Тринадцатая ночь (СИ) - Страница 37

Принесли их еду. Он жадно набросился на свое блюдо, а она начала размазывать свой чана марсала по тарелке.

– А лучше, – продолжил он, – скажи, что это Рианна и Сальма Хайек.

Это ее рассмешило.

– Хорошо. Отлично. Это Рианна и Сальма Хайек. Сладких снов.

Она принялась за еду.

– Премного благодарен. Слушай, а как насчет краба?

Она медленно опустила вилку, промокнула губы салфеткой и посмотрела на него так, будто хотела залезть прямо в мозг.

– Что ты сказал?

– Краб. В смысле еды. Я знаю, что ты вегетарианка, но рыбу ты ешь? Потому что я делаю потрясающие крабовые пирожные.

– А… Эмм… Нет. Нет, рыбу я тоже не ем.

Он положил недоеденный кусочек наана обратно в тарелку.

– И почему было странно, что я это спросил?

– Да просто показалось… немного не в тему.

Он попытался восстановить линию разговора в голове, но все равно терял нить.

– Мы… мы разве не говорили о крабе?

– Нет, – ее голос стал низким и строгим.

– Хах, – он опять принялся за свой наан. – Знаешь, Грейнджер, я и много более странные вещи говорил. Не понимаю, почему краб тебя так шокировал.

– Я тоже, – она попыталась улыбнуться и вернуться к еде.

***

Она молчала всю дорогу к его квартире. Он, с другой стороны, был в отличном настроении. В конце-то концов, она направлялась с ним в его квартиру и даже не пыталась придумать какую-нибудь слабенькую отговорку, чтобы улизнуть домой.

– Думаешь, Мальволио отомстит?

Она так долго молчала, что вопрос застал его врасплох.

– Чего?

– В конце «Двенадцатой ночи», его последние слова – это обещание отомстить им всем. За злую шутку, сыгранную с ним. Так, как думаешь, он на самом деле вернется, чтобы отомстить?

– Ну, – он открыл дверь своей квартиры, – Шекспир, очевидно, хотел, чтобы мы сами над этим поразмыслили. Иначе написал бы «Тринадцатую ночь».

– Тогда это не очень-то счастливый финал, верно?

– Да конечно, счастливый. Все, кроме Мальволио, счастливы.

– Но он может вернуться и…

– И что? Всех их убить? Да ни хрена подобного! Он позер. В любом случае, почему призрачная возможность, что что-то плохое может случиться когда-нибудь в будущем, делает конец несчастливым? Если уж на то пошло, то нет историй со счастливым концом, потому что любого из героев может автобус переехать после последней главы. Чаю хочешь?

– Да, спасибо, – она прошла за ним на кухню. – Даже так, без последних слов Мальволио, счастливый ли на самом деле конец?

– Ты это о чем?

– Ну, Орсино женился на женщине, которая все время ему лгала.

– Когда он соглашается жениться на ней, он знает, что она лгала. И все равно любит ее.

– Так ты думаешь, что они закончили счастливо?

– Только если мы забудем про жуткий инцидент с автобусом в «Тринадцатой ночи». – Засвистел чайник, и обе чашки сразу были наполнены. – Да что с тобой такое, Грейнджер?

– Хмм?

– Что. С тобой? Знаешь, если ты так на «Двенадцатую ночь» реагируешь, то напомни мне на «Короля Лира» тебя не брать.

Она несчастно уставилась на свою чашку с чаем.

– Это была шутка.

– Я знаю. Прости, Дрейк.

– Что такое?

– Ничего, – она стала помешивать сахар в чае. – Я просто… вроде как устала на работе.

– Ты жалеешь об этом, Грейнджер?

Помешивание стало более яростным. Чай пролился за края кружки.

– Жалею о чем?

– Об этом. Обо мне. О прошлых выходных. В этом дело?

– Нет. Совсем не в этом, – сказала она, промакивая пролитый чай салфеткой.

– А если потеряешь работу? Будешь жалеть?

– Нет, – она сама удивилась тому, как быстро ответила. Она вперила в него взгляд. – Дрейк, я не ожидала, что так получится.

– Но получилось.

– Да, получилось, – она отпила чай.

Он не мог понять, о чем она думает, по выражению лица. Глаза смотрели жестко, губы были сжаты. Неужели… она имела в виду, что рада, что это случилось? Или что не хотела, чтобы это произошло снова?

