Три жизни господина N(СИ) - Страница 4

- Боюсь, что все это мне не осилить! - заявил я, усмехнувшись. Меценатские амбиции нового знакомого начинали меня раздражать. Однако, вскоре я изменил свое мнение о новом знакомом. Павел оказался человеком эрудированным, приятным в общении, умеющим хорошо и интересно рассказывать. А компаньона в тот вечер он нашел самого, что ни на есть, подходящего. В отличие от многих, я не одержим желанием осчастливить компанию своей заветной историей. Слушаю, порой даже охотней, чем рассказываю. Наверное, поэтому и приобрел репутацию человека недалекого, но приятного собеседника...

Оторвавшись от чтения, Денис подумал, что образ, который от первого лица рисует автор, мало похож на нагловатого господина N. Но он уже не один раз отмечал, что изнутри люди видят себя совершенно иначе, чем окружающие. А повествование, между тем, приближалось к кульминации первого этапа. Денис уже догадывался, что дальше, по закону жанра, должна состояться передача герою некого завещания или дара.

... Павел рассказывал о Японии, где он провел не малую часть, своей жизни. Возможно и врал. Но какое это имеет значение! Главное талант рассказчика. Иногда очевидец не может передать и десятой доли того, что напишет или перескажет человек в событиях и не участвовавший, но наделенный литературным вкусом и воображением. Павел такими талантами явно обладал. Он в красках и лицах описывал курьезные случаи, например, о том, как советскую делегацию угощали рыбой, которая, при нарушении технологии приготовления, может стать смертельно ядовитой. Одной слишком впечатлительной российской даме стало тогда плохо. Прибежавший шеф-повар был бледнее своего белоснежного колпака, и если б худшей диагноз подтвердился, наверное, готов был сделать себе харакири. Рассказывал Павел и о японской бюрократии, которая не берет взяток, но замотать и отложить в долгий ящик любое полезное дело умеет не хуже бюрократии российской. Говорил он и менталитете японцев, где, несмотря на стремительный прогресс, сохранились неистребимые пережитки феодализма. Прерывая рассказ, мой собеседник вдохновенно декламировал танки. А я, разомлев от горячего саке и креветочного супа, сидел, облокотившись на бамбуковую перегородку, и пропитывался ароматом востока:

...Стонущий олень в горах

топчет красный кленовый лист

Я слышу его крик ...

И во мне пробуждается печаль осени.

Казалось, что и я слышу этот надрывный олений стон, и во мне багряном пожаром бушует осенняя печаль. В голове, между тем, вертелся вопрос:

" Почему этот ценитель красоты и знаток востока, решил вдруг свести счеты с жизнью?"

Видимо прочитав это по моим глазам, собеседник вдруг погрустнел и тихо, почти шепотом произнес:

-Я понимаю, о чем вы хотите спросить, но из деликатности никогда этого не сделаете. Так вот, я удовлетворю ваше вполне законное любопытство, и, как на исповеди, скажу " Устал от бессмертия!"

И вот тут я внутренне напрягся:

"Точно, сумасшедший! Сейчас опять в дурь попрет."

Мой собеседник, тем временем, придвинул к себе портфель, с которым не расставался, даже собираясь прыгать под поезд. Предмет, который он оттуда извлек, был одновременно похож на огромную компьютерную мышь и на половинку переросшего яйца Фаберже. Непонятные символы тонкой вязью покрывали его отшлифованную поверхность. И все же некоторые признаки указывали, что это не фетишь древнего культа, а предмет имеющий отношение к технике.

- Вот оно мое проклятие и бессмертие! - с театральным жаром произнес несостоявшийся самоубийца...

