Тринадцатая (ЛП) - Страница 7

Охранник швыряет мне какую-то одежду. Он не собирается уходить, а я не могу надеть вещи на мокрое белье. Я зажимаю полотенце подбородком и отчаянно стараюсь сохранить равновесие и удержать его, пока снимаю мокрые вещи и надеваю новые. Я проглатываю слезы, вешая полотенце на держатель и проводя расческой по влажным запутанным волосам. Затем я поворачиваюсь к охраннику, и он защелкивает наручники на моих запястьях.

— Пришло время встретиться с хозяином.

Тринадцатая

Я стараюсь запомнить каждую окружающую меня деталь, пока меня ведут вниз по длинному коридору. Мне неизвестно, куда он ведет, но все же пытаюсь сосчитать комнаты по каждую сторону. Четыре слева, две справа. Я мельком увидела на что похожа наша формальная жилплощадь издалека, прямо перед тем, как мы завернули в другой коридор, ведущий к лестнице. По ступенькам мы поднялись на другой этаж, который может похвастаться огромной гостиной, библиотекой и массивным балконом с видом на сад. Посреди комнаты в стену вставлены огромные двойные двери. Двое охранников стоят снаружи. Мое сердце чуть не подскочило к самому горлу, когда охранник, остановившись перед дверью, подтолкнул меня ближе, затем притянул коммуникационное устройство ко рту, говоря что-то на другом языке. Мне отчаянно хотелось знать, о чем он говорит. Голос, доносившийся из рации, звучал глубоко и хрипло. Этот человек тоже говорил на другом языке.

Прежде чем я смогла опомниться, кто-то позади надел повязку мне на глаза. Я взвизгиваю и пытаюсь отдернуть голову, чем зарабатываю сильный толчок и ворчливое "прекрати дергаться". Я прекращаю двигаться, чувствуя, как от страха мои ноги становятся ватными. Я в ужасе. Этот человек не хочет, чтобы мы увидели его. Все настолько плохо? Он выглядит чудовищно? Может, он какой-нибудь известный богач? Я не знаю, но наверняка есть какая-то причина, по которой мы никогда не сможем взглянуть на него.

Я слышу, как дверь со скрипом открывается, и у меня появляется уверенность, что я шагаю в затемненную комнату, поскольку все, кажется, чернеет. Сглатываю, пытаясь справиться с отчаянием, растекающимся по моим венам. Руки дико дрожат, и разум мечется между возможными вариантами развития событий. Изнасилует ли он меня? Убьет? Продаст меня кому-то еще? Я понятия не имею, что со мной случится, и этой мысли вполне достаточно, чтобы мир будто сжался и сомкнулся вокруг меня.

Дверь закрывается, и внезапно я чувствую себя одиноко. Я прислушиваюсь, пытаясь уловить хоть что-то, но на протяжении долгих мгновений не слышу ни звука. Затем осязаю шарканье и понимаю, что рядом кто-то есть. Повязка на глазах намокает от слез, и я отчаянно пытаюсь не всхлипнуть. Я не собираюсь умолять: не хочу выглядеть жалкой. Уже видела, что случилось с Шестой, когда она позволила своему страху взять над собой верх.

Мне кажется, будто я стояла там в течение нескольких часов, прежде чем меня схватили за руку. Я вздрогнула, не желая, чтобы он прикасался ко мне, и услышала шипение, потом почувствовала, как мое тело потянули вниз. Вот и все: он собирается меня изнасиловать. Мне не убежать. Я даже не могу бороться. Я связана. Испустив рваную мольбу, начинаю извиваться сильнее, не желая отдавать больше ни частички себя этим людям... Этим монстрам.

Меня посадили на чьи-то на колени, и я почувствовала руку на своей ноге, другая же прижималась к моей спине. Я сидела на очень большом человеке. Он должен был быть достаточно высоким, и можно было прочувствовать его мышцы. Его ноги лежали под моими, и они были твердыми и сильными. Грудь прижималась к моему плечу, и по тому, как его мускулы сжимались и разжимались, когда он двигался, я знала, что он, должно быть, был очень сильным. Руки вокруг меня были сильными и командующими. В том, как он держал меня, чувствовался контроль. Он поставил меня в нужную ему позицию, из которой нельзя было вывернуться, а он удерживал меня без особых усилий.

