Три революции - Страница 4

На бытовом уровне аграрный вопрос выражался в безземелии - невозможности для растущей крестьянской массы прокормиться с катастрофически малых наделов, оставшихся у земледельцев после отмены Крепостного права. Решением этой проблемы на доктринальном уровне занимались все российские партии - и левые, и правые.

Буржуазная кадетская партия, тесно связанная с крупными землевладельцами, предлагала наделить крестьян землей за счет государственных, удельных и монастырских земель, при сохранении помещичьего землевладения. Впрочем, кадеты не исключали частичной распродажи крупных имений по "справедливой" - не рыночной, а назначенной государством цене.

Наследники народников эсеры, "крестьянская" партия, выступали за "социализацию" земли, запрет на куплю-продажу земельных участков, за устранение наемного труда на селе и распределение земли между крестьянами - по числу работников, способных ее обрабатывать, либо "по едокам" хозяйства.

Именно эта программа, построенная на анализе крестьянских наказов, была реализована большевиками в октябре 1917 года во втором декрете Советской власти - "Декрете о земле". В ответ на обвинения со стороны эсеров в краже большевиками их программы, Ленин резонно указал, что эсеры с февраля были у власти, но отчего-то не предприняли для ее реализации никаких усилий.

При этом, говоря о программе эсеров, которая легла в основу "Декрета о земле", Ленин неоднократно подчеркивал, что крестьянский наказ не отражал большевистских требований по аграрному вопросу, но поскольку в нем была выражена воля трудового крестьянства, большевики приняли его: «Мы,- говорил Ленин, - открыто сказали в нашем декрете от 26 октября 1917 года, что мы берем в основу крестьянский наказ о земле. Мы открыто сказали, что он не отвечает нашим взглядам, что это не есть коммунизм, но мы не навязывали крестьянству того, что не соответствовало его взглядам, а соответствовало лишь нашей программе». [1]

Действительно, аграрная программа большевиков подразумевала не раздачу земли крестьянам, а – в программе минимум, рассчитанной на буржуазную революцию – «свободное развитие классовой борьбы в деревне». «Апрельские тезисы» говорили уже об организации на бывших помещичьих землях передовых сельскохозяйственных производств, где достигалось бы существенное увеличение производительности труда благодаря коллективной обработке земли под руководством профессиональных агрономов, применению удобрений, техники и т.д.

В ленинских «Материалах по пересмотру партийной программы» большевиков марта-апреля 1917 года говорилось о поддержке почина «тех крестьянских комитетов, которые в ряде местностей России передают помещичий живой и мертвый инвентарь в руки организованного в эти комитеты крестьянства для общественно-регулированного использования по обработке всех земель». Также партия советовала «пролетариям и полупролетариям деревни, чтобы они добивались образования из каждого помещичьего имения достаточно крупного образцового хозяйства, которое бы велось на общественный счет Советами депутатов от сельскохозяйственных рабочих под руководством агрономов и с применением наилучших технических средств». [2]

В 1917-1918 годах, пока Гражданская война не смешала все планы, Ленин активно призывал крестьянство создавать такие хозяйства, полагая, что их успешность будет отличным доводом для частника и далее объединяться в сельскохозяйственные коммуны. Впрочем, до поры до времени этот вопрос было предоставлено решать крестьянству по собственному усмотрению.

Большевики, таким образом, шагнули в теоретическом разрешении аграрного вопроса куда дальше других партий. Ведь из самых элементарных соображений следует, что простая раздача земли крестьянам, столь привлекательно выглядящая при "бытовом" подходе к проблеме, в реальности никаких выдвинутых аграрным перенаселением вопросов не решала.

Сама суть аграрного вопроса для России начала XX века отнюдь не исчерпывалась малоземельем. 80 процентов населения страны проживало в сельской местности, где в подавляющем большинстве вело крайне примитивное хозяйство, непрерывно балансируя на грани голода. Не исключено, что увеличение земельных наделов за счет государственных и помещичьих угодий помогло бы наконец накормить деревню. Но одновременно это вело к сокращению или ликвидации самих помещичьих хозяйств - наиболее товарных на тот момент в России. А думать следовало и о благосостоянии городов, и о получении ресурсов для дальнейшего развития.

Распределение земли среди крестьянства с большой долей вероятности вело бы к "капсуляции" деревни, при которой городу доставался бы минимум излишков. С этим, сделав ставку на аграрную программу эсеров, большевики столкнулись в итоге в период НЭПа. Достигнув определенного улучшения, деревня остановилась в своем развитии, перестав в полной мере удовлетворять нужды города. В городах вновь пришлось вводить карточки на продовольствие.

Но по-другому и быть не могло – за прошедшие годы на селе не произошло кардинальных изменений, никуда не делась крайне низкая производительность труда, архаичные методы землепользования, практически полное отсутствие современных машин и технологий. Дать больше, чем деревня давала – она уже не могла. Раздача земли крестьянам, таким образом, помогала лишь накормить самих крестьян.

Но и это было не самым главным из зол. Куда более значительной в стратегическом плане развития государства являлась именно аграрная перенаселенность по сравнению с предельно малой численностью городского населения. Для развития промышленности требовались немедленные меры по изменению сложившегося положения - огромные крестьянские массы требовалось направить в города в качестве рабочих рук. Эти рабочие руки требовалось обеспечить работой. Распределение земель между крестьянами отнюдь не способствовало решению такой задачи.

Фактически Россия в начале XX века столкнулась с неизбежностью раскрестьянивания - иных способов выдавить рабочую силу из деревни не было. Спектр возможных альтернатив сужался до минимума. В свое время Англия кардинально решила аналогичную проблему путем "огораживания" - массы крестьян были насильно согнаны со своей земли. В течение нескольких десятилетий в стране, ранее покрытой сетью деревень, была искоренена массовая аграрная культура. Бывшие крестьяне, лишенные дома и всяких средств к существованию, отчасти пополнили рабочий класс, отчасти городское "дно". Создав, однако, и рынок дешевой рабочей силы, чем способствовали развитию капитализма.

В Российской империи попытка правительства провести относительно мягкую - по сравнению с британским аналогом - аграрную реформу (столыпинская реформа), сделать ставку на кулака в ущерб середняку и бедняку - с неизбежным выделением последних в безземельный деревенский, а затем и городской пролетариат, встретила яростное сопротивление крестьянской массы. Реформа, сделавшая ставку на 10 процентов зажиточных крестьян, провалилась под революционным давлением 90 процентов бедных земледельцев. Деревня категорически отвергала попытки внедрения капиталистических отношений в своей среде.

Но провал "мягкой" реформы еще более сужал спектр возможных действий - Россия стремительно шла к мальтузианской резне, раскрестьяниванию самыми жесткими, силовыми методами. Развитию событий по такому сценарию помешал революционный взрыв.

Впоследствии все революционные партии, не исключая большевиков, вынуждены были считаться с требованиями крестьянской массы - основной движущей силы революции. Но тем самым, решая "бытовой" срез аграрного вопроса, они откладывали окончательное разрешение главной проблемы революции на неопределенный срок. Ведь вызов, стоящий перед страной, заключался в необходимости накормить всех, а не только отдельный класс, получая при этом достаточно ресурсов для дальнейшего промышленного развития страны. Нефти и газа, с горем пополам спасающих современную Россию вот уже 20 лет, на тот момент у государства не было.