Три войны - Страница 32

Синеглазый был загадкой для сиды, впрочем, не только для нее. Илирра не была круглой дурой, унаследовав от отца острый ум и наблюдательность, с каждым последующим днем, глядя на подопечного отцовой прислуги, она хмурилась все сильнее и сильнее.

Андрэ явно не от сохи оторвался. Когда вирк привел отряд во второй человеческий поселок, Ания, а следом госпожа, обратили внимание на поведение и манеры шкаса за столом придорожного трактира. Не каждый высокородный мог так пользоваться ножом и вилкой. Андрэ ел аккуратно, нарезая кусочки мяса с кровью, нож и вилку он держал с легким изяществом. Наработанная моторика движений говорила, что он привык питаться именно так. После еды он механически промокнул губы поданной разносчицей салфеткой, точь-в-точь князь Орой в человечьем обличье. Простолюдином тут не пахло. В копилку наблюдений, звякнув протяжным звоном, упал еще один факт. В тот же день она пополнилась дополнительной парой «монеток». Синеглазый опустошил свой кошель, купив у букиниста несколько дорогих томов по магии, хоть магии у самого было с гулькин нос. Для чего ему нужны эти самоучители? Проезжая мимо лавки музыкальных инструментов, он резко осадил хасса и уставился на тайр. Через час хасс недоделка нагнал основной отряд, к седлу Уголька, оправдав ожидания сиды, был приторочен чехол с музыкальным инструментом, напоминавшим гитару. И где это крестьян обучают музицированию? Третий вечер от костра Андрэ, помимо запахов, вышибающих слюну, доносилось бренчание тайры. А искусство боя? Твигар до сих пор риксом глядит на своего обидчика.

«Красивая», – подумала Ания, скептически относившаяся к своей внешности. Никто и никогда из простых смертных не говорил с ней так.

– Ты вправду считаешь меня красивой? – придержав троксу, спросила девушка. Гуга, раздраженная резкой остановкой, гневно курлыкнула. Ания, поправив выбившийся из косы медный локон, ослепительно улыбнулась: – А кто красивей, я, Делия или госпожа?

Андрэ не попался на уловку, он свесился с седла, сорвал крупный полевой цветок и преподнес его сиде. Ания машинально взяла серебринку и застыла, широко раскрыв глаза, глядя в спину удаляющегося человека. Многоликая, он что, безумец? Богиня всемилостивая, что она наделала?

– Ания, серебряная, тебе сделали предложение? – Из-за спины показался ухмыляющийся Твигар.

– Это просто цветок.

– Расскажи об этом детям. Красивая будет сказка: «Мне подарили серебринку. Я приняла предложение тупого шкаса». Ха-ха-ха!

– Заткнись!

– А то что? Оторвешь мне голову?

Ания резко дернула повод. Выдрессированная трокса, махнув коротким правым крылом над головой мерзавца, моментально развернулась. Твигар, спасаясь от удара, способного лишить человека жизни, отклонился в сторону и вниз, его трокса боком наскочила на птицу обидчицы.

– Сучка! – Выхватив кинжал из набедренных ножен, выпрямился в седле дракон и чуть не поперхнулся языком. В пряжку его поясного ремня уперся тонкий дротик со светящимся магическим наконечником, одно неосторожное движение – и взрыва не избежать.

– Зачем мне твоя голова? Дернешься, и твои висюльки узнают прелести свободного полета.

– Ты чего творишь?!

– Заткнись! Еще раз повторить? Твои мозги всегда были не на том месте, Твигар. Сейчас ты поедешь к остальным и будешь делать вид, что ничего не произошло, иначе все княжество узнает, что тебя уделала баба! – сказала Ания. На лице оборотня мелькнула тень сомнения, но вариантов не было. Думал он недолго.

– Хорошо. Убери дротик.

– Извинись за «сучку».

– Стерва!

– Молодец, я такая! Я жду!

Дракон извинился. Ания убрала дротик.

– Ты серьезно думаешь, что тебе это сойдет с рук? – спросил Твигар, отъехав подальше.

– Вызови меня на поединок.

– Сумасшедшая!

– Минуту назад ты говорил, что я стерва.

– Что тут происходит? – Ломая кусты, на поляну вышла птица княжны с хозяйкой, восседавшей в седле. – Твигар, ты преподнес Ании серебринку? – спросила она, заметив в руках сиды смятый цветок, который та так и не выбросила.