— Пожалуйста, — хнычу я, и в моем нынешнем отчаянном состоянии я действительно не знаю, о чем умоляю.

Он не отвечает мне. Просто держит меня, будто я своего рода ребенок. Его руки поднимаются и оборачиваются вокруг моей талии, защищая, и я могу чувствовать, как грудь поднимается и опускается с каждым глубоким вдохом, который он делает. Закрыв глаза, пытаюсь взять себя в руки, стараюсь унять страх, из-за которого дрожу в его руках. Подумай о чем-то еще, о чем угодно. Я пытаюсь вспомнить, но не получается, стараюсь думать об океане или о лесе, но просто не могу вспомнить, как они выглядят на самом деле.

Я только понимаю, что рыдаю, когда его рука дотрагивается до моих волос, и он проводит пальцами вниз. Улавливаю его запах, когда он двигается: пахнет чистотой, как от мыла. Также учуяла запах виски. Я прекращаю рыдать, но он продолжает скользить пальцами вниз по моим волосам. Кто этот мужчина? Почему он держит меня так? Почему он не говорит со мной? Почему он не разрешает мне смотреть на его лицо? Вновь попыталась освободиться от его захвата, но это бесполезно. Он зажал меня в крепкой хватке, и он слишком силен, чтобы я могла освободиться.

— Кто ты? — хрипло шепчу я.

Он не отвечает. Просто продолжает гладить мои волосы. Он пытается успокоить меня? Утешить? Или он просто хочет меня запутать? Разум заполнен различными мыслями, и, независимо от того, как долго он будет сидеть, поглаживая мои волосы, он не сможет унять панику, которую я чувствую сейчас. Но чем больше я извиваюсь, там сильнее он держит меня. Через десять минут или около того я застываю и крепко сжимаю свои глаза, позволяя ему продолжать, молясь, чтобы это закончилось побыстрее.

Я прикусила свои губы так сильно, что кровь во второй раз за сегодня наполнила мой рот. Мысль о руках незнакомца в моих волосах заставляет меня почувствовать себя плохо, особенно учитывая то, что я не могу увидеть его лицо. Есть причина, почему он не позволяет мне увидеть его, и это заставляет меня бояться еще сильнее. Мои глаза плотно сжаты, а дыхание все еще глубокое и рваное. Я пытаюсь успокоиться достаточно, чтобы заставить его поверить, что это он успокоил меня, но у меня не получается этого сделать так, как хотелось бы. Поэтому он продолжает гладить.

Я услышала, что где-то играет музыка, и направила всю свою энергию на то, чтобы сосредоточиться на звуках. Эта элегантная музыка, с глубоким, проникновенным звучанием, заставляет мое сердце болеть сильнее. Сейчас мне хотелось бы уйти отсюда, быть в более счастливом месте, только я не знала, была ли я когда-либо счастлива. Его руки внезапно останавливаются, и я понимаю, что мне удалось успокоиться достаточно, чтобы заставить его поверить в то, что он справился со мной.

Он поднимает меня с колен и ставит на шатающиеся ноги. Я стою так в течение долгого времени, слушая, ожидая. Затем я слышу его хриплый голос, который прерывает тишину, он говорит что-то на иностранном языке.

"Încredere în întuneric, frumusețea." (Прим. переводчика: "Доверься темноте, красавица.")

Не знаю, что он сказал мне, но прозвучало это мужественно, его голос оказался завораживающим и спокойным, что заставило меня замереть, пока не открылись двери и не вошел охранник. Я ловлю только небольшой проблеск длинных темных волос, свисающих на широкие плечи, прежде чем мужчина исчезает в темноте.

Кто он?

Тринадцатая

Мой разум все еще затуманен, когда мы идем назад в комнату. Глаза горят, так как нужно много времени, чтобы они привыкли к здешнему яркому свету. Я не понимаю, что только что произошло, и не важно, как я отношусь к этому, это не имеет никакого значения. Он держал меня, будто я была ребенком. Гладил меня по волосам, а затем он отпустил меня и пробормотал какие-то слова мне на ухо. Кажется, что нет никакого смысла в его действиях. Он что, пытался успокоить меня? Могу я доверять ему, может он сделает что-то другое? Что-то похуже?