Три с половиной оборота - Страница 10

– Будет возможность присутствовать на тренировках, посмотреть процесс работы, пообщаться со спортсменами и тренерами.

Она говорила, а я мысленно примеряла на себя эту роль. Идея мне нравилась.

– Это прекрасно подойдет, если вас с Владаном интересует рабочий процесс в группе, спортивная составляющая, отношения в коллективе тоже станут понятны. Что касается сплетен, то они, как мне представляется, скапливаются в двух местах: раздевалках и столовой.

Камилла начинала нравиться мне все больше.

– Уборщица имеет доступ всюду. Даже в мужских раздевалках у нас моют преимущественно женщины. Сотрудники мужского пола редко идут на такую работу. Разумеется, дамы не нарушают личных границ, всегда стучат и ждут, чтобы не застать спортсменов в неглиже. Собственно, многие из них с детства привыкли переодеваться в самых неожиданных местах, и стеснение – не про них. Тем не менее мы во дворце стараемся соблюдать условности. В столовой можно будет работать на раздаче и уборке со столов. Если есть навыки работы за кассовым аппаратом…

– Уборка, – перебила я Камиллу, не дожидаясь, когда она закончит мысль. – Идеально!

Я подняла палец вверх. Невероятно, но еще недавно я думала о мытье туалетов как наказании, которое Уварова может придумать мне назло, теперь же мысленно благодарила ее за отличную идею. Ноль ответственности. Не нужно будет досконально изучать правила фигурного катания, запоминать имена спортсменов, вникать в тонкости продюсирования и прочее. Ходишь себе со шваброй где и когда захочешь.

– Что ж… – Камилла поднялась. – Представлю тебя нашему старшему администратору Татьяне Григорьевне как стажера на неполный рабочий день. Сменяемость кадров среди уборщиц у нас большая. Поэтому в любой день можно будет работу прекратить. Особых вопросов это не вызовет, но их я улажу в любом случае.

– А график?

– Составишь сама. Расписание тренировок всех групп найдешь возле раздевалок на втором этаже.

Татьяна Григорьевна толком на меня даже не посмотрела. Кивнула, не поднимаясь со своего рабочего места, и велела взять со стеллажа форму по размеру. Комплект состоял из серых брюк и рубашки с белым воротничком и манжетами. Волосы надлежало прятать: для этого можно было использовать косынку или шапку-колпак в цвет униформы с широким белым кантом у лица. Второй вариант показался мне симпатичнее.

Тут же, стоя у стеллажа, я переоделась и убедилась, что с размером угадала.

Администратор выдала мне график уборки и предложила присесть и заполнить его в соответствии с тем, когда я готова выходить. Это не отняло много времени. Перед тем как явиться к ней, я успела сфотографировать расписание занятий фигуристов.

Кряхтя и глядя куда-то в сторону, Татьяна Григорьевна проводила меня в подсобное помещение. Выдала тележку, укомплектованную всем необходимым, пару перчаток и упаковку одноразовых медицинских масок:

– Это обязательно? – поинтересовалась я.

– Ну, если любишь запах хлорки, можешь не надевать, – усмехнулась она. – Так, значит, твоя ответственность – раздевалки фигуристов, включая душевые с туалетами.

Она двинулась вперед, а я за ней. Вскоре мы оказались возле женской раздевалки. Женщина потянула на себя дверь. Я оставила тележку возле входа и вошла за ней.

– Коридоры, ведущие на ледовую арену, – Татьяна Григорьевна ткнула пальцем в дальнюю от нас дверь. – На самой арене моет ночная смена, но ты контролируешь мусор. Если пролили что, ну или кровью запачкали, сразу убираешь. Понятно? То же самое касается хореографического и спортивного залов. Плюс протираешь полы, когда нет занятий.

– Это где? – поинтересовалась я.

– Дальше по коридору, в противоположном конце арены.

Мы покинули раздевалку, и она с сомнением посмотрела на меня, кажется впервые всерьез меня разглядев.

– Найдешь?

– Найду, – с готовностью ответила я.

– Вроде все… А, нет! – радостно вскинула палец вверх Татьяна Григорьевна. – Тренерская тоже на тебе.

«Чудесно», – подумала я, а вслух произнесла:

– Ее я тоже найду, не переживайте.

