Трилогия о Фрэнке Брауне: Ученик пророка. Альрауне. Вампир - Страница 12

Он подошел к окну и посмотрел вниз. Толпа стояла стройными рядами и терпеливо ждала, когда её впустят. Фрэнк ясно почувствовал в этот момент, что здесь произошло что – то великое. Благодаря или вопреки ему – они не знали.

Но здесь случилось чудо, сулившее ещё другие чудеса.

Вдруг Фрэнк заметил около дома движение.

Все молча выходили из дома и становились поодаль; глаза их были устремлены на дверь. Оттуда медленно и осторожно выносили кресло, в котором покоилась Тереза. Фрэнк Браун пошел за процессией. Впереди бежали деревенские ребятишки; за ними шел Люцилио Ратти, местный полицейский, а рядом с ним – длинный Скуро; за ними, молча и важно, шли музыканты; потом Пьетро Носклер с двумя старикашками; а дальше восемь парней несли в кресле Терезу, сидевшую с закрытыми глазами, держа в руках распятие; рядом бежал Джино со скамеечкой для ног, держась левой рукой за край платья Терезы. Позади шли женщины и, наконец, шествие замыкали мужчины. Все шли к дому Пьетро.

Фрэнк повернул назад и медленно зашагал к дому.

Он застал хозяина за буфетом, послал его в погреб за вином и попросил рассказать все, как было.

Стаканы были наполнены. Раймонди закурил свою трубку и начал:

– В день вашего отъезда ничего не произошло. Тереза спустилась только немного позже обыкновенного, и я побранил её. Но она ничего не ответила и, как всегда молча, работала.

– Она не спрашивала обо мне?

– Нет, я сказал ей, что вы уехали на несколько дней, но она не спрашивала куда, и не разу о вас не заговаривала.

Вечером она пошла к мистеру Питеру – там теперь каждый вечер большие собрания, и каждый вечер Тереза присутствует на них. Она вернулась очень поздно. Следующий день протек так же, только она мало работала, а большую часть дня провела у себя и читала. Вечером она опять была у «охотников на дьявола». То же было и в следующие дни – до пятницы. В пятницу она совсем не спустилась вниз, и когда я поднялся к ней в комнату, то застал её больной, в постели. Я спросил, не могу ли быть ей чем-нибудь полезным, но она в ответ только покачала головой. Днём я послал ей со слугой обед, – она отослала его обратно. Под вечер Тереза послала слугу за американцем. Тот пробыл у неё около часа. Когда он сошел вниз, то принялся мне что – то объяснять, чего я не понял; я спросил его, не хочет ли он чего-нибудь поесть или выпить; тогда он начал так кричать на меня, что я вытолкал его в дверь. Минут через и он снова вернулся с Венье, Ульпо, Ронхи и ещё кое с кем; были с ним также и женщины. Я запер двери, но Джироламо Скуро начал кричать, что он выломает их, что я держу в плену их сестру, и они должны освободить её. Здесь вмешался Американец и сказал, чтобы я отпер им, так как они хотят взять у меня молоко. Я отпер дверь и дал им молоко. Они тотчас же поднялись к Терезе. Я пошел за ними. Тереза лежала в кровати – было ясно, что она очень больна. Они показали мне её руки, кровоточившие с обеих сторон, как будто они были проколоты иголками. То же было и с ногами. На следующий день ей стало несколько лучше. Американец с несколькими женщинами убрал её комнату, и с тех пор он таскает сюда каждый вечер всю деревню. Затем они отправляются к нему, и там Тереза проделывает свои фокусы. По мне, пусть делает, что хочет, лишь бы она приводила в дом гостей.

Фрэнк Браун закусил губы, чтобы не выругаться. Раймонди внушал ему отвращение. Фрэнк поспешил подняться наверх и зашёл в комнату Терезы. Воздух там был спертый и тяжелый, пахло ладаном и человеческим потом. Вся мебель была вынесена в переднюю; в комнате оставалась лишь кровать, стоявшая у самой двери, и маленький стул возле неё. На стуле Фрэнк заметил несколько книг. Он начал перелистывать их. Было очевидно, что Тереза их очень усердно читала: на полях там и сям были замётки, сделанные её рукой. Он сел на кровать и задумался. Здесь он сидел накануне отъезда, здесь он влил первые капли яда в её сердце…

Часы шли за часами, а Фрэнк Браун все сидел у Терезы на кровати и ломал голову над вопросом: кто был виновником всего происшедшего?

