Три пути (СИ) - Страница 25

— Атли, вставай, лежебока! Бочки прикатили!

— Какие ещё бочки? — проворчал мальчик.

— С элем!

Пришлось вылезать и, зевая, идти на свет большого костра. У которого, гремя кружками, суетились рутсинги.

Бьярне осушил пенный рог и воскликнул:

— Добрый эль! Да благословит Фрея щедрого конунга Э́ду!

— Почему Фрея? — поднял брови Рагнар.

Атли тоже удивился. Эта богиня считалась покровительницей женщин. Маму назвали в её честь.

— Да имя у него какое-то бабское! — беззаботно махнул рукой Бьярне.

Подкидыш отхлебнул эля и сморщился от горечи. Но люди вокруг причмокивали и блаженно лыбились. Ладно… Второй глоток освежил и сделал мир ярче, а с третьего мальчик звучно рыгнул и рассмеялся. Добрый эль!

Улыбаясь карими глазами, подошёл Рольф.

— Вот и свиделись, Атли, теперь уже сын Гудмунда! Говорят, ты одолел тролля? Как тебе удалось?

— Старался быть сильным. Как Гар, — он достал амулет и показал его хирдманну.

— Рад, что он пригодился, — карие глаза тепло сверкнули. — Но что дальше? Какие подвиги мыслишь?

— Не знаю, — пожал плечами мальчик, — я здесь с отцом и братьями. А ты… зимовал с ульфхеднарами?

— Нет. Гудмунд просил меня сходить в Waellascogne — Страну Вэлов. Проверить кое-какие слухи.

— Ого! И как там? — заинтересовался Атли. — Ты же оттуда родом?

— Да. Но теперь моя родина Фиордланд, — Рольф посмотрел на него в упор, и Подкидышу стало не по себе. — С вами я обрёл то, о чём раньше и не мечтал. Свободу.

— Но ты был рабом…

Лицо хирдманна потемнело.

— Поверь, сын Гудмунда, ваши рабы гораздо свободнее вэльских бондов. Эти villeins для своих господ хуже скотины. Врагу не пожелаешь подобной судьбы…

— Значит, защищая Нордланд, мы стоим за правое дело? — вскинул голову мальчик.

— Получается, так.

Рольф, крякнув, присосался к кружке, а Подкидыша охватило возбуждение. Наконец-то его поход обрёл цель! Достойную и правильную. Не дать вэлам обратить в рабство свободных людей Нордланда! Остальные пришли сюда за добычей и славой — и он, Атли, тоже знает, за что сражается!

Не успел он насладиться этим знанием, как за соседним костром поднялся галдёж. Все повернулись и услышали крик:

— Братцы, сюда! Береговые наших бьют!

— Вперёд! — гаркнул Рольф, бросая кружку.

Сорвавшаяся с места ватага потащила Атли с собой. Он попытался в мешанине спин распознать Рольфа или братьев, но бестолку. Миг, и ревущая толпа хмельных бойцов с разбега влетела в другую такую же.

Стук, хряск, лязг зубов, слюни, вопли…

В скулу летит разбитый кулак. Подкидыш легко уходит в сторону. Пинок под колено бородатому побережнику. Ещё кулак. Пригнуться. И, по заветам Горма, на подъёме зарядить в челюсть. Хрясь! Боль пронзает пальцы… Противнику тоже несладко. Ай! Ухо горит… Назад! Слишком тесно, не уследишь…

Пропущенный удар рассёк бровь. Падаль! Мальчик, уворачиваясь от рук, ног и зубов, начал выбираться на свободное пространство. Хватит с него — сами разберутся! Выскользнув из свалки, он оглянулся…

И остолбенел. В ряды дерущихся ворвалось чудище.

Огромное, с длинными руками. Кулачищи что твой молот. На бугрящейся мышцами шее — массивная голова. Вместо носа — обрубок ноздрями наружу. На башке нечёсаный колтун — топорщится кабаньей щетиной.

Тяжёлые кулаки урода мелькали быстрее молний. Рутсинги один за другим валились наземь, как сжатые колосья. Соратники тащили их назад и отступали сами. Вокруг страхолюда образовалось пустое пространство. Он воздел руки и разразился то ли визгом, то ли клёкотом. Стрэндры за его спиной издали победный вопль.

В круг шагнула невысокая фигурка. Нет, прошептал Атли и, толкаясь, полез вперёд.

— Надери ему зад, Рагнар Эймундсон! — раздался крик Гуннара.

Фиордландцы поддержали смельчака слитным рёвом. Ободрённый Рагнар, опустив голову словно бык, бросился на врага. И отлетел с одного удара. Хлопнулся спиной на утоптанную траву. Побережники заулюлюкали.

Рагнар медленно поднялся. Шатаясь, сплюнул тёмное месиво. И упрямо попёр вперёд. «Стой, дурак! Хватит!» — отчаянно взмолился Атли.

