели ты не понимаешь? – она прекратила нарезать круги и повернулась к нему, плюхнувшись на подлокотник дивана. – Он не тот человек, которого мы знали тогда.

– Тебе-то откуда знать?

– Оттуда! Гарри, я проводила с ним время, я с ним разговаривала, я…

– Спала с ним?

– Это не твое дело, – прошипела она. Но знала, что румянец на ее щеках и одежда на ней ответили на его вопрос.

– Гермиона, послушай…

– Гарри, ты не…

– Нет, послушай меня, – он положил руки на ее плечи. – Гермиона, я говорил правду, когда сказал, что доверяю твоим суждениям. И всегда буду доверять. Ты самый умный, добрый и здравомыслящий человек из всех, что я когда-либо встречал. Так что если ты говоришь, что он изменился, я тебе верю. И если говоришь, что тебе… нравится проводить с ним время, то я доверяю, что ты делаешь, как считаешь лучше. Но слушай… куда это все приведет?

– Не знаю, – ответила она, полубормоча, полурыдая. – Не знаю, Гарри.

Он отвел ее обратно к дивану, но она все равно не села. Он вздохнул и начал ходить вместе с ней.

– Что насчет… снов? Становится хуже?

– Намного. – Она кратко описала содержание его дневника и сна прошлой ночью.

Гарри смачно выругался.

– Пока он бегал сегодня, я зачаровала его ручку и блокнот тем же заклинанием, что использовала на своих. Все, что он напишет в своем дневнике, тут же появится здесь, – сказала она, нарыв маленькую записную книжку в своей сумке. Открыла на первой странице. Все еще пустой. – Так я смогу следить за ним до нашей встречи в четверг.

– Гермиона, мы должны обратиться к Совету.

– Нет.

– Гермиона…

– Еще не конец месяца, Гарри.

С его губ сорвался вздох разочарования.

– Хорошо. Тогда какой у тебя план?

– Я кое с кем поговорю. С тем, кто был в подобной ситуации.

– С кем?

– Я читала об одной ведьме, которая однажды стерла воспоминания своего любимого, но с заклинанием что-то пошло не так. Хочу понять, сможет ли она рассказать мне что-нибудь, что поможет.

– Я иду с тобой.

– Нет, Гарри.

– Но…

– Нет. Это будет не опасно. Она старая женщина.

– А если она скажет тебе, что нельзя ничего сделать?

Гермиона открыла рот, но ничего не ответила, посмотрела на потолок и вдохнула всеми легкими.

– Тогда мы можем идти в Совет. Обещаю.

– А что, если она скажет стереть его воспоминания еще раз? И исчезнуть из его жизни?

Слезы побежали по ее щекам. Взгляд ее был сфокусирован на углу комнаты.

– Тогда я так и сделаю. Я просто хочу помочь ему, Гарри.

Он сложил руки на груди и покачал головой.

– Мне это не нравится.

– Я знаю.

– А что если…

– Слишком много «что если». Нет смысла перебирать их все.

Они обменялись взглядами и одновременно прикончили огневиски, слегка покашливая, когда ставили пустые стаканы на стол.

– Ты ведь Гриффиндорка от и до.

– Потому что могу пить огневиски?

– Потому что делаешь это для него. Что бы «это» не означало. Но раз уж ты упомянула, огневиски действительно довольно крепкий.

Она усмехнулась, но потом ее лицо стало серьезным.

– Гарри, то, что мы сделали, было неправильно.

– Гермиона, Совет обсуждал это месяцами. Это не было спонтанное решение. Даже ты согласилась, что это лучше Азкабана.

– Конечно, это лучше Азкабана. Но все равно, слишком. Мы даже не знаем, сделали ли они что-то плохое, Гарри.

– Были значительные доказательства.

– И все косвенные!

– Они отказались принять Веритесарум.

– Это ничего не доказывает.

– Гермиона, мы не могли положиться на случай. Не когда Пожиратели Смерти снова пошли в бой так быстро.

– Я знаю, знаю, – вздохнула она.

– Слушай, план был далек от идеального. И я первым это признаю. Но он не был и таким уж плохим, верно? В смысле, Блейз, Пэнси и Нарцисса, кажется, довольно счастливы, разве нет?

– Не в этом дело.

– А в чем тогда дело?

– Да как ты можешь такое спрашивать у меня? – почти закричала она, взмахнув руками так, что хлестнула его по лицу.

– Так, потише, – сказал он, поправляя сползшие очки.

– Прости. Слушай, этические вопросы обсудим позже. Но об этом нужно подумать сейчас. Я хочу тебе кое-что дать.

– Что?

Она прошла к запертому ящику в углу комнаты и ткнула в него палочкой, пробормотав что-то. Когда ящик открылся, она достала оттуда кусок чистого пергамента и вручила его Гарри.

– Если я влипну в неприятности, я использую это, чтобы рассказать тебе, где я.

Он кивнул.

– И я все равно хотел бы, чтобы ты позволила мне пойти с тобой, – сказал он, но свернул пергамент и сложил его в карман.

– Бери, что дают, Поттер, – она усмехнулась.

– Всегда так делаю.

– Я хотела попросить тебя еще об одной услуге.

– Хорошо.

– Меня не будет на работе несколько дней. Я скажусь больной. Скажи кому-нибудь, что у меня что-нибудь не очень серьезное, но безумно заразное. Типа… эхм… слизняковой оспы.

– Отвратительно.

– О, отличная реакция. Так скажешь?

– Да.

– Спасибо, Гарри. Я серьезно. И я правда жду не дождусь свадьбы.

– Мы оба. Ну, полагаю, что позволю тебе… сделать, что бы ты там ни собиралась. Спасибо за выпивку, Гермиона.

Он крепко обнял свою подругу и оставил ее наедине с ее мыслями.

***

Дневник, Воскресенье

Я хотел снова выйти на пробежку вечером, но мышцы позволили мне пробежать только два километра. Так что я положил на это и решил посмотреть футбол.

Бег временно избавляет от этого. Как и выпивка и, как я недавно открыл, секс.

Я раньше думал, что «это» просто разочарование от того, что я не помню свою прошлую жизнь, или когнитивный диссонанс, который я испытываю в этой, но все это не точно. «Это», которое растворяется в адреналине, изнеможении, алкоголе или сексе, – я его не понимаю. Это чувство, которое разливается по телу. Не по венам, как кровь, а по всему телу. По нервам? Я его ощущаю каждой порой. Это вроде силы, но без направления, без выходной точки. Так что она бурлит, кипит и бьется во мне, но она бесполезная, слабая, притупленная… подавленная? Я не знаю, есть ли для этого слово. Иногда это похоже на зуд, но зуд внутри, как будто мои ребра изнутри покрыты укусами насекомых. Иногда это будто меня накачали воздухом, но я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Это сводит с ума. Это чувство немного слабеет, когда я с тобой. Потому что ты часть мира, к которому я принадлежу. Если это имеет хоть какой-то смысл.