Тринадцатая ночь (СИ) - Страница 13

– Оу… звучит здорово! – преувеличенно радостно ответила Гермиона. – Но у меня вроде как работа запланирована.

– Да ты прикалываешься! В субботу? – не поверила Джинни.

– Это особый случай, Джинни.

– Это что, Хорь… ээээ… твой засекреченный проект? – поинтересовался Рон.

– Да.

– Ооо, – быстро подхватила Джери. – Строжайший секрет. Ну, мы, конечно, понимаем. Но духом ты будешь с нами.

– Верно, – улыбнулась Гермиона, представляя, как скручивает ей глотку. – Вы извините меня на секундочку? Я отлучусь в туалет.

Когда она добралась до уборной, она закрылась в кабинке и достала из кармана маггловский телефон. Затем наложила на себя заглушающее заклинание и набрала номер Драко. К счастью, попала на автоответчик.

– Здравствуй, Дрейк. Это Гермиона. Я надеюсь, ты готов ответить на пять вопросов и не вести себя при этом как сволочь, потому что я решила согласиться на твое предложение. Увидимся на следующей неделе.

Когда Гермиона выходила из уборной, она все думала, во что себя втягивает. Но один только взгляд на четырех смеющихся и во всю флиртующих людей смыл сомнения долой быстрее, чем улетающий от ловца снитч.

========== Глава 7. Пять вопросов ==========

Четверг

– А может, я и был гребаным кондитером, – сказал он сам себе, пытаясь пережевать набитое в рот горячее печенье. – До охерения вкусно. – Он использовал лопаточку, чтобы переложить остальные печенюшки с противня на тарелку и зажег огонь под чайником. – Да Грейнджер целую страницу измарает, описывая, какие они до обалдения потрясающие. Иииииии я снова разговариваю с собой. Гребаное дерьмо…

Он посмотрел на часы. Семь минут до того, как она позвонит в дверь. Сегодня не было дождя, так что едва ли ей снова придется одолжить его одежду, что, кстати говоря, было печально, ведь, по его мнению, она выглядела куда лучше в его бесформенных беговых шортах и футболке, чем в своем дурацком ханжеском костюме. Он на секунду замер с противнем в руках, вспоминая тот короткий миг, в котором она стояла полуголая в его ванной. Только на этот раз ему послышался голос из-за двери.

– Мистер Малфорд, – звал голос, – вы мне тут не поможете? Никак не могу расстегнуть бюстгальтер…

Прозвенел дверной звонок. На пять минут раньше!

– Уже иду, – крикнул он, всеми силами заставляя себя представлять наименее сексуальные образы, известные мужчине, в отчаянной попытке разгладить распирающие спереди брюки. Только когда, скажем так, «одеревенение» спало, он открыл дверь.

– Прости, я немного раньше, – сказала она. – Надеюсь, не сильно затрудняю тебя этим?

– Ну, если бы ты пришла еще чуть раньше, оказалась бы в весьма неудобной ситуации, ну знаешь, пришлось бы сказать «Здрастье» шлюшкам, – самодовольно объявил он.

– ШлюшкАМ? Во множественном числе?

– Я мужчина в самом расцвете сил, Грейнджер.

– А чем это так вкусно пахнет? – с подозрением спросила она, кладя сумку на пол и роясь в ней.

– Мы со шлюшками пекли печенюшки.

– Ну, конечно. Какая я глупенькая, - всплеснула руками она.

– А ты что думала, я делал со шлюшками? – наигранно возмутился он, прицокивая языком. – Грязные у тебя мыслишки, – добавил он, заходя в кухню и шутливо грозя ей пальцем.

– Конечно, ведь только извращенец может подумать, что с профессиональными жрицами любви занимаются сексом, – она последовала за ним на кухню. – Ну так что, угостишь меня шлюшкиными печенюшками?

– Почти уверен, – он вручил ей кружку с чаем.

– Ты добавил…

– Немного молока и ложку сахара, – с улыбкой кивнул он, заставляя ее чувствовать себя немного некомфортно от того, что, кажется, уже изучил ее привычки.

– Спасибо. – Она откусила небольшой кусочек печенья. – Мммм… Надеюсь, ты хорошо заплатил девушкам.

– Они были удовлетворены. – Очередная самодовольная ухмылка.

Она закатила глаза и ушла со своим чаем в гостиную.

– А знаешь, на самом деле, спасибо за это. Я уже и не припомню, когда в последний раз ела домашнее печенье с шоколадной крошкой.