Могучая рука отпихнула Рагнара в сторону.

— Стрэнд-ярл! — Подкидыш сжался. Столько ярости было в знакомом низком голосе. — Хочешь драки — дерись со мной!

— Я не искал драки, Гудмунд Магнуссон, — проскрипел Эйрик Свиное Рыло. — Ваши напали первыми. Я наводил порядок.

— Ещё раз поднимешь руку на моих людей, и мы сойдёмся в круге.

Молчание придавило каменной глыбой — Атли боялся дышать. Лишь волосы на затылке шевелились.

Стрэнд-ярл хрюкнул.

— Эйрик Дикий Вепрь услышал тебя, херсир.

Насмешливо поклонился и канул во тьму.

Побережники, шипя как змеи, расползлись по сторонам. Островитяне чутка поорали им вслед да ушли поправляться элем.

Атли пробрался к старшему Эймундсону, который ощупывал зубы под присмотром Бьярне и Гуннара.

— Фенриз тебя сожри, Рагнар! Ты чем думал, когда на него полез?!

— Фмеёффя? — прошепелявил тот разбитыми губами. — Та ефли б не херфир, я б ефо уфатал!

Назавтра всё аукнулось — и злая драка, и добрый эль. По лагерю, словно в безрадостном царстве Селт, скитались жалкие тени людей. Бьярне трясло с похмелья так, что скальд не мог связать двух слов. Рагнар с синяком на пол-лица, морщась, хлебал жидкое варево. У Гуннара с Атли тоже нашлось чему болеть. В полдень Гудмунд кое-как поднял своё воинство и поведал, о чём договорились с союзниками.

По общему замыслу, нордландцы с побережниками двинутся к границе, дабы выманить на себя вэльскую рать. Островитяне тем временем выйдут к ней в тыл через леса; проводник от гулских повстанцев уже прибыл. Дальше — выгадать случай и разбить врага одновременной атакой.

Погомонив, бойцы расселись у костерков — обсудить новости. Атли с братьями разожгли свой. Рагнар, лишившийся верхнего зуба, сплюнул сквозь дырку и проворчал:

— Чё это мы через лес? Гулы пускай по лесам своим шастают.

— Да ну, — возразил Гуннар. — Если гулов лесом отправить, нам тогда с береговыми идти придётся.

Рагнар выругался. Атли поёжился: ему за глаза хватило вчерашней драки. «В дороге, да с оружием — точно друг друга перережем!»

— Вот-вот, — младший Эймундсон подкинул в огонь толстую ветку.

— Тогда добро. В одиночку надёжнее, — тряхнул чёлкой старший. — Я свой зад ни гулу, ни стрэндру не доверю!

— Да сдался он кому, твой костлявый, — съязвил Гуннар. — Мне вот проводник ихний не нравится. Скользкий, как жопа О́кло. И язык ему, видит Хёган, не зря обкорнали.

— Во! Ещё нас дикарями зовут!

— Это который? — спросил Атли.

— Да вон сидит.

Гуннар кивнул на соседний костёр.

Возле него развалился кряжистый гул, заросший бородищей аж до хитрых водянистых глаз. Большой красноватый нос, одёжа из шкур. На голове — засаленный меховой колпак.

— На!..

Гийом влепил кулаком в стену. Зашипел, разжимая пальцы.

Боль пройдёт. Заживёт рука, ударившая Анабель. Но память… память о содеянном никуда не исчезнет.

Он даже не понял, как всё случилось. Будто во сне, будто не с ним… Сестра преградила путь. Прицепилась с нелепыми бабьими вопросами — что-то про ткань или пряжу. Он не запомнил. Отмахнулся не глядя, как от назойливой мухи… попал в скулу. Хорошо, не в нос — мог бы и сломать…

Сестрёнка, милая, как ты не вовремя!

«…А ты, Гийом де Лер… получи!»

— На!..

Часто дыша, он уставился на кисть. Грязную, дрожащую, с кровью на острых костяшках. И впился в них губами, морщась от медного вкуса.

«Ну почему вы лезете ко мне, почему не даёте спокойно вас защитить?»

Спокойствие… как ему нужно спокойствие! Один неверный шаг — и всё потонет в весеннем паводке… Ведь Бык здесь, Бык не забыл… Но дядя ошибся — а может, нарочно обманывал — маркис не пришёл к держателю Хэмптуна. Нет. Он сделал так, чтобы держатель Хэмптуна пришёл к нему!

«Его Сиятельство будет счастлив видеть отважного сэра Гийома в своём войске, да сокрушит оно нечестивых во славу Создателя!» Вот что привёз ему одноглазый посланник де Волора. И новый шлем — взамен потерянного в прошлой битве. Слетевшего с головы от удара предателя де Го… С намёком подарочек!