Вдруг он услышал голос и шаги. Фрэнк быстро вскочил и перешел в свою комнату. Войдя туда, он остановился у двери и начал прислушиваться. По лестнице поднимались двое. Он узнал шаги Терезы… Кто же был второй? Они не разговаривали, но он слышал, как они открыли дверь и вошли вместе в её комнату. Однако, никто не выходил оттуда… Кто был этот другой?

Фрэнк Браун задрожал. Он закусил губу, топнул ногой и большими шагами начал ходить по комнате. «К черту! Что ему за дело до того, кто был другой? Или он ревнует Терезу?»

Фрэнк засмеялся. Затем подошел к письменному столу, зажёг лампу и сел. Но долго он не мог вынести такого состояния. Кто мог быть у девушки ночью?

«Пьетро Носклер?!.» Кровь ударила ему в виски. «Он? Этот»? Фрэнк горько рассмеялся. Так вот зачем он сорвал с неба все грозовые тучи, – чтобы, скрываясь за ними, этот вонючий сектант мог лизать прелестную девушку своим слюнявым ртом. Вот он, пошлый конец его гордой мечты!

Фрэнк выбежал из комнаты и рванул дверь; она была заперта. Он начал стучать кулаками.

– Отоприте! Если ты не откроешь, я выломаю дверь.

Он услышал слабый шепот, но никто не двинулся в комнате.

– Отоприте! Отоприте!

Ответа всё-таки не было. Тогда он надавил обоими плечами на дверь; ещё толчок – и дверь отскочила.

В комнате горели две большие свечи. При их свете он увидел Терезу, лежавшую в постели с распятием в руках. На полу у кровати сидел, скорчившись, Джино.

Их взгляды встретились.

– Что тебе нужно? – тихо спросила Тереза.

Фрэнк Браун ничего не ответил. Он вышел, прикрыв за собой, насколько это было возможно, дверь и, шатаясь, добрёл до своей комнаты.

Запоздавшее сентябрьское солнце знойными лучами заливало долину. С озера поднимались пары, а от голых скал шло горячее дыхание. Фрэнк Браун все ещё жил в Вель-ди-Скодра.

Со дня на день он собирался уехать. Несколько раз пытался он остаться с Терезой с глазу на глаз; она не избегала его, но и не шла навстречу. Почти всё время она была окружена «охотниками на дьявола». Глухонемой мальчик ходил за ней по пятам; рано утром являлся Пьетро ещё с кем-нибудь; одна девушка, Кармелина Гаспари, целый день не уходила оттуда; к вечеру собиралась деревня, и все, под предводительством Терезы, отправлялись к пророку.

До Фрэнка Брауна, казалось, никому из них не было дела. Инстинктивно, не сговариваясь друг с другом, они сторонились его. В жителях деревни дремала тихая враждебность и скрытая ненависть к нему. Даже дети избегали его. Один Анджело оставался прежним. Но он был «не здешний».

Все знали о его прежних отношениях к Терезе. Их принимали, как нечто вполне естественное; но теперь она была святая, и крестьяне инстинктивно чувствовали, что он осквернил её. И ненависть их к нему росла все сильнее.

Однажды Фрэнк отправился на собрание к Американцу. Здесь он нашёл некоторые изменения. На стенах и столбах висели бумажные щиты со священными изречениями. Вдоль всей задней стены тянулся ряд длинных гвоздей, на которых целыми связками висели плети, кнуты и розги; видно было, что Американец создал целую школу. У той же стены устроены были небольшие подмостки из досок, на которых стоял стул Терезы; она сидела на нем с закрытыми глазами. У ног её сидел Джино, направо сидел пророк, налево стоял старый Ульпо.

Всю левую сторону подмостков занимали музыканты; направо стояла дюжина парней с большими свечами в руках. Впереди их был калека Ратти, отбивавший такт своей саблей.

Когда пение кончилось, вперёд выступила Матильда Венье и «поведала свою душу». Затем она толкнула вперёд Фиаметту.

Девочка тотчас же взбежала по ступенькам, склонила голову, сложила руки и начала громко молиться. Потом, сначала заикаясь, затем все ровней и быстрей, она стала каяться в своих грехах. Её вина велика, говорила она, ибо она – не дочь своего отца, а зачата в грехах своей матерью от жандарма Дренкера, пьяницы и грешника, сына сатаны. «Теперь я спасена, – закончила она: – я и мать стоим теперь на пути к Небу и будем до последнего издыхания бороться с дьяволом. Только отец мой ещё не вполне спасен, и я прошу вас, мои возлюбленные братья, молиться о том, чтобы он пришел ко Христу».