– Это не я.

– А кто?

– Спросите у Ании, ваша светлость. – Твигар издевательски ухмыльнулся.

Опять он сделал что-то не то. Андрей не переставал корить себя. Тарг, сколько можно ловиться на собственной глупости. Надо было поинтересоваться у кого-нибудь о цветах. Может, у них не принято дарить девушкам цветы? За месяц, проведенный среди эльфов, он ни разу не видел ни одного букета, и ни один эльф не дарил женщинам цветы. Хотя не факт, что сравнение с лесными эльфами применимо к холмовикам или драконам. У лесных эльфов цветов хватает в поселении, все срединные и верхние ярусы меллорнов заросли разными цветами, без накомарника на средний ярус лучше не подниматься, в противном случае никто не гарантирует, что одна-две пчелы не ужалят тебя в руку или лицо. «Народ малюток», обитающий в дуплах меллорнов, был чрезвычайно злобен и агрессивен.

Ания была просто сражена наповал его выходкой, а какие у нее были удивленные глаза! Андрей непроизвольно улыбнулся, красивые глаза…

Так, за думами о приятном и не очень, наездник не заметил, как Уголек остановился у берега горной реки, в этот момент всадника можно было брать голыми руками, тепленьким. Ушедший в себя, Андрей наверняка не среагировал бы на сигнал сторожевой «паутины». Выше по течению на берег реки вышли свитские княжны, среди компактной толпы мелькала златовласая макушка хозяйки бродячего балагана. Дракона что-то активно обсуждала с сопровождающими. Обычно спокойная, Илирра размахивала руками подобно мельнице. О чем спор, расслышать не удалось, громкое журчание воды и шум перекатов заглушали остальные звуки. Нехай с ними…

Андрей расседлал Уголька, хасс, привыкший к гигиеническим процедурам, тут же плюхнулся на землю, всем своим видом говоря, что готов к натиранию чешуи маслом.

– Обождешь.

Глядя на хозяина, скашивающего небольшим серпом траву на прибрежной полянке и складывающего ее на место установки палатки, хасс обиженно порыкивал. А как же он?

– Не рычи, – косарь обернулся к обиженному транспорту. – Сейчас поставлю палатку и займусь тобой.

Завершив свои дела и натерев ящера, Андрей распаковал одну переметную суму и достал из нее сверток, в котором лежал пучок длинных белых волос, надерганных из конского хвоста и зачарованных на крепость, кованые рыболовные крючки, несколько поплавков из легкой древесины, напоминающей пробку, две тонкие полоски нарезанного свинца для грузил. Удилищ вдоль реки растет с избытком – выбирай на вкус. Соорудив нехитрую удочку, он прошвырнулся вдоль небольшой речки. Добычей рыболова стал целый холщовый мешочек личинок и червей из-под перевернутых коряг и раздробленных пней.

– Рыбку будешь? – спросил Андрей Уголька. Ящер не шевельнулся, но в его взгляде можно было прочитать ответ, что будет, и, конечно, поболее. Проглот он был еще тот. – Понятно, все бы тебе жрать. Ну, ловись рыбка больша и мала.

С сухим щелчком треснула ветка, легкая, осторожная поступь говорит о принадлежности к женщине. Андрей, не обращая внимания на посторонние звуки, смотрел на танцующий поплавок. Есть поклевка, пробитый синим перышком трокса поплавок резко ушел под воду, подсечка – и рыбешка бьется в руках рыболова. Насадив похожую на форель добычу на кукан, где бултыхались уже полтора десятка ее товарок, Андрей обернулся. Ания… Ты ожидал кого-то другого?

Сида стояла, смиренно опустив голову и уперев взгляд в землю, легкий ветерок, играя полами зеленого плаща, не забывал трепать медные кудри. Тонкие пальчики эльфийки, сжимая изломанный цветок, который ей подарил Андрей, нервно подрагивали. Ания повела левым плечом и вскинула голову, видок у сиды был еще тот, словно ее пыльным мешком из-за угла по голове двинули, в зеленых глазищах боль и тоска, страх и надежда.

– Я не могу принять твою серебринку, Андрэ, – надтреснутым голосом сказала эльфийка, протягивая ему увядшую красоту.