– Слушай, Грейнджер, ты уже не могла бы сказать, что хочешь сказать? Ты меня с ума сводишь, честное слово, а я и так уже полный псих!

Но она ничего не сказала. И вместо того, сжала его рубашку в руках и приблизилась к его лицу, накрыв его губы своими. Потянула его на себя, отклоняясь спиной на столешницу кухонной тумбы. Он прижал ее тело к себе, зарылся пальцами в волосы. Ее руки были уже под рубашкой, уже отчаянно пытались стянуть ее через голову. И вдруг факт того, что она так и не ответила на его вопрос, стал значить ничтожно мало. Ее руки плутали по его телу, неистово лаская грудь, живот, спину.

Когда его рубашка упала на пол, низкий рык вырвался из ее горла. От этого звука, казалось, вся кровь в его теле дернулась к чреслам. Ее рубашка вскоре присоединилась к его, и он прильнул к чувствительному местечку на ее шее. Она вздохнула, откинув голову назад, проведя дрожащими пальцами по его волосам. Он целовал ее шею и плечи, приспустив лямки бюстгальтера. Одной ногой она обвила его талию, прижавшись к нему там. Рукой он прошелся от ее щиколотки до бедра, ровно до края трусиков.

Она взяла его руку и толкнулась от тумбы. Ее глаза были дикие, возбужденные, кожа раскраснелась. За руку она вывела его из кухни. Он думал, она толкнет его на диван, но она направилась в спальню. Остановилась в дверном проеме и стала расстегивать его ремень.

– Грейнджер?

– Не хочу сейчас разговаривать, – голос был низкий и резкий.

Она расстегнула бюстгальтер, и он подчинился ее желанию, заняв свой рот посасыванием уже затвердевшего соска. Она застонала, все еще борясь с его поясом. Он расстегнул пряжку, и джинсы упали вниз, а она легким движением стряхнула юбку с бедер. Ее бедра, Господи, ее бедра… Ему нравилась их округлость, нравилось обводить руками плавные линии по ним. Он опустился перед ней на колени, слегка прикусив тазовую косточку зубами, целуя кожу у краешка трусиков, пока она сама, не выдержав, не стянула их с себя. Она запустила руки в его волосы и потянула его к кровати. Как только ее ноги коснулись матраса, она упала назад. Он прошелся руками по ее бедрам и довольно зарычал, выражая тем самым, как «вкусно» она выглядит вот такая, готовая для него.

Но еще до того, как он начал ублажать ее, она вдруг села.

– Что такое? Ты не… ты не хочешь?

– Хочу. Большего.

– Большего?

– Да, – ее губы раскраснелись и припухли. Багровый засос был ярко виден на ее шее. Волосы растрепались и выбились из пучка, мягкими волнами лежа на ее плечах. На теле выступили капельки пота.

– Блять, ты такая красивая, Грейнджер.

Она наклонилась к нему и нежно поцеловала в ответ.

– Ты уверена? Насчет большего?

– Да.

– Хорошо.

Он подошел к маленькой тумбочке у кровати и открыл верхний ящик. Вытащил пачку презервативов, достал один и положил рядом с ней на кровать, а потом вернулся к своей позиции на коленях. Он притянул ее ближе к краю кровати и провел языком по внутренней стороне левого бедра, остановившись как раз перед местом, где ее ноги смыкались. Она нетерпеливо вздохнула и задрожала. Он повторил то же самое с правым бедром, на этот раз двигаясь медленнее. Большим пальцем он начал нежно массировать клитор. Она застонала и двинула бедра ближе к его руке. Он толкнулся в нее языком, слизывая солоноватую влагу. Она резко выдохнула от прикосновения его языка, он ощутил, как сжались и задрожали мышцы ее бедер. Он зарычал в нее и вошел двумя пальцами, лаская клитор языком. В ответ она начала двигать бедрами. Он хотел лишь подразнить ее и остановиться перед самым ее оргазмом, но не смог и стал вводить пальцы глубже, начав посасывать клитор в том же ритме. С ее губ сорвался крик удовольствия, когда она прижалась лбом к его голове.

Когда она снова легла, он взобрался к ней на кровать и поцеловал ее красные щеки, виски, лоб. Она сглотнула ком в горле и провела руками по его спине. Он был так напряжен от слепящего желания трахнуть ее, что кружилась голова, но он ждал, пока она будет готова.