– А чего мне переживать? – усмехнулась та. – Не уберешь, так сама работы и лишишься.

Женщина приосанилась и, кивнув в сторону тележки, с сомнением спросила:

– Мыла раньше-то?

– Конечно, – без труда соврала я.

В целом я, разумеется, умела и мыть, и убирать. Разве что никогда не делала этого за деньги. Однако так вопрос и не стоял.

Администратор легонько хлопнула меня по плечу и удалилась, пожелав удачи.

Если верить расписанию, старшая группа тренировалась сейчас в зале, затем, после небольшого перерыва, они должны будут выйти на лед.

Я решила поджидать спортсменов в раздевалке. Пользуясь тем, что сейчас все были на занятиях, начала с изучения мужской. Она зеркально повторяла женскую. Чтобы не терять времени понапрасну и все-таки сделать хоть что-то из вверенных мне обязанностей, принялась намывать пол.

Вскоре дверь, ведущая к ледовой арене, открылась, и в раздевалку один за другим начали заходить мальчишки, громко постукивая по полу пластиковыми чехлами на лезвиях коньков. На вид им было лет по десять-двенадцать. Они переговаривались, обсуждая тренировку и стягивая с ног тяжелые ботинки коньков.

Моего присутствия они словно вовсе не замечали. Кое-кто бросил короткое: «Здрасте», когда переступил порог, но не более того.

Я буквально ощущала себя человеком-невидимкой, и это играло мне на руку. Накануне я успела подготовиться и внимательно изучила фото и видео с соревнований. Так как только в раздевалке начали появляться старшие ребята, я сразу узнала Владика Вяткина, с которым, если верить Кире, у убитой были отношения. Невысокий шатен с модной прической – длинная челка на ровный пробор, мужественный подбородок, зеленые глаза в обрамлении темных ресниц. В жизни он выглядел даже привлекательнее, чем на фото. В целом сомневаться в словах Карелиной не приходилось. Парень вполне тянул на звание секс-символа местного разлива.

– Совсем язык за зубами держать не умеют, – жаловался Вяткин своему товарищу, который возник в раздевалке вслед за ним.

Темные кудри помогли мне его идентифицировать. Еще один воспитанник школы, Сергей Воробьев. Он, если я правильно помнила, показывал на последних соревнованиях неплохие результаты.

– Растрепали всем подряд, сейчас вообще крайним окажусь, – сетовал на что-то Владик.

– Говорят, она тем утром была не одна на крыше. Слышал?

Я подобралась, навострив уши.

Вяткин сделал товарищу знак молчать и покосился на двух мальчишек, которые паковали свои спортивные сумки. Через минуту те покинули раздевалку, а я переместилась в туалет и принялась старательно водить шваброй на одном месте. Отсюда мне было все прекрасно слышно.

– Короче, – продолжил Воробьев, как только парни остались вдвоем. – Говорят, в то утро Карелина назначила ей встречу на крыше. Или наоборот. Не суть. Главное, что Кира последняя, кто видел Денисову.

– И что? – не понял Владик, из чего я заключила, что соображает он гораздо медленнее, чем рассекает лезвиями лед.

– И то, – понизил голос Сергей. – С крыши-то Денисова не вернулась.

– Хочешь сказать, что это Кира ее… того?

Видеть Воробьева я не могла, но тот, вероятно, дал понять товарищу, что именно это он и имел в виду.

– Нет! – В голосе Вяткина прозвучало возмущение. – Она не могла. Да и зачем?

– А тебе зачем? Ты же боишься, что из-за того, что все теперь о вас с Катюхой знают, на тебя и подумают! Тебе-то какой смысл ее убивать?

– Ну… – задумался Владик. – Типа, она меня любила.

– На меня Игнатова посматривает, и что? Пойду ножом ее пырну? Так, что ли?

– Ну ты сравнил! Вика за тобой не бегает, на шею не вешается, тренировкам не мешает. Я тебе так скажу, – Вяткин вздохнул. – Только никому… Иногда мне жутко от того, что я испытываю в последние дни что-то вроде облегчения… После того как Кати не стало. Понимаешь?

Парни замолчали, и я на всякий случай замерла, боясь напомнить неловким движением о своем присутствии за стеной.