– Да пожалуйста. О! – воскликнул он, когда она достала что-то из своего кейса. – Замечательно! Чудесная новая записная книжка. Я безумно рад, что ты нашла подходящую замену ее почившей подруге. Сколько же слез ты пролила над ее могилой?

– Прекрати быть сволочью. У нас все-таки сделка.

– Нееет, – протянул он, нацепив любимую улыбку превосходства, – сделка была в том, что я отвечу на пять твоих вопросов и не буду вести себя при этом как сволочь. Но я не давал обещаний по поводу перерывов между вопросами.

– Ну да, – недовольно вздохнула она. – С чего бы мне ожидать от тебя такой любезности…

– Научишься, Грейнджер. – Он откинулся в кресле и забросил одну ногу на другую. – Ну, давай, задавай свои вопросы.

– Ладно. – Она устроилась на диване, сняла колпачок с ручки и отпила немного чая. – Как…

– Да ты серьезно собираешься профукать вопрос, спрашивая как моя гребаная работа? – Очередное ехидное замечание автоматически сорвалось с его губ.

– Вообще-то, мистер Малфорд…

– Ооо, мы снова вернулись к мистеру Малфорду? А что же случилось с Дрейк-О?

– Я сегодня веду себя профессионально. А ты не ведешь себя как сволочь. И, кажется, мы определились, что я не буду называть тебя Дрейк-О. Так что будь добр, заткни свой ротик печенькой и дай мне задать вопросы.

Очень послушно и не менее демонстративно он откусил огромный кусок от печенюшки.

– Спасибо. Как ты спишь? Были какие-нибудь странные сны?

– Как я сплю? – удивленно и немного настороженно он посмотрел на нее. – Да нормально. Но да, у меня бывают странные сны.

– Расскажи мне о них.

– Ну, это можно зачесть за два – технически, за три – вопроса.

– Вообще-то, ответ можно зачесть за сволочизм.

Он поднял ладони, сдаваясь.

– Ну да, да. Хорошо. Ладно… Вообще, это очень простой вопрос, потому что у меня бывает три типа снов: хороший, плохой и скучный.

Она быстро судорожно записывала.

– Продолжай.

– Ну, скучный сон собственно такой и есть – скучный. Я сижу на работе, с которой, кстати, все в порядке, занимаюсь проектом и в какой-то момент замечаю, что полоса прокрутки справа становится все меньше и меньше и ближе и ближе к верху страницы. Типа того, что документ, который я просматриваю, удлиняется и удлиняется по мере прочтения. Да я даже буквы и числа разобрать не могу, но я твердо намерен сидеть до тех пор, пока не закончу задание. Довольно скучно, верно?

– Ты говоришь, что не можешь разобрать символы на экране. Это другой язык?

– Если и так, то я его не знаю. Какие-то палочки, черточки, кружочки…

– Понятно. – Ее брови были напряженно сведены. – Продолжай.

– Ну, хороший сон всегда одинаковый: я летаю. Думаю, это довольно распространенный сон.

– Как ты летаешь? У тебя есть крылья?

– Нет. Я вроде как… лечу на чем-то.

– Что-то вроде… – ее голос чуть задрожал, но она справилась с собой, – маленького самолета?

– Неееет, – протянул он, раздосадованный тем, что она не поняла. – Я лечу не В чем-то, я лечу НА чем-то. Вообще, никогда не могу разглядеть, что это.

– А ты знаешь, куда летишь?

– Не думаю, что я лечу куда-то конкретно. Иногда мне кажется, что я гонюсь за чем-то, иногда – что просто нарезаю круги. Как бы то ни было, я всегда просыпаюсь в отличном настроении после этих снов.

– А последний?

– Плохой… сложнее всего описать. – Он откинулся на спинку кресла, уставился в потолок и машинально потер левое предплечье. Ей очень не понравился этот жест, но она постаралась не придавать этому значения и продолжала записывать. – Я никогда не знаю, где я или как туда попал, но это какое-то место, которое вроде как снаружи, но в то же время внутри. Не могу объяснить. Знаю, что должен сделать что-то ужасное, но не хочу. Иногда у меня в руках оружие, иногда – нет. Иногда мне кажется, что родители прямо за спиной, но когда я оборачиваюсь, они исчезают, и я не успеваю их разглядеть. Обычно сон заканчивается, когда в меня стреляют, или пронзают, или прожигают. Всегда в одно и то же место.