Далее автор описывал, как собеседник героя получил этот предмет от пожилого японца и принял эстафету проходящего уже много столетий эксперимента. Денис пробежал это место, особо не вчитываясь. Сразу было видно, что переизбыток технических подробностей делал эту часть повествования не особо интересной для читателя. По редакторской привычке, он уже соображал, как сократить и передать затянутый текст несколькими фразами. Суть авторской задумки сводилась к тому, что представители некой инопланетной цивилизации изобрели прибор позволяющий вернуться в собственное прошлое, не стирая при этом памяти. И теперь они проводят эксперимент на землянах. Автору, казалось, что он должен хотя бы вкратце посвятить читателя в технику "перехода". Но куда интересней было эмоциональное состояние героев...

... Павел говорил с возрастающим жаром, и в глазах, все яснее проступало безумие:

- Представьте, что раз за разом проделываете один и тот же путь, длинною в десятилетия. Вы возвращаетесь, то в свою юность, то в детство, и каждый раз с надеждой что-то изменить и исправить. Иногда, кажется, будто получилось. Жизнь вошла в другое русло. Но потом все возвращается на круги своя.

Прав был старик Шопенгауэр! Характер человека, как и внешние обстоятельства, эта зона необходимости, а не свободы. Представьте узкий туннель, которой можно пройти по самому центру, можно шарахаться от стены к стене, но все равно будешь двигаться в заданном направлении. Не единожды я клялся себе, что достигнув отправной точки, уничтожу этот дьявольский прибор. Но потом соблазн сделать еще одну попытку брал вверх. И вот уже полгода, я, так и не расставшись со своим искусителем, пытаюсь вернуться к нормальной жизни, перестать совершать круги и с достоинством встретить старость. Но сегодня почувствовал, что опять готов сорваться и решил покончить все разом... Если бы кто-то сумел избавить меня от этого проклятия!

- А вы подарите мне эту штуковину! - сказал я и тут же пожалел об этом. Взгляд его сверкнул огнем. Пальцы вцепились в половинку "яйца", будто это была самая дорогая вещь в его жизни. Но уже в следующее мгновение мой безумный собеседник обмяк и прямо на глазах постарел лет на десять.

- А вы, правда, готовы принять это? - проговорил он замогильным голосом. Я кивнул, хотя уже искренне жалел, что ввязался в эту историю.

- Тогда слушайте меня! Забирайте и уходите прямо сейчас. Если увидите, что я преследую вас, бегите, останавливайте первое попавшееся такси, на худой конец ударьте меня, так чтобы потерял сознание. Человек вы физически крепкий, я еще на мосту это почувствовал...

Не чувствуя под собой ног, я вылетел из ресторана. Рискуя попасть под машину, перебежал дорогу . Пока б ыстрым шагом шел к дому , то и дело оглядывался.

" Не преследует ли меня безумец!"

Сложно сказать, что мною тогда двигало - желания избавить несчастного от вещицы, которая разрушала его разум. Или просто уносил ноги, от греха подальше. Остановившись в подъезде, хотел выкинуть "яйцо" в мусоропровод. Но в последний момент передумал и решил оставить артефакт, в память о сегодняшнем приключении.

- Покажу Алене. Она любит всякие мистические побрякушки. - подумал я, вспомнив свою новую возлюбленную.

Таким образом, предмет, уже ставший причиной безумия, как минимум, одного человека, оказался на полке моего серванта.

Наверное, после выпитого саке, я в ту ночь быстро погрузился в объятия Морфея. Сон, который пришел ко мне, был необычайно красочным и четким. Огромный златорогий олень, задрав голову, трубил осеннюю песню на фоне покрытых багряной листвой гор. А по извилистой дороге, навстречу мне, двигался поток людей. Я узнавал лица. Это были те, кого я уже не увижу никогда, и те, кто может еще живет со мной в одном городе, но вероятность встречи сведена к минимуму. И все они бодро шагали в одном строю, и, словно на партийную трибуну, весело махали мне руками.

На этом первая глава заканчивалась. Закрыв папку, Денис подошел к окну. В этот момент вместе с очередным раскатом грома обрушилась сплошная стена дождя. Капли отчаянно молотили по карнизу, перехлестывали за подоконник. Денис снова закурил. В голове промелькнула шальная мысль: